Катастрофа

Оживляется светская жизнь. Все ходят в гости друг к другу.
По городу были расклеены афиши столичного театра. Эти тоже бежали от большевиков. Островский, «На всякого мудреца довольно простоты». Это был первый спектакль сезона. Все понимали, неизвестно, сколько продлится это сезон. Военные действия то отодвигали, то приближали линию фронта.
Анна Георгиевна  заказывает билеты для себя и Саши.

Целых две недели Саша колдует над новым платьем, и  оно получается великолепным. Тяжелый плотный серо-зеленый шелк спадал почти до туфелек, а лиф был весь из шитья и кружев.  
Примерно к этому времени в положении Саши произошли изменения:  Анна Георгиевна   перестала называть ее компаньонкой, demoiselle de compagnie, и все чаще, говоря о ней, называла ее своей воспитанницей.

Город был засыпан снегом чуть ли не по самые крыши. Не могло и речи быть о том, чтобы пойти куда-либо, тем более в театр, пешком. Генерал Николаев, это в его ведомстве служил Алексей,  прислал за ними автомобиль. Было довольно холодно. Как спасала Сашу ее шуба! Голова ее с изысканной прической (а лака для волос-то нет!) была покрыта оренбургской шалью, подарком Анны Георгиевны, шуба, руки в тонких перчатках мерзнут, муфты у нее нет.
Саше никогда не приходилось ездить зимой в открытых машинах. Разместились вчетвером: жена и дочь генерала и Анна Георгиевна  с Сашей. Театр был переполнен. Местное общество пользовалось любой возможностью, чтобы вспомнить о прежней счастливой жизни.

Саша заметила, что теперь многие из тех, кто прежде «не уделял внимания» компаньонке, особенно дамы, изменили к ней отношение, во всяком случае, внешне. Вряд ли теперь кто-нибудь осмелится устроить ей такую оскорбительную ловушку, как в ноябре в торговых рядах. Говорят, что тот «приказчик» до сих пор  лечится.

Катя очень привязалась к своей новой подруге, пыталась ей подражать.
Вяземский приехал в театр уже после третьего звонка, когда свет уже погасили. В ложе была семья генерала, его адъютант, приглашенный генералом полковник С., и Анна Георгиевна   с Сашей. Саша не могла спрашивать, будет ли Алексей. Она старалась не поворачивать голову к двери, но когда, уже в темноте, дверь открылась и снова быстро закрылась, Саша сразу поняла, кто вошел. Он, стараясь не шуметь, тихо поздоровался с присутствующими офицерами, с бабушкой и дамами отдельно. Саша сидела крайней справа. Вяземский сел позади нее и, наклонившись к ее плечу, тихо произнес: - Сашенька, здравствуйте! Прекрасно выглядите!
Саша чуть откинулась и повернула голову: - Вы льстец! Что вы там видите в темноте?
- От вас исходит сияние.

В первом антракте, когда зажегся свет, Алексей  помог Анне Георгиевне выйти  из ложи и поэтому упустил Сашу. Полковник С. предложил ей свою руку и вывел ее в фойе. Следом за ними вышли генерал с женой и Анной Георгиевной и адъютантом, позади Алексей с Катей. И там, уже на свету, Алексей, улучив момент, шепнул Саше: - Vous êtes charmante!
В антракте они гуляли по фойе, ели мороженое в буфете.
Полковник С. смотрит на Сашу своими темными глазами, развлекает беседой. А Саша постоянно ловила на себе взгляд Алексея. После спектакля Алексей поехал домой вместе с бабушкой и Сашей. Они посидели в столовой, выпили чаю. Анна Георгиевна рассказывала, как несколько лет назад в Москве была на спектакле этого же театра, вспоминала о друзьях, которые были вместе с ней. Было приятно вспоминать все это, но грустно.
                                     /…/
 Январь 1919.
Саша  с Анной Георгиевной  прогуливались по главной улице, направлялись в аптеку. Полковника С. они встретили, пожалуй, совершенно случайно. Он проводил их  до аптеки. Вели  светскую беседу.
Он совсем другой, непохожий на Алексея. Постарше, ему хорошо за тридцать.  Тёмные глаза. Высок, худощав. Лицо, как на иконе.  На другой день прислал цветы.
                                    /…/
Алексей, в качестве постоянного кавалера Саши, и полковник С. начинают слишком часто видеться. Два спектакля в театре и бал в собрании доставили Саше массу удовольствия и массу беспокойства. Она видит, что Алексей ревнует.
                                        /…/
Ноябрь 1918 – март 1919 – генерал Май-Маевский отстоял Донбасс.
Анна Георгиевна велела горничной позвать баб вымыть полы в доме и устроить большую стирку. Саша должна была наблюдать и контролировать этот процесс. У нее были хорошие отношения с горничной Ольгой и с кухаркой, которая была довольна, что барышня не гнушается сама испечь что-нибудь к столу и интересуется рецептами ее стряпни.

В доме была ванная комната. Анна Георгиевна  позволила Саше пользоваться ванной. Слуги умывались на кухне. Кроме того, устраивались походы в баню – святое дело.
Когда в очередной раз выходили из бани, увидели у чердачного окна маленького рыжего котенка. Высунув мордочку на холод, он вытягивал шейку, выглядывая на улицу. Она загляделась на котенка, протянула к нему руку.
- Сашенька, ты хотела котенка? Забирай!
Анна Георгиевна  послала Ольгу спросить, чей он и забрать его. А нет, так купить!
Дело кончилось тем, что Саша принесла за полой шубки домой маленькое рыжее чудо.
                                    /…/
Генерал Николаев два раза присылал свой автомобиль для прогулок Анне Георгиевне.  Один раз она покаталась, а во второй раз отказалась, и поехали только Катя, Саша и Алексей.
                                           /…/
Однажды во время прогулки Саши с полковником С. им навстречу попался какой-то офицер. Мужчины козырнули друг другу, и они разошлись. Саша забеспокоилась и даже перестала поддерживать разговор.
- Что-то случилось? – спросил полковник.
- Кто этот офицер?
- Это прапорщик Арефьев, он из-под Киева. С поручением здесь.
Саша не могла вспомнить, где она его раньше видела. Но видела, это точно. И вдруг резко, как волной, вспомнила: это тот чекист, что допрашивал ее тогда на станции.
Когда она вернулась домой, то встала в кухне у окна, якобы наблюдая за приготовлением ужина. Она не знала, что ей делать, она не была уверена, не узнал ли чекист ее. Ну, а если и узнал?
                                    /…/
Весна 1919.  
Печь куличи к Пасхе  принялись всем домом.  Те, что задумала печь Анна Георгиевна, готовились чуть ли не сутки. А еще нужно было красить яйца. Их было много, одни просто крашеные, другие расписывали кисточкой. Саша настригла маленьких кусочков-лоскутков ткани и оклеила несколько яиц.
Долго выдумывала, как празднуют Пасху в Канаде. Там, где она «жила» был, конечно, православный храм. А как же?
                                         /…/
Анна Георгиевна в шелковом халате  у стола дрожащими руками капала в рюмочку валериановые капли. Отвратительный запах растекался по кухне. С Ольгой происходило что-то невероятное. Она то затихала, прислонившись к плечу кухарки, то, запрокинув голову, кричала.
Анна Георгиевна протянула ей рюмочку с лекарством, но еле-еле  увернулась от руки, которой Ольга начала размахивать.  

Саша осмотрелась. В кухне были еще другие люди: дворник Яков, молочница, которая обычно приносила молоко, и какой-то незнакомый солдат.  Молочница краем платка прикрывала рот. Знак скорби!
– Что война с людьми делает! – говорила она, качая головой.
- По-хорошему, так водкой ее напоить надо, - тихо проговорил дворник.
Но Анна Георгиевна услышала и возмутилась: - Какой еще водкой! Ну, что ты несешь?

Саша обратилась к незнакомому солдату: - Что случилось?
- Брат у нее погиб. Я вот утром документ принес и вещи, какие остались, - он указал рукой на подоконник, где лежал развязанный платок с какими-то мелкими предметами. По-видимому, он и принес этот узелок Ольге вместе с печальным известием.

Анне Георгиевне вместе с кухаркой удалось влить валерианку в рот Ольге. Кухарка, намочив в холодной воде салфетку, приложила ее к лицу бедняжке. Ольга больше не кричала. Очевидно, у нее просто не было сил. Анна Георгиевна теперь сидела на лавке рядом с Ольгой, обнимая ее за плечи и прижимая к себе.
Саша знала брата Ольги. Он пару раз уже при Саше приезжал навестить сестру. Их родители рано умерли, и брат, он был старше Ольги лет на десять, взял на себя обязанности родителей и вырастил сестренку. В комнате Ольги, Саша знала, была  фотография брата в деревянной рамочке. В форме рядового Добрармии он стоял возле традиционной колонки в ателье фотографа.
                             /…/
Саша и Анна Георгиевна, наслаждаясь солнечным деньком, гуляют по городу. В городском саду они встречают полковника С.  Они все вместе прогулялись по саду, а потом он приглашает дам в кондитерскую. Это заведение недавно появилось в городе. Его открыл бежавший с севера кондитер. Открыл сразу ресторан и кондитерскую.
Кондитерская разместилась в помещении бывшей лавки купца Смурова, как рассказала Анна Георгиевна, уехавшего из России. Помещение побелили, покрасили, расставили столики.
- Ну, что ж, Александрин, позволим себе маленькие женские радости, - сказала Анна Георгиевна.
Они заказали чай и пирожные.

Полковник веселил дам рассказом о виденной им репетиции московского театра, что было очень забавно. Прошло около часа, и Анна Георгиевна, взглянув на часы, висевшие над входом, сказала, что ей пора отдохнуть.
- А ты, Сашенька, можешь погулять, если, конечно, господин полковник согласен составить тебе компанию.
- Я как раз хотел просить Александру Федоровну об этом.
Они проводили Анну  Георгиевну  домой и еще около часа прогуливались по улицам. Начало смеркаться. Полковник проводил Сашу домой. По дороге в сквере, он попросил ее задержаться на несколько минут. Он взял Сашу за руку и попросил выслушать его.
Объяснился в любви.
                           /…/
Весна 1919 в разгаре.  
4.05.1919  - войска Деникина взяли Харьков, Врангель взял Царицын.
Алексей навещал бабушку так часто, как только мог. Но полковник С., ведь он служил при штабе, мог появляться в доме Анны Георгиевны почти каждый день. Мог, но не делал этого. Саше даже льстило внимание такого человека. Старше ее лет на десять, для того времени, в котором  Саша оказалась, полковник был идеальным женихом. Анна Георгиевна, безусловно, понимала это. В маленьком обществе городка были и другие молодые барышни,  дочери приличных семей. Но полковник С. так сразу и бесповоротно выделил Сашу, что это даже не вызывало серьезных женских возмущений и сплетен. Хотя, конечно, как же без них!

Иногда Алексей сталкивался с полковником не по делам службы, а в, так сказать, частном порядке. Пару раз Алексей заставал полковника в доме у Анны Георгиевны. Полковник был гостем хозяйки, ничего не поделаешь, его поили чаем. Анна Георгиевна с самого начала вела себя максимально доброжелательно по отношению к полковнику. Она видела, что Алексей неравнодушен  к Саше и, наверное, считала, что  Саша не пара ее внуку.

Вот и опять однажды вечером Алексей застал идиллическую картину: Анна Георгиевна только-только начала разливать чай, полковник как раз принимал из ее рук чашку. На противоположной стороне стола Саша протягивала полковнику корзиночку с печеньем.
Алексей вошел в столовую, остановился на пороге. Анна Георгиевна торопливо поднялась из-за стола, протянула к внуку руки.
- Господин полковник, разрешите присутствовать?
- Помилуйте, вы у себя дома!
Офицеры, видевшиеся, очевидно, чаще в служебное время, приветствовали друг друга кивком головы. Алексей поцеловал бабушку,