страшно! Приятно, конечно, смотреть по телику разные криминальные сериалы, в которых умные и честные опера разыскивают бандитов, ловят их, рискуя жизнью, а иногда и погибают. Правда, потом почему-то вожак снова оказывается на свободе, но это просто пошла вторая серия. В кино одно, а здесь вот она, жизнь, рядом, и даже искать никого не надо. Угроза – не пустые слова. Юрка понимал, что этому типу уже хорошо известны и адрес, Ленки, и её муж и сын. Что ему надо от Ленки? Может ли он шантажировать её угрозой близким? Пока угроза идёт Юрке в виде ареста его отца. А что дальше будет? Что же делать?
– Хорошо, – ответил я. – Надеюсь, что у нас есть время на размышление?
– Очень мало. Сами понимаете, этому типу нет смысла здесь задерживаться. И даже если сейчас его поймают законники, что маловероятно, то всё равно угроза останется на всю жизнь. Вам решать.
Он поднялся, и, не прощаясь, быстро направился к выходу. Мы ещё немножко посидели, допили пиво и пошли к дому Юрки.
Сания уже была дома. Она сказала, что на этот раз у неё приняли передачу без разговоров, но никакого свидания не дали и даже велели завтра не приходить, потому что его переводят в другое место. Лицо у неё было заплаканное. Юра начал утешать мать, а я быстренько ретировался, чтобы не отягощать их горе своим присутствием.
Глава 17
Когда я вернулся, Наташа была уже дома. Вскоре появилась и Лена, они вместе начали готовить ужин. Я тоже хотел помочь, но Натка прогнала меня из кухни, сказав, что им есть о чём поговорить друг с другом.
Я уселся перед телевизором, выключил звук, и под мелькание рекламных картинок решил подвести внутренние итоги. Что сейчас важнее: безопасность Ленки и её семьи? Безопасность самого Юрки? Здоровье его отца и необходимость скорейшего его освобождения? Всё как-то увязывалось в один узел. Предположим, что этот бандит, со шрамом, оставленным Ленкиной рукой в день её страшной беды, является главным среди перевозчиков. Но он же не один в цепочке! Такой тип, который кидается с ножом, просто по определению не годится для роли крупного мафиози. Есть поставщики, есть покупатели. И верх этой цепочки может уходить в недосягаемые сферы. Может быть, он поджидал тогда на подоконнике Ленкиного отца, который был раньше «перевозчиком», а потом уже спился? Не знал, что он уже умер? Предположим, что злость этого человека на Ленку хранилась долго. Раз его не было столько времени на горизонте, то, скорее всего, он был осужден на пятнашку. Потом вышел на свободу и… начал жить «по понятиям», в наркобизнесе. В самом начале девяностых нападений на ларьки, магазинчики, мелкий бизнес было гораздо больше. И трупов тоже. Сейчас всё устаканилось, полиция и криминал успешно «спелись», а взяточничество стало повсеместно. Влезать в «разборки» самому пострадавшему не только опасно, но и бесполезно. А потом бизнес совпал с возможностью мести… Значит, что? Он хотел одного наказать, другой отомстить? Надо думать, думать, и ещё раз думать. Почти по Ленину. Ладно, соберутся все, тогда…
Мои незаконченные мысли прервал приход Сергея. Женщины быстро поставили на стол вкусный ужин с поджаренной картошечкой, котлетками, огурчиками и сметаной. И хоть вертелось на языке желание поделиться добытыми сведениями, но говорили, в основном, о погоде, Наташа с Леной говорили о работе. Очень кстати пришлось сообщение Наташи, что она добыла путёвку для Юрочки, и его смена начинается через три дня, и что надо подготовить всё необходимое, указанное в списке…
– Вот Юрик обрадуется! – Лена даже протанцевала со стаканом чая и булочкой в руке. – Я говорила ему о такой возможности, но это было так, предположение, на грани полёта на Марс. Наташенька, родненькая, не знаю, как тебя благодарить!
Плюхнув стакан на стол и чуть его не разбив, Лена бросилась к подруге с таким выражением счастья на лице, что мне стало даже как-то неловко. Видно, сама Лена тоже так и эдак крутила в мозгу сложившуюся ситуацию. Она более чётко понимала опасность, грозящую близким. Особенно сыну…
– У меня тоже есть новости, – произнёс Сергей. – Я сегодня разговаривал с родителями. Кое-что из сложившейся ситуации я им сообщил, то, что можно, конечно. Чтобы они не очень сильно волновались. – Он выжидательно посмотрел на нас, чуточку интригуя наше внимание:
– Отец решил сам всё разведать об Олеге, и съездил в больницу. Там и узнал о настоящем его состоянии. Он сказал, что мне следует уговорить Олега вернуться в Питер, и что они сами смогут лучше оказать ему необходимую помощь. У Лены нет таких материальных возможностей и свободного времени ухаживать за больным. И чтобы я привёз его с собой.
Наступило молчание, вызванное такой неожиданностью, и мы вопросительно уставились на Лену. У неё тоже, как говорят, «челюсть чуть не отвисла». Она опомнилась первой.
– Всё, ребята. Первое, что я скажу, – это большое спасибо Серёжке и его родителям. Теперь у меня будут просто развязаны руки. – Она глубоко вздохнула, как выбравшийся на берег тонущий человек. – Я очень боялась, что с ними случится беда, но теперь не боюсь ничего. Второе. Вы уже всё обо мне знаете. Но я просила не говорить Юрке, что это я тогда, двадцать лет назад, расцарапала рожу этого негодяя. Шрам остался. И сейчас он будет мстить. У него ничего человеческого не было и нет, а зверей надо убивать. И не надо соплей о каком-то идиотском прощении, перевоспитании и прочей ерунде. Никакая полиция не поможет. То, что правительство отменило смертную казнь – большая глупость. Двуногих зверей надо просто побыстрее уничтожить, а не тратить деньги на их охрану и содержание. Третье. Это моё личное дело, и я не хочу, чтобы вы вмешивались и подвергали себя опасности. Понятно?
В её голосе звучали такие повелительные нотки, что мы просто опешили. Первым встрепенулся Сергей. Он ведь вообще был более рациональным, не то, что я, а уж Юрка и подавно. И Лена правильно сделала, что высказалась в его отсутствии.
– Ленок, а тебе не стыдно? Ты что, считаешь нас за идиотов, или за подлецов? Неужели все десять лет нашей школьной жизни, наши понятия о чести, достоинстве, дружбе оказались псу под хвост? Ты ТАК думаешь? ТАК? – его голос звучал, как приговор обвинения.
– Я… я… – у неё из глаз брызнули слёзы, задрожал подбородок, руки потянулись к горлу, перехваченному спазмом. Она беззвучно опустилась на пол, почти потеряв сознание. Наташка бросилась к домашней аптечке, а мы с Серёгой подняли Лену и положили на диван. Я пощупал пульс, посмотрел закатившиеся глаза. Лена была в глубоком обмороке. Она ведь последние дни, недели, а может, и месяцы вообще держалась на одних нервах. И этот обморок просто оказался кульминацией страшного напряжения.
Мы переглянулись, а Натка принесла шприц с успокоительным, ватку с нашатырём и ещё что-то. В доме врачей всегда найдутся разные лекарства. Обморок перешёл в глубокий сон, а мы молча сидели за столом.
Вскоре звонок известил о приходе Юрки. Он шумно ворвался в комнату, но был остановлен глубоким молчанием и видом Ленки, лежащей с закрытыми глазами.
– Что случилось? – тихо спросил сразу осипшим голосом. – Что с ней?
– Садись, успокойся – скомандовала Наташа, наливая Юре чашку чая. – Всё будет хорошо. У Лены просто тяжёлый нервный срыв, она поспит здесь. А ты иди к ней на квартиру, пригляди там. Сам знаешь.
– Да, знаю. – Он тяжело вздохнул. – Не знаю только, что делать. Боюсь за Лену. Но только одно скажу – я убью этого типа. Нам двоим жить вместе нельзя. Это всё время, как под Дамокловым мечом. Ясно, что Лене такое не выдержать!
– А ты подумал, что будет, если не ты его убьёшь, а он тебя? Как будет дальше жить Лена? Посмотри на неё – она уже и так на краю нервного истощения. Кому тогда будет лучше? Ты ведь не из-за угла стрелять будешь? Вот он-то и будет из-за угла, а ты? Подойдёшь и врежешь ему, а он тебя ножичком пырнёт? Ты же не станешь его первым мочить?
– Ну что же, что же тогда делать?
– Вот давай и подумаем. – Наташа присела к столу, поправляя скатерть и протягивая Юре тарелку с едой.
– Слушай сюда, – неожиданно произнёс Сергей, уверенно похлопав ребром ладони по краю стола.– Я сегодня разговаривал по нашему вопросу с очень хорошим человеком. Это адвокат Веснин. Помните, я рассказывал, что мне его рекомендовали? Так вот, он заинтересовался этим делом. О личных мотивах я с ним не говорил, а вот насчёт наркотиков у них накопилось много материалов. И арест подставного лица может послужить отправной точкой для настоящего расследования дела. Короче, вашего моториста переведут из полицейского участка в следственный отдел области, и тогда так просто от него не отделаешься. Если этот бизнес крышует высокий уровень управления, то ему будет выгоднее сдать с потрохами вашего перевозчика, чем допустить серьёзное расследование. Тем более, что сам перевозчик мразь порядочная. Такие дела долго не тянутся. Так что будем надеяться…
– Ух-х, хорошо, что хоть с этой стороны намечается просвет, – воскликнул Юра, тяжело вздохнув. – Дальше придётся самим… самому…
– И ты туда же! – всплеснула руками Наташа. – Одна хочет пожертвовать собой, ты хочешь то же самое… Да это просто ребячество какое-то! Ну, честное слово, детский сад! Я думаю, что теперь полиция сама захочет арестовать этого, со шрамом. Давайте обратимся, чем мы рискуем? Да, этот гад опасен, но он ведь тоже не дурак подставляться под уголовку. Завтра напишете заявление, и посмотрим, что будет.
– Да, «делай, что должно, и будь, что будет». Английский девиз – нам очень подходит, – подытожил Сёргей.
Глава 18
Утром первой, как всегда, проснулась Наташа. Она всегда спала очень чутко, просыпалась на рассвете от малейшего звука. Если я открывал глаза раньше неё, то лежал тихо, боясь пошевелиться, чтобы дать ей хоть несколько лишних минут сна. Мы осторожно пошли на кухню, мельком взглянув на своих гостей. Увы! В комнате никого не было. На столе лежала записка от Серёги. Он написал, что, когда Лена очнулась, она поспешила домой, отговорить её было невозможно, и Сергей пошёл её провожать, поскольку ещё было темно.
– О, господи, как бы они не напороли там глупостей! – воскликнула Натка. Наскоро перекусив, я поспешил на Ленкину квартиру, а жена убежала на работу в больницу, наказав немедленно позвонить ей, как и что.
Действительно, было ещё очень рано, утренний холодок заползал сквозь тонкую рубашку, но быстрая ходьба успокаивала и согревала. Лето перевалило свою макушку, хотя ещё ничто не напоминало о быстротекучести времени. День опять обещал солнечное тепло, и само собой появлялось желание поваляться на бережку.
Казалось, моя поездка в Питер была чуть ли не в прошлом веке, настолько события громоздились одно на другое и растягивали тем самым восприятие действительности, как при замедленной киносъёмке. Завтра кончалась моя отпускная неделя, а мне чудилось, что пролетел, нет, прожит огромный отрезок жизни.
У знакомого подъезда я помедлил, собираясь с силами для дальнейшей борьбы. Именно силовой борьбы, а не какого-то там морального противостояния или
