не могла же я взять её сюда, у нас не трехкомнатная квартира. [/i]
Потом водила меня Раиса в гараж показывать свою «Волгу», хотя даже и не училась вождению.
- Так зачем она тебе? – полюбопытствовала.
- А так… Была возможность купить, так чего ж отказываться-то?
И снова, как и всегда, громко рассмеялась.
А в последнюю нашу встречу, когда я ездила в Москву на курсы повышения квалификации, она пригласила меня во МХАТ на спектакль, который был тогда в Москве моден, а он мне не понравился. Долго с ней спорили, горячились, а потом она спросила о Лёвке, и я рассказала, что спился, и спился, на мой взгляд, из-за того, что не смог больше врать; что его уволили, хотя несколько раз запои и прощали; что живет теперь с матерью в ветхой избушке в каком-то районном городке, ходит с ней по улицам и собирает бутылки. И что ж Раиса?
- А зачем ему было врать? – И взглянула удивленно: - Пусть бы писал правду.
- Раиса, ты что? - обалдела я. - Разве в нашей стране дозволено писать правду… да и говорить?
- Дозволено, - ответила уверенно и с вызовом. - Я же говорю своим студентам!
И опять мы заспорили: она защищала нашу «руководящую и направляющую», а я...
Печально. Значит, надо было и ей поверить тем, кто её купил, а иначе и жить-то как?
А Лёвка... Как-то рассказали, что снова объявился в Брянске, - на кладбище рыл могилы, - и больше я ничего о нём не слышала.
Фото - автор в те, шестидесятые.
