перспектив жить той жизнью, которую обеспечивают другие развитые страны. А жить лучше хочется сейчас, а не потом. Вот и стремятся уехать туда при первой же возможности. Особенно те, кто обладает знаниями или интересной профессией. Да что говорить, вы и сами лучше меня всё знаете.
– Почему это лучше? – спросила Лена. – Мы что, плохо живём? Или собираемся уезжать из страны?
– Вы – лучшая часть интеллигенции, умные, мыслящие люди, которым ещё не доводилось испытать тяжёлых превратностей судьбы. И слава богу, что не приходилось. Но я уверен, что каждый из вас хотел бы иметь хорошую удобную квартиру, машину, возможность интересно проводить отпуск, путешествуя по миру, хотя бы даже по своей стране. Больше времени уделять своим детям, заниматься любимым делом, наконец. Я прав?
Наступившее молчание явилось знаком согласия.
– Ну ладно, возьмём Сергея, – он махнул рукой в его сторону, – ему немножко больше повезло в жизни, и то благодаря помощи родителей. Виктору и Наташе тоже удалось несколько раз побывать в заграничном вояже по групповому туризму. И это всё! Ни Лена, ни твои сёстры, Виктор, ни родные Наташи, ни ты, Николай, не помышляют о таких возможностях! Я сейчас даже не хочу касаться той «золотой молодёжи», жизнь которой для многих притягательна. Это пышные сорняки, выросшие на хорошо удобренной родителями почве. Нет таких доходов у основной массы населения. А ведь все вы честно трудитесь, стараетесь, чтобы полученные знания и умения шли на пользу людям, честно исполняете свой гражданский долг. Так почему же вы не имеете возможности жить так, как могли бы в двадцать первом веке с его техническими достижениями для комфортной жизни человека? Почему жизнь многих людей ограничивается работой, с оплатой еле-еле удовлетворяющей естественные потребности: пища с различными биодобавками вместо натуральной, теснота и дороговизна жилья, необходимость больших затрат на поддержание здоровья и, конечно, деньги на воспитание и образование детей? Куда девается весь тот продукт, что вы производите, а?
– Ну, олигархи всё гребут, армия, силовые структуры, – уверенно произнёс Николай.
– Верно, конечно. Но почему же вам это безразлично? Почему основная масса народа так равнодушно относится к своей единственной жизни и жизни детей? Почему каждый – я повторяю – каждый человек не стремится что-то изменить?
– А как? Революцию что ли, устроить?
– Не надо революцию, уже проходили. Не помогло. Вместо одних правящих лиц пришли другие. Был царь со свитой, его сменил отец народов со товарищи, затем приплыли акулы капитализма с предводителем во главе. От чего ушли, к тому и пришли. Круг замкнулся. Что дальше, кто как думает? – Веснин внимательно оглядел присутствующих.
– А что тут думать? – встрепенулся Юрий. – Всё равно народ ничего сделать не может. Даже если и появится умный и активный человек, типа вождя, так или убьют его, или он сам перекинется на сторону правителей.
– Ну, раз такой пессимизм, то конечно, ничего сделать нельзя. Как лягушка в известной басне, лучше сразу утопиться. Но ведь другая-то сопротивлялась до последнего, и спаслась! Выбралась на свободу!
– Тут вы совершенно правы, Александр Петрович. – Сергей включился в разговор. – Если человек не желает сам бороться за свои права и свободу, то так и останется с рабской психологией: вот приедет барин, он нас и рассудит, как писал Некрасов пару веков назад. Не знаю, то ли это генетическая данность славян подчиняться и «не сметь своё мнение иметь», то ли многовековая имперско-церковная политика сказывается. Страх противоречить власти. Безусловное подчинение. И ещё – патриотизм превыше всего. Надо страну защищать, свой народ защищать, укреплять границы. Пусть, на это денег не жалко. Чего ж тогда мы сами лезем куда нас не просят? Лучше бы вместо позорного Афгана или Украины укрепляли своё хозяйство, а не покупали всё за рубежом. Подумать только: картошка – из Польши, морковь – из Израиля, пшеница – из Канады! Ну, не смех ли! А свои поля зарастают дурнолесьем.
– Но ведь все исторические хроники и исследования литераторов свидетельствуют о свободолюбии русского народа, - подал голос Николай.
– Да бросьте, Николай, история – что дышло, куда повернул, туда и вышло. Сколько раз уже переписывали эту историю с ног на голову, как выгодно власти. И ничего, живём и с новой историей, и с новейшей. Находят в архивах новые документы, и тот, кто был врагом – становится другом. Или наоборот. Как выгоднее правителю.
– Да-а-а, это уж точно.
– Ну, ладно, – подвёл итог Веснин. – Я, надеюсь, вложил в ваши головы, как опасна и даже преступна самодеятельность. В ближайшее время опасаться нечего, но беспечность недопустима. Вот Юрий может вам сказать, – он внимательно посмотрел на него, – что на корабле, даже самом современном, всегда есть опасность, поскольку под килем сотни и тысячи метров воды.
Глава 29
Сергей уехал на следующий день, сказав, что будет общаться по скайпу и сообщать все новости об Олеге и Юрочке. И чтобы я тоже ничего не утаивал, поскольку он прилетит при первых же признаках опасности. Кэп давно уже жил вместе с Ленкой, как бы для её охраны, но счастливые глаза Лены говорили о другом. Юра устроился по рекомендации Веснина на работу в полицию. Что-то типа стажёра с месячным испытательным сроком под опекой Николая. Он был очень доволен, ему казалось, что он будет бороться за справедливость, а служба вместе с элементами риска и поиском преступников импонировала его школьным мечтам.
Я вышел на работу, и жизнь потекла внешне спокойно. Внутри всё равно сидел червячок напряжённости, но сейчас он как-то приутих под воздействием чувства поддержки со стороны полиции, главным образом, Николая и Веснина. Веснин хоть и адвокат, но связи у него ого-го! А по нашему, интересующего его вопросу, и подавно!
Через пару недель мы праздновали рождение сына. Это событие окончательно затмило все волнения и страхи прошедшего лета. Роды прошли нормально, мы всё-таки были врачи и Наташка готовилась к ним по всем медицинским правилам.
Мать сразу сказала, чтобы мы переезжали жить к ней, и квартира больше, и ей будет удобнее и привычнее. Ну что ж, правильно, так и рассчитывали.
После возвращения Наташи с новорожденным друзья собрались на празднество поздравить нас и посмотреть на сына. Серёжка с Раисой общались со всеми по скайпу и смотрели на малыша, которого сразу же назвали Егоркой, в честь моего отца. Лена тоже принесла замечательные новости. Юрочка хорошо учится в пятом классе, ничуть не хуже столичных детей. И самочувствие Олега в норме, хотя он вынужден принимать много лекарств и постоянно проходить медицинский контроль. Старшие Шаевичи строили планы на лето, чтобы поехать для оздоровления на юг, к морю, в Краснодарский край, где у них были хорошие знакомые. Но самым радостным было сообщение Веснина об окончании следствия по делу о наркотиках и осуждения виновных к разным срокам заключения. Человек со шрамом был приговорён к десяти годам тюрьмы строгого режима. Эта самая приятная новость, вкупе с остальными, наполнила душу чувством счастливого освобождения от тяжёлого груза, не позволявшего дышать полной грудью.
Зима пролетела незаметно в хлопотах по уходу за Егоркой, во всех тех радостных и приятных чувствах, которые испытывают все родители, с любовью ожидавшие ребёнка.
Через полгода Наташа приступила к работе, полностью доверив моей матери уход за малышом в дневное время.
И двух лет не прошло с того телефонного звонка Ленки, перевернувшего и мою жизнь, и друзей со школьной скамьи. Казалось, что все беды позади, жизнь налаживалась, можно прямо сказать, счастливо.
В начале мая наступило неожиданное похолодание. Распустившиеся листочки деревьев свернулись, скукожились под напором ночного холодного ветра и дождя, переходящего временами в ледяную крупу. Утром кусты и деревья оказались покрытыми тонкой ледяной корочкой, которая ярко светилась алмазными вспышками в лучах восходящего солнца. Это было так великолепно, что создавало иллюзию необычного ледяного царства, как в иллюстрациях к чертогам «Снежной королевы». Весь мир казался сказочно сверкающим и прекрасным. Лёгкие облачка, плывущие по голубому небу, дополняли эту картину неземной красоты. Весеннее солнышко быстро растопило всё великолепие, и листочки оправились после ледяного плена, оставив свежесть и чистоту воздуха. Хотелось петь, кричать «ура», как на прежних майских демонстрациях, верить, что в мире всё прекрасно и радостно. И тем внезапнее и страшнее было услышать в новостях о побеге заключённых из тюрьмы строгого режима, расположенной не так уж далеко от города. Полиция показывала фотографии бежавших шести преступников с просьбой к населению сообщить, если кто их видел. И среди них был этот седой человек со шрамом на щеке.
Как же вот правильно говорят о жизни, что она полосатая: чередуются светлые и тёмные полосы. Одна чёрная кончилась, и казалось, что дальше всё будет отлично. Ан нет! За ней вынырнула из бесконечного моря времени другая – страшная, грозившая уничтожить свет и радость, и даже саму жизнь.
Я взялся за трубку – позвонить Николаю, но он сам вместе с Юрой уже стучался в дверь.
– Недолго музыка играла, – промолвил Николай с порога с печалью и тревогой в голосе.
– Да, я уже всё знаю, по телику показывали. Ну, что там говорят в полиции насчёт их поимки?
– Вроде, все силы отделения брошены, – он начал рассказывать, как происходил побег, но меня это уже не интересовало, я смотрел на смурное лицо Юрки. Смурное – лучше не скажешь. На нём была воедино слита вся гамма человеческих чувств: тревоги, страха не за себя – за Ленку, желание и решимость наконец-то отомстить подлецу.
– Ну, что ж, вернёмся к нашей первоначальной схеме, – подытожил Николай, покосившись на своего подопечного с некоторой неуверенностью в его дальнейшем поведении: Ленку – ни на шаг от себя, слышишь, Юрий? А тебе, Виктор, повышенное внимание к окружающему и бдительности побольше. А то мы все расслабились, да рановато!
– Что же это за страна такая, где нельзя просто спокойно жить, где всё идёт кувырком, где подкупить можно кого угодно! – Воскликнул Юрка. – Сейчас будет идти расследование, кто «похлопотал» за негодяев, подкупил охрану и организовал этот побег. И ведь могут никого не найти, дело так и спустят на тормозах.
Мы постояли молча, поскольку все знали об убийствах не только простых граждан, но и людей высокого ранга, чьих заказчиков и исполнителей так и не нашли. Не судили. Работа правосудия тоже всем хорошо известна.
– Ладно, – сказал Юрка, прервав затянувшуюся паузу. – Я пойду к Лене, узнаю, когда кончатся уроки, подожду её у школы, присмотрюсь. Ты, Коль, скажи там, на работе, что послал меня на задание.
– А это и вправду задание, я потом подъеду, тоже осмотрюсь.
Закрыв за ними дверь, я пошёл в комнату, где спали мама, Наташа и маленький Егорка. Жена была уже одета и тихонько двинулась ко мне.
– Я всё слышала, Витя, – с дрожью в голосе промолвила она, провела ладонями по моему лицу, по плечам, легко коснулась губами щеки.
