прохрипела:
-Уходи сейчас же!
-Я не могу! Я никуда отсюда не уйду! Я люблю вас!
Он неожиданно резко прильнул к ней, стал расстёгивать дрожащими руками блузку и целовать ее руки. Ей показалось что это какая-то дурная литература, гадкий порнографический фильм, ночной кошмар, но, одновременно с этим, ее парализовала, стреножила ее волю, сознание и представление о действительности, бескрайняя нежность этого полу-мальчика, полу-мужчины, который мягкими влажными розовыми губами охватывал ее грудь и ласкал ее как матерь и вожделел как любовницу одновременно.
Солнце просвечивало его маленькие бархатные нежные уши.
Она вдохнула молочный запах его кожи. И он, этот сладкий запах, окончательно погубил ее.
Она обмякла, в глазах потемнело, пол закачался и ушёл из под ног, потолок превратился в большой белый квадрат.
Это была сюрреалистическая картина Мадонны со страстно целующим ее грудь, ласкающим ее тело голым юношей…
Через час Алексей оделся, нежно свернул в трубочку картину, тихо попрощался и пошёл готовить отцу ужин.
По прошествии нескольких дней Светлану Николаевну вызвала завуч начальной школы, Екатерина Васильевна, ее непосредственный начальник.
В школе ее звали «дама-адмирал» за любовь к белым пиджакам, золотым украшениям, строгость и бескомпромиссность.
-Светлана Николаевна, вот, посмотрите!,- сказала «дама-адмирал», не то, чтобы зло или резко, но с энергией бросила перед Светланой Николаевной картину.
— Мы задержали это произведение искусства у группы мальчишек из старших классов. Автора мы уже обнаружили. Но как объясните это вы?
— Я не могу объяснить ничего-, неловко, заикаясь, пролепетала Светлана Николаевна.
— А я могу! Надо полагать в педагогических вузах проходят такой предмет как «Возрастная физиология». Или его отменили в вашем исключительном случае? Что происходит с гормонами молодых людей в этом возрасте там ясно написано.
— Но это — не гормоны. Это любовь!
А это совсем не одно и тоже,- чуть не закричала Светлана Николаевна и…осеклась, съёжилась, взглянув на лежащую на столе картину.
— У меня тоже сын, правда чуть-чуть постарше,- грустно сказала Екатерина Васильевна. И неожиданно перейдя на « ты», продолжила:
-Света, ты представляешь, что тут может начаться. Вон уже, наверное, под дверью стоят. Ты же знаешь этих людей из родительского комитета с вечно заплаканными и озабоченными лицами, что в первом классе, на родительском собрании, что на выпускном вечере. Им все время чудится, что именно их драгоценным чадушкам что-то угрожает, что чего-то им не додали, чему-то не доучили, а теперь, что мы тут создали дом терпимости. А что за бомбы замедленного действия в лице собственных детей они сами нам приготовили — это им совершенно невдомек. И то, что мы любим детей, этакий несущественный нюанс, совсем ими не подразумевается и не рассматривается. Но это, увы, риски нашей профессии!
Мы переведём тебя в другую школу, в другой микрорайон, подальше, сегодня, сейчас же! И потом, у тебя с Алексеем разница в 10 лет. Я полагаю, что эти отношения не имеют никакой перспективы. Иди, детка, не плачь, успокойся и имей голову!
Расплющенная безусловной правотой этих слов, Светлана Николаевна попрощалась, собрала вещи и вышла из школы.
Снег хрустел под ногами, скрипел лёд, и каждый этот звук отдавался в ушах словами: « не имеют никакой перспективы…не имеют…не имеют…»
Вдруг кто-то резко схватил ее сзади за плечи, перевернул к себе, и она увидела безумные огромные глаза рыдающего Алексея:
— Света! Я только хотел похвалиться тобой, показать, какая ты красивая, сказать всем, как сильно я тебя люблю Ну, дурак я чертов, подумал, что они взрослые. А они-глупые резвящиеся котята!
Обещай выйти за меня замуж! Ведь я же в этом году уже закончу школу! Все будет хорошо! Я обещаю к тебе не приближаться на километр, пока не придёт время, и ты не дашь согласия! Не бросай меня! Пожалуйста!
Она отстранилась и тихо спросила, прямо глядя в его заплаканные оливковые, совсем детские глаза:
— А твой отец? Что он на все это скажет?
— Света! Он все поймёт! Он — очень, очень верный, и он в жизни любил только одну женщину-мою мать! Разве ты это тогда, в квартире, не поняла? Ты знаешь, что такое настоящая верность?
Я — знаю! Я тоже — верный! Ведь я — его сын!
