Философские очерки на темы психофизики

голосовой тональности живого и воспринимается, "читается" теми, кто находится рядом. Когда мы, например, слышим тревожный визг поросёнка, тогда тревога и беспокойство приходят в нашу душу. Мы знаем что это не наш поросёнок, что это чужой поросёнок, но всё равно тревога и беспокойство приходят в нашу душу. Слыша испуганный тревожный визг, мы с тревогой и беспокойством думаем: "Чего он визжит? Что там случилось?" - мы приобщаемся к неприятным ощущениям. Когда же мы слышим удовлетворённое хрюканье поросёнка, мы понимаем, что у него хорошее настроение и таким образом приобщаемся к его хорошему настроению. А когда всё тот же поросёнок игриво тычется нам в ноги, приглашая нас поиграть с ним, мы улыбаемся в ответ и говорим ему что-нибудь вроде:
        - Отстань засранец.
        Ничего весёлого и забавного в его поведении нет, а мы улыбаемся, потому что приобщаемся к его игривому настроению.
        Живое одушевлённое восприимчиво настолько, что ему дано воспринимать чужие ощущения, дано ощущать чужие ощущения. Когда мы ощущаем тепло, холод, жару, сухость, сырость, жесткое, мягкое и т.д., то здесь всё понятно - мы прикасаемся к чему-то и ощущаем. А вот когда кто-то стукается обо что-то, а мы, видя это, морщимся как будто это нам больно, то это уже удивительно. Хотя с другой стороны ничего удивительного в этом нет, поскольку у нас есть память, благодаря которой мы помним все свои ощущения, помним какими они бывают. Помним, и поэтому человеческим душам дано морщиться от чужой боли, печалиться чужой печали и радоваться чужой радости и поэтому им дано воспринимать, ощущать, "читать" настроение и состояние духа живого одушевлённого по его глазам, мимике и голосу. Дано приобщаться к чужому настроению, к чужим эмоциям через отображаемое в глазах, мимике и голосе.
        А чего только не отображается в глазах, мимике и голосе живого одушевлённого?
        Там эмоции, чувства, ощущения, настроение, характер, осознание, затеи, устремления, надежды и ожидания души живого-одушевлённого. Там отображается переживаемое настоящее и пережитое прошлое. У нас есть память, а память обладает свойством запечатлевать и сохранять прошлое. Благодаря памяти, наше прошлое присутствует в нашем настоящем. Благодаря памяти, наше прошлое перемешивается с нашим настоящим.
        А что такое наше настоящее? Это текущее мгновение, в котором что-то происходит и мы это что-то ощущаем, воспринимаем, осознаем, и это что-то происходящее имеет своё прошлое, известное нам и не известное нам; мгновение, в котором могут присутствовать или не присутствовать другие души живого одушевлённого со своим, известным и не известным нам, прошлым и естественно в этом мгновении присутствуем мы сами со своим воспринятым и запечатлёным прошлым.
        А что такое наше прошлое? Это бесчисленное количество мгновений проишедшего, воспринятого, осознанного, осмысленного, пережитого. Многие и многие из этих мгновений мы не помним, забыли и основательно забыли. Но то, что мы их забыли не означает, что они стёрлись, исчезли из нашей памяти, из нашего сознания. Нет, всё забытое остаётся при нас, просто оно становится не осознаваемым для нас. То, что мы помним - это наше осознаваемое прошлое, то что мы забыли - это наше не осознаваемое прошлое.
        Многое из забытого мы уже никогда не вспомним, но многое можем и вспомнить, поскольку наша память обладает ещё и свойством воспроизводить прошлое по ассоциации с настоящим. Многое и многое в настоящем говорит нам о прошлом, вызывает у нас воспоминания о прошлом. Мы что-то увидели, услышали - и вспомнили, вспомнилось. Казалось бы всё это давно и намертво забыто, но нет, вспомнилось, всплыло откуда-то из глубины сознания. Вспомнилось, ощутилось заново и тут же отразилось в глазах, мимике и голосе, отразилось на настроении и состоянии духа.
        Ощущения от воздействия тусклого, унылого, скучного, досадного, обидного, грустного, тоскливого, горького, страшного и ощущения от воздействия яркого, интересного, уютного, комфортного, светлого, радостного, весёлого, безмятежного - ощущения переживаемого настоящего накладываются на ощущения из прошлого пережитого, перемешиваются с ощущениями из прошлого пережитого и создают живому, одушевлённому тысячи и тысячи вариаций, нюансов, оттенков настроения и состояния души, духа.
        И все эти вариации, нюансы, оттенки настроения, состояния души отражаются, отображаются в глазах, мимике и голосе живого одушевлённого.
        Особенно в глазах - в глазах как нигде. Толстой глаза определил как "зеркало души", а Гоголь, говоря о способости женщин волновать, впечатлять, завораживать и зачаровывать своим взглядом, улыбкой, голосом, своими манерами и поведением, своей женской сущностью, о глазах женщин заметил: "Одни глаза их такое бесконечное государство, в которое заехал человек - и поминай как звали!" В глазах, как нигде, отображается всё, что запечатлелось в душе в её настоящем и в её прошлом: недавнем прошлом, давнем прошлом, давно забытом прошлом; как нигде, отображаются устремления, надежды и ожидания души и, как нигде, отображается внимание и интерес данной души к чему-либо.
        Хотя глаза - зеркало души, но отображается в них всё довольно неопределённо, размыто, поскольку в них отображаются устремления, надежды и ожидания души, известные и понятные только ей самой; отображается прошлое души, известное и понятное только ей самой. А вот в мимике отображается в основном текущее-настоящее. Прошлое в мимике тоже присутствует, но оно где-то там, сзади на втором, на третьем планах, плохо видимое. А на переднем плане отображение ощущений, эмоций текущего-настоящего и поэтому отображаемое мимикой понятно, ясно, определённо, конкретно, не смотря на то, что мимикой много и много чего отображается. Одной только улыбки мы имеем десятки и десятки разновидностей, подразделений, градаций - это и добродушная улыбка, и приветливая, и ласковая, и вежливая, и милая, и саркастическая, и унылая, и весёлая, и злая, и злобная, и брезгливая, и гаденькая, и улыбка омерзения, и омерзительная улыбка, и улыбка ведьмы и т.д., и т.д, и т.д. А ещё есть гримасы: гримасы боли, страха, досады, недовольства, обиды, ярости и пр. И всё это, в большей своей части, отображается мимикой внятно, конкретно, чётко, без какой-либо смутности и неопределённости.
        У голоса свои краски, свои возможности для отображения того, что мы чувствуем, ощущаем, воспринимаем; для отображения настроения и состояния духа. Краски голосовой тональности и краски интонационости - ух, как же может звучать и звенеть в голосе, в его тональности и интонациях переживаемое настоящее или же пережитое прошлое, когда его доводится вспомнить.
        В глазах, мимике и голосе отображается благополучное или же неблагополучное состояние, содержание души, духа, психики живого одушевлённого и через глаза, мимику и голос мы имеем возможность приобщиться как к благополучному - весёлому, светлому, радостному, благодатному, так и к неблагополучному - унылому, досадному, обидному, печальному, тоскливому, горькому, страшному.
        Приобщение к неблагополучному нас не радует, более того нам хотелось бы с неблагополучным никогда не встречаться. Да вот только никто нас не спрашивает хотелось бы нам с ним встречаться или же не хотелось и спрашивать не собирается. Неблагополучное есть и никуда нам от него не деться, в силу ряда наших человеческих недостатков, обусловленных нашим человеческим несовершенством, а также в силу того, что природа бывает не только ласковой, приветливой, благоприятной, благодатной - она ещё бывает суровой, жёсткой, жестокой, враждебной.
        Но к радости для нас помимо неблагополучного есть и благополучное, и, соответсвенно, есть приобщение к благополучному.
        Приобщение к благополучному означает приобщение к светлому, радостному, весёлому, приятному, симпатичному, милому, ласковому и означает приобщение к красивому, поскольку благополучное, так же как и благодатное - это красиво. Мы можем видеть какими привлекательными бывают взгляд, выражение глаз, улыбка, голосовая тональность, интонация, когда в них отображаются радостные ощущения, радостные эмоции, радостное, восторженное восприятие сущего - отображается благополучное, благоприятное, благодатное состояние, содержание души, духа, психики.
        В глазах, мимике и голосе отображается восприятие происходящего-сущего и отображается отклик на происходящее-сущее. Отклик содержанием души, отклик тем, что накопилось, отложилось, запечатлелось в душе у живого. Понятно, что чем больше в душе у души запечатлевается, оседает, накапливается яркого, интересного, уютного, комфортного, светлого, радостного, благополучного, благодатного тем большей лаской эта душа может, способна отозваться на всё: и на весёлое, радостное - благополучное; и на невесёлое, унылое, печальное, тоскливое, горькое, страшное - неблагополучное.
        Отклик лаской, ласковым дорогого стоит - отклик ласковым ложится на душу живого ощущениями веселья, радости, уюта, комфорта, восторга; ощущениями блаженства, завороженности и зачарованности. А когда то, что мы видим в глазах; то, что мы видим в отображаемом мимикой; то, что мы слышим в голосе, ложится на душу ощущениями ласки веселья, радости, уюта, комфорта, восторга, блаженства, завороженности, зачарованности, то тогда мы говорим об очаровании глаз, об очаровании мимики и об очаровании голоса. Тогда мы говорим об очаровании и красоте психофизического.
        "Не то мило, что красиво, - гласит поговорка, - а то красиво, что мило." По отношению к неодушевлённому утверждение этой поговорки не справедливо, поскольку неодушевлённое мило нам именно своей внешней привлекательностью, мило теми ощущениями восторга, зачарованности, которые мы испытываем при виде великолепия линий, форм, пропорций, красок. А вот по отношению к живому одушевлённому это утверждение весьма и весьма справедливо, поскольку живое одушевлённое помимо физической привлекательности обладает ещё и психифизической привлекательностью, а привлекательность психофизического имеет для нас гораздо большее, намного больше значение, чем привлекательность физического, т.к. привлекательное психофизического приносит в нашу душу гораздо больше восторга, радости, завороженности,зачарованности, чем привлекательное физического.
        Внешний вид живого одушевлённого имеет для нас значение, на внешний вид мы обращаем внимание в первую очередь, более того привлекательный внешний вид располагает нас к носителю этой привлекательности, но, при всём при том, от живого одушевлённого мы ждём прежде всего психофизической привлекательности. И мы можем видеть, что как только наши ожидания психофизической привлекательности не оправдываются, так сразу резко тускнеет, блекнет, куда-то начинает исчезать очарование, обусловленное привлекательностью внешнего вида и мы разачарованно говорим:
        - Ну да, конечно же, этот человек красив, но красота у него какая-то кукольная, красота холодного, неодушевлённого.
        А если ещё он и неприятен, если он вызывает чувство досады, раздражения, недовольства; вызывает чувства