программа переводит любую необходимую информацию автоматически. Поглядите на эту диаграмму — это движение тренда общей покупательной способности за прошлый год. Нижняя горизонтальная координата отмеривает месяцы, а вертикальная — числовые значения в условных денежных единицах. Вам понятно?
— Да, — сказал я.
— Сенсорные кнопки, которые вы видите ниже экрана справа, позволяют переключать диаграммы трендов — их у нас около трёхсот, каждый, разумеется, имеет сложную внутреннюю структуру. Если вас заинтересуют подробности, можете обратиться к соответствующему сотруднику в вашем отделе — они все являются руководителями соответствующих направлений. Суть вашей работы заключается в моделировании тех или иных движений мирового рынка. У нас есть тренировочная программа — сейчас я подключу.
Эвита перегнулась через мою руку, продемонстрировав глубокой вырез в платье на груди, и принялась манипулировать сенсорами на мониторе.
— У нас тут без мышки, — пояснила она. — Экран сенсорный, откликается на малейшее движение вашей руки.
Я вдруг подумал, стоит мне только захотеть — и вот это роскошное тело тут же окажется в моём полном распоряжении. Причём без всякого возражения со стороны его обладательницы. Но, вместе с тем, я подумал также и о том, что вот этого-то мне как раз делать и не надо. Почему? Да кто его знает. Интуиция, наверное. Некоей глубиной я вдруг почувствовал, что энергетика секса может оказаться столь чуждой и разрушительной для требуемого от меня интеллектуального напряжения, что система начнёт меня отторгать. А мне уже так хотелось во всём здесь разобраться.
На экране между тем появилась картинка, почти ничем не отличавшаяся от той, что была прежде. Диаграмма с красной кривой линией. Сверху была надпись "Крайслер айкью". "Крайслер", насколько я помнил, был маркой американского автомобиля. "Айкью" же — уровень интеллектуального развития. Какая между этими словами была связь, я, естественно, совершенно не понимал, но говорить об этом вслух постеснялся, чтобы не выглядеть полным идиотом.
Эвита тонким изящным пальцем с аккуратно подстриженным наманикюренным ногтем ткнула в центр экрана и принялась водить им из стороны в сторону, отчего вся диаграмма, а, главное, красная линия — задвигалась, то выпрямляясь, то вставая горбом, то выстраиваясь чередой замысловатых зигзагов. Это выглядело очень забавно.
— Пока что программа отключена от глобальной сети, — пояснила Эвита, — поэтому никакого влияния на мировую систему мои действия сейчас не оказывают. Если было бы иначе, мировые рынки уже заштормило бы. Этого ни в коем случае допускать нельзя. Каждое действие должно быть абсолютно взвешенным. Понимаете?
— Да.
— Ваша главная задача будет заключаться в том, чтобы постепенно выявить основные линии для позитивного развития цивилизации. Здесь вы найдёте всё для этого необходимое. Я на время вас пока что оставлю, а вы, между тем, ознакомитесь с программой моделирования.
Она замолчала, наблюдая, как я неуклюже тыкаю в монитор пальцем, потом вышла.
Я тотчас же откинулся на спинку кресла, заложив за голову руки, и задумался. Ничего мне пока что не было ясно. Хотя, признаться, какой-то свет все-таки имелся — слабенький такой. Скорее, даже не свет, а некое предчувствие. Если отбросить всю эту внешнюю мишуру с блистательными помещениями, то в сути дела я, пожалуй, смогу разобраться. Это было мне близко. Ещё в институте, где я работал на полставки 10 лет назад, я занимался чем-то подобным. Моделирование тех или иных ситуаций в социальной среде различного типа — классового, этнического, смешанного... Но тогда это развития, конечно, не получило — всё, что десятилетиями нарабатывал Советский Союз, беспощадно изгонялось в небытие. Казалось, что нет в этом никаких перспектив... И вот теперь оказывается, что есть — что кто-то всё-таки увидел в этом позитивное зерно и взял на вооружение. Не думаю, впрочем, — что это от наших отечественных разработок. Скорее всего, местные джоны кулибины сами до всего докумекали — общих законов у бытия никто ведь не отменял. Не проросло в одном месте — значит, прорастёт в другом.
Я понимал, что интеллектуальное тело цивилизации весьма сложное образование, но оно, конечно же, не стихийное. То есть стихийный элемент в нём, конечно, присутствует, но он обязательно находится под контролем — иначе слепота может завести человечество в такие дебри, что мама не горюй... Стало быть, цивилизация есть что-то вроде сложного мистического организма с различными степенями свободы на каждом интеллектуальном уровне проявления. И где-то в его глубине, конечно, имеется и центр управления всем этим организмом. Интересно вот только, этот центр управления существовал изначально (от Творца, от какой-нибудь сверхцивилизации, курирующей Землю) — или же всё-таки возник стихийно, когда человечество на пути эволюции достигло некоторого уровня зрелости? На этот вопрос пока что ответа не получить, я думаю. Хотя всевозможные религиозные доктрины в этом вопросе однозначны.
Первым делом я принялся щёлкать сенсорными переключателями, знакомясь с мировыми трендами. Любопытные, признаться, картины я там увидел. К примеру, здесь были учтены все мировые движения человеческой деятельности — исторические, культурные (литература и кинематограф даже были представлены отдельными диаграммами), политические, социальные, этнические, торговые, религиозные, философские, сексуально-меньшинские, потребительские, геологические, географические, астрономические... И т.д., и т.д., и т.д.
На каждую диаграмму, разумеется, можно было воздействовать лёгким нажатием пальца. Пока что мои опыты ограничивались предложенным Эвитой симулякром. Но я понимал, что стоит мне только войти в реальное управление, и малейшее изменение в моей диаграмме начнёт вызывать глобальные движения в мировой экономике, фондовых биржах и прочих областях человеческой деятельности. Ведь мой компьютер находится в самом центре всей этой системы — к нему были подключены компьютеры по всему земному шару, и стоило прийти новой информации, как на это тотчас же реагировали все силы, что были задействованы на ту или иную область.
Незаметно прошёл день.
Следующим утром я вернулся к изучению предлагаемых мне возможностей. Навык и сноровка постепенно росли. К концу недели я уже довольно свободно оперировал основными картинами мировой экономики. И по ходу всё больше убеждался, насколько же всё в мире взаимосвязано. К примеру, стоило мне рекомендовать повышение читательского интереса к классической литературе — как тут же возникал соответствующий отклик — и не только новые издания всемирно признанных классиков мировой литературы: Льва Толстого, Хемингуэя, Чехова, Достоевского, Джека Лондона и т.д. — запускались в печать, но и приходило в движение всё, что было связано с этой индустрией: лесопромышленность, целлюлозные комбинаты увеличивали свои производственные объёмы, реклама отвоёвывала новые пространства на телевидении, возникали писательские семинары и прочие общества. Как именно это всё происходило, я, конечно, до конца не понимал. Ведь всё то же самое сделать в более ограниченных пределах было бы невозможно. Ведь рынок насыщен и так. Ну как можно заставить отдельно взятого человека, если у него и так уже огромная библиотека, а того же Льва Толстого он прочитал уже несколько раз, купить новое издание "Войны и мира"? Даже в пределах такого огромного государства, как Россия, осуществить это было бы невозможно, а вот в общемировых пределах, пожалуй, — да. И всё потому, что в действие вступали какие-то иные, глубинные законы человеческого бытия, о которых ничего пока что не известно, но которые так перспективно нащупываются краешком пытливого ума, убеждая — правильно, мы есть, ты идёшь в верном направлении — направлении управления всем ходом человеческой цивилизации, и сам ты никто иной, как мировой предиктор, выполняющий ответственную роль глобального порядка. Никто, конечно (и я в том числе), не стал бы утверждать, что предиктор в мире один. Предиктор, на мой взгляд, всего лишь один из бесчисленных вариантов — своеобразная точка сборки, вокруг которой формируется тот или иной облик цивилизации, это — выбор, который предлагается человечеству, а уж выберется этот выбор или нет — кто знает, будущее покажет.
К концу месяца я полностью освоился с программой моделирования трендов — и чем больше я вникал в суть происходящего, тем глубже осознавал, чего я хочу лично сам. А хочу я — ни много, ни мало — светлого будущего для всего человечества. В первую очередь я выделил те направления, которые могли повысить общечеловеческий уровень интеллекта, культуры, нравственности, а те движения, которые человечество оскотинивали — вроде идеологии сексуальных меньшинств и хищной ювенальной юстиции — я стал всячески гнобить и подавлять. Разумеется, это был сложный процесс. Стоило вызвать на одной из диаграмм малейшее изменение, как в движение приходили и все прочие диаграммы — нельзя было ограничиваться одной лишь областью, человечество незримыми миллиардными нитями было связано со всеми областями своей деятельности. Приходилось очень осторожно манипулировать, добиваясь некоего среднего благоприятного варианта. К примеру, ограничение деятельности всемирного общества лесбиянок неожиданно вылилось во вспышки насилия на Ближнем Востоке. Увеличение списка животных в Красной Книге привело к обезлюдиванию юго-запада в США. Внезапно вспыхнул чуть ли не общепланетный интерес к полузабытым видам спорта — крокету, лапте. Фактически, любые последствия любого моего шага не возможно было отследить. Да этого и не требовалось. Основная задача моей деятельности была лишь выявить и утвердить приоритетные направления развития цивилизации — и эта программа, как я понимал, не на ближайшие годы, а на века, а может — и на тысячелетия. Часто я задумывался — не кроется ли за всем этим ещё какая-нибудь воля. Ну ведь нельзя же всерьёз поверить в то, что меня выбрала какая-то там бездушная железяка — главный компьютер, как тут говорят. Не стоит ли за всем этим кто-нибудь посерьёзнее корпорации ВЕГА? Бог? Инопланетяне? Но это уже мистика или дурь...
Ответа на это вопрос я, конечно, не мог получить. Я лишь только делал то, что от меня требовалось — сравнивал, подавлял, возвышал, упразднял, сопоставлял различные варианты, нивелировал — и постепенно, день за днём, месяц за месяцем — мои замыслы приобретали нужные мне очертания. О зарплате, конечно, я уже и не думал. Какая зарплата, когда на кону стоит счастье всего человечества? Тем более, что на своей новой работе я был обеспечен всем необходимым — одеждой, едой, отдыхом, самого лучшего качества. В моём распоряжении был бассейн, где я плавал каждый день по сорок минут, гимнастический зал, зал с тренажёрами, оранжерея. За три года, что я там провёл, я ни разу не вышел за пределы здания. Просто не испытывал в этом
