Ступени. Книга 2. Первая любовь. Глава 12. Первые откровения

  Вечером решено было пойти на танцы. Натке так хотелось окунуться в атмосферу годичной давности!  Музыкальные композиции, звучавшие на танцплощадке, почти не поменялась, ставили всё тот же «Вояж». И Натка с удовольствием, без стеснения, в медленном темпе кружила в объятьях любимого человека. Она была на таком эмоциональном подъеме, что, казалось, может в любую минуту взлететь над землёй, поднимаясь на крыльях любви. От легкого прикосновения к своему дорогому человеку, который вёл в танце, тело изнемогало, истома заливала каждую клеточку организма. До боли, до конвульсий требовало освобождения от этой непонятной сладостной тяжести.

  Вечерний променад по пляжу не мог остудить голову. Лицо пылало огнем, и хорошо, что ночь скрывала волнение, которое отражалось на лице. «Что со мной происходит? Что за непонятные процессы в моём организме? Почему хочется плакать и смеяться одновременно? Почему я начинаю чувствовать себя единым целым с моим замечательным, таким хорошим и родным Пашкой? - размышляла девушка. - Вопросы. Вопросы. Вопросы. Где-то должны найтись и ответы. Но где их искать? И как?»
- О чём ты задумалась? – спросил Павел
- Как ни странно, но почему-то всё время думаю о тебе, - тихо ответила Натка.
- Надеюсь, что никакие планы мести за утреннее утопление не вынашиваешь в своей хорошенькой головке?
- Нет, пытаюсь разобраться: кто ты для меня? Что ты для меня? И в каком  соусе тебя подавать? – отшутилась Натка.
- В сладко-кисло-солёном, приправленном любовью и нежностью, – шепнул ей на ухо Павел.
  То, как парень произнёс слова, словно током ударило девушку. Тут же обдало жаром внизу живота. Ноги чуть не подкосились, но, с трудом взяв себя в руки, Натка ответила:
- Не играй с огнём, милый. Иначе проглочу тебя и костей не оставлю...
- Анаконда ты моя! Змейка подколодная! Может, я и добиваюсь стать твоей жертвой, дабы утолить твой голод.
- Паш, не дразни меня! Я сама не понимаю, что со мной происходит! - резко вдохнула Натка.
- Ты просто любишь меня. И поверь, всё, что происходит с тобой сейчас, к лучшему. Доверься мне. А теперь дай мне тебя поцеловать.
  Павел обхватил голову девушки руками, притянул к себе и нежно коснулся губ, еле заметно касаясь языком уголков рта, дразня и лаская. Миллионы иголок проснулись в теле Натки. Она готова была упасть, так как голова кружилась, а сознание реальности покидало её. 
     Девушка отстранилась и еле произнесла:
- Я на грани обморока. Тело стало не моим. Ноги как ватные.
  Парень бережно взял Натку на руки, прижал к себе, как самую большую драгоценность, и понёс. Девушка обвила его шею руками. Зарылась лицом в волосы. И слёзы, то ли счастья, то ли облегчения души,  сами покатились из глаз.
- Ты плачешь? - взволнованно спросил он.
- Нет, я так радуюсь. Мне очень, очень хорошо с тобой, - прошептала в ответ Натка.
- Я тоже люблю тебя, моя самая большая радость на свете! - услышала в ответ.

  Павел нёс девушку, а она казалась сама себе невесомой. Душа стремилась к звёздам, которые, одна за другой, зажигались на тёмном небосводе. Слух ласкала далёкая музыка танцплощадок, а шею щекотало дыхание Павла с чуть заметным запахом табака, который Натку будоражил. Аромат кожи с оттенком парфюма щекотал её нервы. Вся она была как натянутая струна, до которой просто надо было дотронуться, чтобы она зазвучала в унисон с этой Вселенной, которая раскинулась мириадами звезд над ее головой.
  Сколько прошло времени, Натка не знала, потому что потеряла счёт и минутам, и часам. Для неё всё слилось в один долгий, самый неповторимый миг, где она находилась в руках любимого человека.
 
  Вернувшись в коттедж, они обнаружили спящими Лену с Сашей. Стараясь не шуметь, прикрыли дверь, разделяющую веранду с комнатой. Свет не зажигали, потому что он был лишним. 
  Павел сел на стул и потянул Натку за руку на себя. 
- Сядь верхом на мои ноги, - тихо попросил он.
       Натка послушно исполнила его просьбу. Где-то в глубине подсознания мелькнула мысль, что это жутко не прилично, но предчувствие разгадки неизведанного уступали в эту минуту разуму.
  Павел, глядя в темноте ей в глаза, мягко, не настойчиво, стал расстёгивать верхние пуговки сарафана. Потом нежно запустил руку под лёгкую ткань и пальцами  провёл по обнажённой груди. Натка охнула. Глаза сами закрылись от неги, которая растеклась по телу. Голова перестала соображать. Были только ощущения, непонятные и вызывающие потребность избавиться от тянущей боли, которая за вечер накопилась в теле. 
        Парень приблизился к её губам и прошептал:
- Ничего не бойся. Доверься мне.
  Натка ожидала поцелуя, но Павел, приподняв девушку за локти, подтянул её повыше, склонил голову слегка набок и языком коснулся груди. Он обхватил налившийся упругий сосок губами и нежно стал его сосать, как младенец сосёт грудь матери. Другая рука спустила сарафан с плеч, обнажая девушку, пальцы потянулись, чтобы завладеть второй грудью. У Натки случился спазм внизу живота, до того тягуче болезненный, что ей хотелось кричать. Но, сдерживая стоны, девушка непроизвольно стала двигаться к нему, прижиматься теснее.
 
  Уже не имело  значения, что с улицы какой-нибудь зазевавшийся отдыхающий сквозь стекло мог увидеть действо, которое происходило на веранде, не подобающее для удовлетворения любопытства. Да и дверь могла в любую минуту открыться, потому что сестра могла выйти из комнаты. Натка в этот момент не видела ничего. Только ощущала дыхание, прикосновение, ласку, язык, руки. Свет просто померк в глазах. Оставалась лишь внутренняя болезненность, которая требовала освобождения.
  Павел отстранил слегка Натку, потянул рубашку через голову и остался с обнажённым торсом. Потом взял Наткину ладонь и повёл ею по своему телу, от груди к животу, потом куда-то вниз, как бы приглашая осязательно познакомиться с ним.
-  Не стесняйся меня, я - твой! Ты должна знать меня, чтобы  не бояться и быть ещё ближе, - шепнул Павел на ухо девушке.
  Натка почувствовала, как в центр ладони ткнулось что-то горячее, твёрдое и шелковистое. Она сразу не поняла в силу своей неопытности и непорочности, что это могло быть, но ощущение в ладонях стало обалденно-приятным. Павел не отпускал руку девушки, как бы поощряя на самостоятельное исследование того, что сейчас давалось ей в руку.
- Не бойся, тебя не укусят, - искушал он Натку.
  Девушка, осмелев, решила понять, что же такое сейчас находится в её руках. Она обхватила пальцами горячую шелковистость и повела ладонь вниз, исследуя это - такое полное, твёрдое и слегка вздрагивающее. 
      Павел издал лёгкий стон, и по его телу как будто прошла судорога. 
- Тебе больно? – с беспокойством спросила Натка.
- Что ты, радость моя, мне слишком хорошо. Да, так бывает. Не стесняйся, исследуй меня. Никто тебя за это на родительское собрание не вызовет, - постарался отшутиться он, пытаясь шуткой снять лишнее волнение девушки и чувство стыда, которое свойственно женской неопытности.
  Натка чуть осмелела. Она опустила другую руку, и, зажав в ладонях пульсирующую плоть, нежно стала вести вниз, чтобы узнать предел того, что находилось у неё в руках. Саму девушку трясло от непонятных конвульсий, но это состояние как бы отошло на второй план, уступив место природному любопытству. Вдруг мизинцы коснулись чего-то мягкого и пушистого, как будто птенец оказался в её руках. «Что это!» - мелькнуло в голове. 
      Павел положил свои руки поверх её пальцев, как бы поощряя к дальнейшему исследованию. Пальцы Натки то ощущали мягко-пушистое, то возвращались к упруго-горячему. А собственное тело выделывало такие внутренние кульбиты , что ни понять, ни осмыслить происходящее девушка не могла. Дыхание её и дыхание Павла сливались в единое. Губы то приближались, то отстранялись друг от друга. Руки нежно ласкали то, что не было видно, но явственно осязалось. Эта интимная игра ей начала нравится. Не было ничего ужасного на тот момент в том, что она вытворяла сейчас с какой-то частью его тела. Ей доставляло удовольствие видеть затуманенные негой прикрытые глаза любимого человека. Душа ликовала от того, что Натка, как волшебница, в эту минуту имела над Павлом власть.
  Вдруг парень резко отдёрнул руки девушки, сделал судорожный вздох и прошептал:
- Подожди, не доводи до конца...
  "До какого конца?"- мелькнуло в голове девушки. Тут же Натка почувствовала, как Павел завладел её грудью, лаская кончиками набухшие соски. Натка уплыла от такой ласки. Она слегка отклонилась и прогнула спину, как бы предлагая себя для дальнейшего исследования. Рука Павла круговыми движениями начала спускаться вниз, сантиметр за сантиметром всё ниже и ниже, вызывая в теле девушки бурю эмоций. Натка почувствовала, как между ног стало влажно. То обстоятельство, что она была слегка мокрой, было прочувствовано ещё с час назад, на пляже, но теперь. . . что-то обильно выделялось из неё. Пальцы Павла коснулись резинки её трусиков, а потом (о, мама дорогая!), преодолев тугое препятствие, коснулись шелковистых волос на лобке. Натка внутренне сжалась: «Что я творю! Что позволяю делать с собой?!» Но поцелуй заглушил все муки только что мелькнувшей совести.Пальцы нежно спускались ещё ниже, и вдруг Натку пронзило током. Парень пальцами коснулся ее губ, потом нежно раздвинул их и стал совершать поступательные движения вверх и вниз. Стон девушки извергся в его рот. Поцелуем, парень старался приглушить стон, пил его, как будто смакуя губами каждую ответную реакцию на его ласку. Натка билась в его руках. Свести вместе ноги было невозможно, так как девушка сидела верхом на бедрах парня. Её лоно покрывала выделяющаяся обильность. Пальцы нежно опускались в эти горячие врата, совершая круговые движения. Напряжение, судорога в её теле нарастали, как снежный ком. Уже сами бедра помогали выбирать темп вращений. Натка сама не понимала, что творила, но была, похоже, на грани помешательства. Вдруг в глазах рассыпались искры, поплыли радужные круги, а всё тело накрыло такое блаженство, о котором она даже не смела мечтать. Судорожные волны накатывали одна на другую. Казалось, в эту минуту она умрет. Душа отделилась от тела и улетела в неземные сферы. Слёзы градом покатились из глаз. И только чувствовалось, как губы, такие нежные, любящие и ласковые, пьют слезинки, поглощая их с щёк девушки. В следующую минуту на неё навалилось такое опустошение, как будто из каждой клеточки высосали соки, силу и энергию, оставив лишь эфемерную оболочку. Девушка вся обмякла, обхватив Павла за шею, повисла на нём, и только чувствовала, как его одна рука поддерживала за талию, чтобы Натка не упала, а другая нежно ласкала спину, плечи, успокаивая и убаюкивая. Не известно, сколько прошло времени, но когда Натка очнулась, она шепнула Павлу на ухо:
- Что это было?
- Это любовь, радость моя. Это венец любви, утоление страсти. Ты такая умничка. Просто потрясающая девочка...
- Я чуть не умерла... - выдохнула Натка.
- Зато, возродилась из пепла, как птица Феникс, и стала другой - женственной и сексуальной.
- А ты тоже так все чувствуешь, как я?
- Сегодня нет, сдержал себя! - признался Павел.
- Зачем?
- Чтобы не напугать!
- Напугать чем?
- У мужчин это происходит немного по-другому, девочка моя!
- А как?
- Не сегодня. Не