ПАРАД

ПАРАД
Приближалась годовщина Октября, большой праздник по тем временам. И решили в штабе флота провести па­рад кораблей в Золотом Роге, демонстрация наших доб­лестных Вооруженных Сил своему народу. Тогда было, что показывать, Тихоокеанский флот противостоял седь­мому Американскому флоту и полностью блокировал его, было, чем гордиться, а ведь там служили наемники, мас­тера своего дела.
Наша лодка стояла в цепи кораблей замыкающей, кра­сивая вся, во флагах расцвечивания - игрушка, иначе и не скажешь о ней, а мысли были дома уже.
Прошел командующий флотом на своем красавце ка­тере вдоль строя кораблей.  Поздравил всех с праздником - вот и вся радость, еще больше нашу душу растревожил. Был уже приказ о нашей демобилизации, а на носу автономный поход на шесть месяцев, и нас решили оставить на лодке на время похода - тут не до радости нам.
У офицеров тоже настроение скверное, семьи на бере­гу, скоро разлука у них, а тут болтайся посреди бухты - ни себе, ни людям. Но они все продумали заранее. Замполита Татаренко сплавили на берег: что он понимал в морской душе? Попался, как мальчишка, боялся он моря, всего боял­ся, только доносы писал.
Командир собрал офицеров и хитро оповестил их, что нужно что-то срочное для лодки достать, и тут нужен доброволец.  Кстати, у него есть возможность праздник встретить в кругу своей се­мьи. Татаренко взлетел, что с катапульты вверх: «Я!» - «Ну, раз замполит изъявил желание, то, думаю, что никто из офи­церов возражать не будет», - сказал командир, и, конеч­но, никто не возражал. Вызвали катер, поздравили замполита с праздником, мысленно «насовали ему кучу дров в душу» и отправили счастливого Татаренко к своей семье, тот рад был чрезмерно, забыл даже попрощаться с экипажем.
Этим же катером завезли пару ящиков вина для офице­ров, вот и вся подготовка к празднику. Командир поздра­вил весь экипаж с праздником по радио, прошел по отсекам, подбодрил моряков, осмотрел лодку, и все офицеры уеди­нились в кают-компании. Кок Зайцев превзошел себя, на столе было все, что душе угодно, включая вино, шоколад. Выпили по сто граммов вина, и для моряка   сегодня праздник, хотя мысли его всегда дома, но все же легче стало на душе.
Командир уже объявил морякам о просмотре фильма в седьмом от­секе. На торпедные аппараты повесили там экран, поставили аппаратуру. Седьмой отсек самый просторный из всех отсеков, и все уст­роились там, кому, где удобней. Не помню, что шел за фильм, но появился штурман старший лейтенант Савчук.
 Нализался он в честь праздника, что свинья, он-то и трезвый сходство имел, а тут хоть портрет рисуй: «Требую немедленно прекратить фильм, смотреть будут офицеры,» - и утробно икнул, видно, достало его вино. Но моряки не такой народ, чтобы пасовать: «Ваше благо­родие, идите, пожалуйста…, а дальше на катере». Через «по­жалуйста», чтобы не обиделся. Короче, послали подальше, а кто - неизвестно. Взвился Савчук: «Как, офицера посылать?» - «Сытов, ты сказал?» - орал штурман, ничего не видя. Фильм так и не думали прекращать крутить, вот и вос­пользовались моряки  темнотой. У штурмана были и раньше разлады с Сытовым, а тут вообще, - заклинило пьяного офицера.
Вылетел Савчук из отсека и побежал жаловаться командиру. Хо­рошо, если где-нибудь, что-нибудь торпедирует, и завалится спать, - думали моряки, - здесь и трезвые столько шишек понабили. Нет, добрался «хряк» удачно, что было удивительно,  и душу излил командиру.
«Сы­тову прибыть в центральный отсек», - известило радио. И «Пан еврей», так звали Сытова, двинулся на «ковер». А звали его так потому, что был он родом из еврейского местечка на Украине, сам русский. Но какое это имело значение? Семь национальностей было на лодке, а жили все дружно. «Ничего, «Пан еврей» выкрутится, неужели за свою жизнь ничему не научился? - рассуждали ребята, а сомнение кралось в душу». - «По вашему приказанию прибыл, товарищ командир», - доложил Сытов четко. Командир покоился в своём кресле, лицо его выражало гнев, ноги слегка покручивали кресло, но пьяным он не был, Савчук крутился в отсеке. «Объясни Сытов, как ты разговари­вал с офицером», - спокойно спросил командир.
Оправдываться бесполезно, понял Сытов, и, видя ехид­ную улыбку Савчука, пошел на хитрость, решил сыграть на самолюбии командира.
-  Вы дали приказание смотреть фильм, товарищ коман­дир? - ответил «Пан Еврей» вопросом.
-  Да, - подтвердил командир, и двинулся чуть вперед в своем кресле.
-   А старший лейтенант Савчук, отменяет ваши приказания, и хотел забрать фильм для офицеров, нехорошо это, - закончил Сытов.
-  Вы свободны, - сказал Сытову командир.
- Савчук, ко мне в каюту, - продолжил командир, и лицо его готово было разразиться бурей.
«Ну, как?» - встретили ребята «Пана еврея», которому уже было все безразлично. «Нормально», - только и отве­тил он. - За всех ответ держал.
Скоро прибежал Лариоша и доложил всем: «Штурман плачет у себя в рубке, как ребенок, видно, крепко доста­лось ему от командира». Подошел и подсел к Сытову кок Заяц. «Не переживай, он свое получил по делу, у меня там, в заначке пару бутылок сухого вина осталось, вечером зайду в гости». Вылезли они на палубу подышать свежим воз­духом, красота-то, какая! Мимо проносились катера с людьми, все приветствовали моряков, махали им руками, что-то кричали, для них это была действительно радость, настоящий праздник души.
«Видно, не зря мы здесь болтаемся, сколько доставили людям радости, - обнял кок Сытова, - веселей, братишка, скоро и мы будем дома».
10 января 1993г.