Например, спасая чью-то жизнь, жертвуя своей. Или на войне…
– Вот тут вы не правы, Наташенька – быстро отозвался Веснин. – В ваших примерах – «высокий героизм», подвиг, если можно так выразиться. Человек отдаёт свою жизнь ради спасения другой, ради доказательства научной идеи, ради человечества в целом… Как Джордано Бруно, который не отказался от идеи Коперника и пошёл на костёр. Он же мог согласиться с попами, хотя бы на время, как Галилей, и остался бы жив! И он сознательно понимал, что идёт на смерть. А в ментовке просто работа. Опер ведь не идёт каждое утро на работу, как на смерть. Да, работа опасная, но ведь «опасность опасности – рознь». Опасно работать в шахтах, опасно испытывать самолёты, опасно спускаться в глубины и совершать восхождения, даже простым водителем быть опасно. В шутку говорят, что «просто жить опасно». Но если человек мастер в своей профессии, работает по призванию, то любая опасность уменьшается с ростом его мастерства.
Адвокат посмотрел на нас сурово, даже грозно, и сказал:
– А вы вообще в этом деле сосунки. Сколько уже дров наломали! Как говорят, полезли в воду, не зная броду. А теперь что? Виктор чуть жизни не лишился. Себя засветили перед бандитами по полной, даже оружия у вас нет, если придётся защищаться, да и не умеете вы сами вести хоть какое следствие. Поэтому мой приказ: Лена пусть поживёт здесь, никуда не выходит. Она, конечно, не является предметом горячей «охоты» и специального наблюдения, но осторожность не помешает. «Кто предупреждён, тот вооружён» – не зря говорят, а Юрия я возьму с собой. Пусть всё время при мне будет, разберётся в полицейской работе. Кто знает, может и в жизни пригодится. Ведь он ещё не определился с дальнейшей работой, правда, Юрий? – обратился к нему Веснин с еле заметной улыбкой в прищуренных глазах. – Вот и ладненько, – продолжил он, словно и не заметил ответного молчания. – У матросов нет вопросов. Правильно я говорю? Возражений не слышу, значит, правильно. Сергей, к вам персональное задание. Завтра подойдёте в контору, составим нужные бумаги, потом сходим к следователю. Надеюсь, сумеем договориться. А сейчас разрешите откланяться, как говорили сотню лет назад. Спокойной ночи!
Юрка встал одновременно с Александром Петровичем, и они тихо ушли.
Проводив гостей, мы молча сидели за столом, прерывая тишину междометиями, вроде «м-да…», «ну и ну», «вот как…» и тому подобное. Говорить не хотелось, всё уже было сказано, хотя впереди была полная неясность. Лена и мы с Наташей, как боевые единицы, отметались однозначно, а Сергей просто не хотел думать о дальнейшем, понимая, что его предположения и высказывания сейчас просто пустой звук.
Глава 25
Утро началось обычным заведенным порядком: завтрак, лёгкий разговор о погоде, о новостях, о работе, в котором мы не касались вчерашней темы. Наташа собиралась как обычно, в больницу, а Сергей сказал, что уходит к Веснину и позвонит попозже. После их ухода Лена начала убираться и, по моей просьбе, рассказывала мне о первых годах её самостоятельной жизни. Я поинтересовался, обращалась ли она к врачу, после искусственного выкидыша. Лена ответила, что об этом её поступке не знает никто, и пусть не узнает никогда. Мне она доверилась, потому что я врач и смогу ей помочь, если потребуется. Да, она обращалась после встречи с Олегом, но ей сказали, что детей лучше не иметь, или только после серьёзного лечения и под медицинским контролем. Могут быть всякие осложнения или аномалии. Олег был намного старше, и не настаивал на рождении детей, хотя Лена и не рассказывала подробно о своём физическом состоянии по женскому вопросу.
– Ленок, а сына ты назвала в честь нашего Кэпа?
– Да. Я любила и люблю только его.
– А как теперь будешь с Олегом?
– Я его не брошу. Мы многим обязаны друг другу.
… Определившись в детском садике с ночёвкой и питанием, Лена имела время заниматься, сдавать экзамены. Здоровье её после самодельного выкидыша пошло на поправку, но Лена не хотела возвращаться назад. Считала, что все концы обрублены. Через два года она с радостью приняла по распределению назначение в районный центр в Смоленской области. Там сразу обеспечивали квартирой, и это был решающий фактор. Для прописки на новом месте требовалось выписаться из родного города, и Лена съездила туда, благо не очень далеко. Быстро всё оформить ей помогла одноклассница, которая, как оказалось, работала в жилищном паспортном отделе. Поговорили с ней о школе, о друзьях, о семьях, о работе. Лена, ясное дело, обманывая саму себя, хотела хоть что-то мимоходом узнать о Юре или обо мне, но школьная подруга не могла сообщить никаких сведений. Юра в городе не появлялся, хоть и не был выписан, как военнослужащий, а я уже прописался в общежитии. На всякий случай обменялись адресами. Лена попрощалась со своим бывшим домом, сходила на берег речки, без слёз глядя на быструю и чистую воду. Не знаю, о чём она тогда могла думать, мы в школьные годы презирали сентиментальность.
Годы бежали. Через несколько лет она встретилась с Олегом при трагических обстоятельствах.
Олег тоже в своё время попал в этот город по распределению, работал товароведом в местном универмаге. Был женат, дочка ходила в школу, где Лена была учительницей младших классов. Девочка с восторгом о ней говорила, и родители радовались, что дочка любит книги, много читает и очень развита для своих лет. У них недавно родился сын, и счастливая семья поехала на автобусе к родителям жены, жившим в сельской местности в сорока километрах от города. Жена, которую всегда слегка укачивало в автобусе, заняла переднее сиденье, а папа с малышом на руках и дочка у окошка позади неё. Радуясь предстоящей встрече, родители тихо переговаривались и смеялись, глядя на крошечные глазки и ротик младенца, ещё даже не имевшего имени. Именно на предстоящие крестины и должны были собраться все родственники жены.
Беда, как всегда, пришла страшно и внезапно. На крутом повороте встречный грузовик задел автобус и опрокинул его. Жена и дочка погибли сразу, а Олег инстинктивно поднял ребёнка над головой, сильно ударившись грудью о переднее сиденье. Причиной катастрофы стали сразу все предположения: и пьяный водитель, и отсутствие хороших дорог, и большая выбоина, куда попало переднее колесо, и превышение скорости… Только для погибших и пострадавших в причинах катастрофы разницы не было никакой. Хорошо ещё, что автобус был маленький, сельский, а то жертв было бы гораздо больше.
На похоронах было очень много народа, казалось, был весь район. Лена пришла на похороны своей ученицы, и там встретила пожилую пару с ребёнком на руках. Она подошла расспросить, кого они провожают в последний путь с таким маленьким, и узнала, что это их внук, почти сирота: мама погибла, а отец лежит в больнице, в тяжёлом состоянии, ему сильно помяло грудную клетку, пострадали внутренние органы, лёгкие в особенности. Ребёночек почти не пострадал, выпав из рук отца в проход меду сиденьями. А теперь хоть на две части разорвись: и малышу, и Олегу нужен постоянный уход.
Лена глядела на крошечное личико и не могла оторвать глаз… Ведь каждая нормальная женщина, перевалив за тридцать, мечтает о своём ребёнке. А Лена даже мечтать не могла… Переговорив с родителями Олега, она предложила его матери пожить у неё, ведь её дом почти рядом с больницей.
Олег некоторое время был на грани смерти, но врачам удалось его спасти. Как только он начал самостоятельно ходить, и дело шло к выписке, Лена пригласила его жить у неё вместе с сыном. Мать погибшей жены Олега не могла больше находиться в городе, всё-таки с домашним хозяйством и скотиной одному мужу было тяжело. Так и получилось, что у Лены сразу появился и муж, и сын, которого она почувствовала своим родным и не могла на него наглядеться. Маленький Юрочка. Это теперь её собственный сын. Никто никогда не должен узнать, что он не родной. Лена оформила свой брак с Олегом, и в метрике Юрочки в графе «мать» было записано её имя. Олег, физически и морально оправившийся после аварии, был бесконечно благодарен Лене. Когда они оформляли свой брак, между ними уже установилась родственная связь. Несмотря на естественные отношения мужчины и женщины, любовь и память к своей погибшей жене у него не исчезла, так же как и любовь Лены к Юрке. Между ними было другое чувство, скорее похожее на дружбу, взаимопонимание и поддержку, но объединённое любовью к маленькому Юрочке. Оба они хотели, чтобы ребёнок всегда считал Лену родной матерью. В маленьком городке ничто не остаётся забытым, и рано или поздно Юрик узнал бы настоящую правду.
Через год они перебрались далеко на Урал, в Троицк.
В Ленином пересказе для меня ни слова не прозвучало о том, что Юрочка не родной сын Лены, только о несчастной беде Олега. Эту тайну она хотела унести с собой в могилу.
– Ну, а теперь как у тебя со здоровьем? По возрасту ты ведь можешь иметь ещё детей?
Мне подумалось, что если у неё что-то будет с Юрой… Ведь Олег очень болен…
– Не спрашивай сейчас. Сам понимаешь, не до этого. Позже поговорим, ладно?
Она подошла к стулу, на котором я сидел, я притянул её поближе и приобнял за талию.
– Ладно, ладно. Ох, Ленка! Что же ты наделала! Я всё понимаю, но ведь ты могла бы попозже, когда приезжала за выпиской, дать весточку о себе. Может вся жизнь твоя сложилась бы по-другому… Ты ведь знаешь, как мы все любили тебя, как дружили… Мы ведь уже тогда были взрослые, и всё бы поняли…
– Наверно, по-другому. Но тогда я не смогла. А сейчас что уж… У человека всегда только одна жизнь, и время сделанных ошибок уже не вернёшь. Так что и сожалеть не надо, бесполезно. Только душу бередить. Надо думать о будущем, а не возвращаться в прошлое.
– Ты хотела бы провести обследование в нашей поликлинике? На всякий случай, а?
– Наверное, да. Но пока не будем об этом, хорошо? – Она улыбнулась какой-то застенчивой улыбкой, совсем девчоночьей, доверчивой… У меня защемило сердце от этой улыбки, от желания помочь и защитить эту девочку, которой снова было семнадцать лет…
