Что наша жизнь - сериал. - И на кого ты меня хочешь оставить!? - находясь у постели своего отца, на всю телевизионную студию орёт (говорят звукорежиссёр халтурщик) его младший сын Энрико, находясь в окружении его родственников по латиноамериканской сериальной линии. Что, конечно же, вызывает ответную цепную реакцию, в виде своих вопросов и ответов на этот его провокационный вопрос, как у его родственников, так у и сидящих в студии зрителей наблюдающих за съёмкой пилотной серии нового душещипательного сериала. И если первые, согласно сценарию, прописанному кем-то там, в студии, всё больше выразительно играли мускулатурой лица, то зрители, в зависимости от их качества присутствия здесь и вели себя подобающе. Правда, если признаться честно, то это были и не зрители в полном смысле слова, а скорей актёры спецэффектного жанра, которые в нужный момент, по команде кого-то там с режиссёрской стороны, должны были вносить свой аплодисментный и смешливый эффект в ход действия постановки. - Что ж сказать, интересная в техническом и драматическом плане постановка вопроса. - Сразу же среагировал на этот вопрос, позванный на освещение выхода пилотной серии сериала - звезда столичной критики колумбист Сатурн. Чья поспешная невоздержанность на отзывы, основывалась на умелой подготовленности очень исполнительного продюсера сериала Ленского, который взял на себя заботу подавать в руки Сатурна неразбавленный, а слегка с коньячными добавлениями кофе. - Так сказать, прямо с первых кадров позволяет нам познакомиться со всеми главными лицами сериала и в тоже время заинтриговаться. - Сатурн заглотнул в себя последний остаток из стаканчика и критически посмотрев на Ленского, явно заинтриговался на счёт своевременности доставки добавки. - Вот и шоколадка в придачу. - Предусмотрительность Ленского, который быстро поменял пустой стаканчик на полный, внушает большие надежды на будущность этого сериала, к которому Сатурн уже практически воспылал интересом. "То ли ещё будет",- подмигнул Сатурну Ленский, глазами указывая на свою симпатичную ассистентку, тем самым чуть не поторопил его бросить этот просмотр и начать закрытый. Но Ленский силой удержал Сатурна на месте и, повернув его голову в сторону сцены, заставил его критически смотреть на создавшуюся интригу в этой, представленной на их суд семьи. Что же касается самой представленной на обозрение семьи, то чтобы лучше всё увидеть, было бы неплохо оглянуться вокруг и по сторонам, что в этой представленной на обозрение семье было даже необходимо. Ведь в этой семье не принято поворачиваться к собеседнику спиной и не из-за того, что это невежливо, а так скажем, если не хочешь получить удар в спину, то веди себя разумно - не поворачивайся и оглядывайся. Но пока никто из них не чувствует желания повернуться спиной даже к больному, лежащему в центре сцены на кушетке, то давайте, как только выпадет пауза, рассмотрим всех тех, кто по велению сердца, а кто по расчётам желудка, оказался здесь у кровати. А пока пауз нет, действие между тем набирает свой возмущённый оборот. А как ему не быть таким, когда каждый из присутствующих здесь в палате людей, по новому, с более открытыми глазами, посмотрел на то, что он раньше не замечал, а именно на своих таких близких родственников. Которые может быть такие же, как и ты, что не слишком красит их, но дело в том, что конкурентные обстоятельства на право наследства, налагают на твоё мировоззрение дополнительные требования справедливости. А вот это, уже и не позволяет тебе быть ни на йоту снисходительным, ни к кому, а в особенности к родственникам. И теперь, ты уже не может, за просто так (а за часть доли), пропустить все эти проступки и прегрешения своих родственников, которые, и жрут, и пьют за двоих, а иногда и за троих, что при случае, а именно при дележе имущества будет оглашено. Да и вообще, было бы не плохо проверить их на ДНК, которое судя по их ненасытному виду, принадлежит не родственному генотипу, а скорей всего бомжам из под моста. Но пока общая масса присутствующих родственников предавалась на счёт себя общим рассуждениям, то наиболее знаковые фигуры усугубляли себя частными воззрениями на этот озвученный Энрике вопрос. "И как это понимать эту его забывчивость?", - возмущению нет предела у его старшего брата Карлоса, который сдвинув свои брови, побагровев, мстительно смотрит на этого, как он всегда считал, паразита Энрике. "Хорошо, что по завещанию, всё недвижимое имущество должно достаться нам. А то я как погляжу, ещё и завещание не вскрыто, а у некоторых уже память отшибло", - сжав свои пухлые от возбуждения и от силикона губы, презрительно смотрит на Энрике его невестка по старшей братской линии Мерисабель. После чего, она вдоволь поупивавшись видами этого нытика Энрике, переводит свой взгляд на своего ненаглядного и при деньгах муженька, видного брюнета и любителя жизни во всех её похотливых смыслах, самого умного, чему способствовал его стиль жизни под лозунгом "Истина в вине", старшего брата Карлоса. Где всё же не удержалась оттого, чтобы, не покачав головой, напомнить тому, что и ему следовало бы поменьше налегать на жидкое успокоительное, от которого его уже который день шатает, и глядишь, тоже память отшибёт. "Да меня и так тошнит после вчерашнего, а она ещё мордой качает. Она что, хочет, чтобы меня тут же вытошнило на всех", - придерживаясь за капельницу, теперь понятно отчего такой красный брат Карлос, который с одной стороны держит планку заботливого сына, ну и с другой себя, уже который день подряд, переносящий на ногах горечь болезни за своего нерадивого отца, решившего впасть в кому тогда, когда он сам решил впасть в очередной запой. "У крашенная паскуда!", - яростно улыбается Мерисабель её родственница по мужу, супруга среднего, полного надежд и лишнего веса брата Леонсио, не менее колоритная и постоянно борющаяся со своей габаритностью, только в одном месте - на языке острая Лаура. Что ж поделать, раз Лаура постоянно находилась не в себе или вернее будет сказать в корсете, что и заставляло её постоянно находиться в таком состоянии нервозности. А что поделать, раз её от всего прёт, а в особенности от еды. Вот и приходиться держать себя во всём стягивающем и ограничивающем желания вещах, а не как хотелось бы в руках. Лаура с сожалением посмотрела на крепкие и что весьма важно, загребущие руки Карлоса, потом перевела взгляд на жирные и больше прилипчивые пальцы своего Леонсио и сплюнула всю свою горечь в жаркий корсет. Ну а когда она снова перевела свой взгляд на Мерисабель, то у неё уже были свои основания для того чтобы обзывать её самыми последними словами. "Заграбастала себе самое лучшее и ещё выказывает сожаление. Тьфу, видеть не могу", - Лаура из-за всех сил ущипнула этого увальня Леонсио, который, как она считала, был не достаточно деятелен в отстаивании своих прав на наследство. "А что я могу поделать, когда мне среднему брату положено быть, так и сяк", - почёсывает свою, не вовремя вылезшую лысину Леонсио, претендующий только на движимое имущество. - Энрике, держите себя в руках. - Перехватывая руку Энрике, прыскает слезами, близкий друг семьи, соседка по какой-то недвижимости, очень привлекательная Рианна, на которую только посмотришь, то сразу хочется, чтобы она стала и вашим другом семьи. Так что, не было ничего не обычного в том, что она оказался здесь у постели больного главы семьи, который, как говорят или больше шепчутся, сам не раз оказывался у неё и в её постели. Ну а как говорится, долг платежом красен, так что и Рианна оказалась здесь, сочтя за свой долг отплатить такому всегда внимательному и щедрому к ней Пабло, который, кто его знает, может и ещё где-нибудь упомянет о ней. "О боже, держите меня!", - весь взмок от видов Рианны Карлос, которому, ещё только с похмелья не хватало видеть таких страстей перед своими глазами. А ведь попробуй Карлос выразить эти свои мысли вслух, то он, пожалуй, нашёл бы полное взаимопонимание у своих родственников, чьи сердца с придыханием взирали на всё это выставленное напоказ Рианной. И даже, пожалуй, прекратились бы все споры и в семье, и воцарился бы мир, но Карлос лишь прикусил язык и тем самым оставил всё как есть. - Такова правда жизни. И чем ближе вы живёте друг к другу, тем больше у вас возникает придирчивых вопросов к своему, столь близко живущему родственнику. "Да сколько можно жить рядом со мной?", - главный вопрос, мучающий своей известностью любого близкого родственника, который считает, что не он, а его родственник должен взять ипотеку и съехать из этого родительского особняка. - С должной расстановкой запятых, частенько наставлял на путь истинный своих клиентов, присутствующий здесь нотариус Бергамот. - И что же нам делать? - протягивая пухлый пакет Бергамоту, с надеждой поглядывали на него, отнюдь не бедные, а всего лишь любящие уединение родственники тех родственников, которые рассчитывают, что именно они должны брать ипотеку и съехать (хрен угадали). - Я вижу, вы зрите в точку. Ваша правда, и во всём нужно делиться. - Убирая конверт в ящик стола, нотариус Бергамот уже прокручивает в голове свои преступные схемы по дележу наследства. Но это всё рабочие моменты, когда сейчас перед ним предстала возможность с тремя восклицательными знаками, поле чего его жизнь потечёт под тремя символами икс. Так что и говорить нечего, а Бергамот прибыл сюда к кровати больного очень подготовленным, и пока все упивались ненавистными видами друг друга, он незаметно для всех, тыкал иголкой Пабло в ногу, проверяя его на чувствительность. Ведь зная этого, а нотариус больше, кто либо другой, знал этого подлеца и сквалыгу Пабло Эскабаро, можно было чего угодно от него ожидать. "Кто его знает, а я знаю", - воткнув иглу в ногу Эскабара, нотариус, вглядываясь в его лицо, пытался уловить в нём хоть один намёк на притворство. "С такими деньгами и хочешь, чтобы я поверил в твой добровольный уход из жизни", - очень аргументировал своё недоверие Бергамот. "Нет, добровольно только можно притвориться, чтобы улизнуть от налоговой или...", - нотариус потрясённый догадкой, перевёл свой взгляд на присевшую рядом с Энрике Рианну. Но не успел он развить эту свою безнадёжную мысль для ноги Пабло, как присутствующий здесь, а не присутствовать при таких близких к богу делах, конечно же, не мог духовник Пабло падре Корахе, своими действиями отвлёк его. - Давайте, я вам помогу. - Бросился на помощь Рианне, считавший за свой долг помогать всякой твари по паре, падре Корахе. Что, не может пройти мимо зловреда и ненавистника по жизни нотариуса Бергамота, который будучи очень невыдержанным на откаты нотариусом, (вот почему его позвали для оглашения завещания - супруги под одной фамилией Эскабаро, но старшие по старшинству) не мог не позиционировать себя, хотя бы выставленной вперёд ногой, которую он и выставил очень не вовремя для падре Корахе. "А когда хочу, тогда и позиционирую себя", - у Бергамота на всё про всё, есть своя независимая точка зрения и ответ. - Твою мать. - Споткнувшись в основном о собственные, а уже затем можно