суждено было свершиться. И вот он здесь, один в заброшенном доме, без семьи, без денег - аутсайдер на старте. Бросив дощечку изображением вниз, он покинул комнату.
Тем временем наведавшаяся в свой бывший дом Биррена весьма удивилась, увидев, что входная дверь открыта – все знали, что воровать в её доме нечего. Она захаживала сюда лишь раз в день, чтобы принести цветы и поплакать о потерянном сыне. Жила же в общине при храме.
С опаской войдя внутрь, она с порога огляделась и, не заметив ничего подозрительного, вошла в дом - как раз в тот самый миг, когда Галл с досадой покинул бывшую свою комнату.
Увидев оплакиваемого ребенка, выходящим из собственной комнаты-святилища, Биррена решила, что Бог наказал её безумием. Она испуганно вскрикнула, выронив цветы, и сама упала бы, так как у благочестивой матроны от ужаса разом отказали ноги, если бы сын не поспешил к ней, чтобы вовремя поддержать.
- Матушка, что ты? Это ж я, твой сын, - проговорил он, глядя на матушку с тревогой.
Лишь когда он заговорил с ней она поверила, что это действительно её сын, а не видение, и тогда пришел черед объятиям и слезам, которым, казалось, не будет конца. Биррена была уверена, что, отправив сына на войну, она потеряла его навсегда, и теперь ей необходимо было время, чтобы прийти в себя и осознать всю меру божьего всесилия и милосердия.
- Что это? – сквозь слезы спросила она, заметив шрам на предплечье сына.
- Пустяк... Матушка, я вернулся, и отныне всегда буду с тобой, тебе не о чем плакать, - сказал Валерий, осторожно усаживая мать на ближайшую к ним скамью, и сам сел рядом.
Биррена не сводила глаз со своего бесценного вновь обретенного чада и не находила в себе сил, чтобы хоть на мгновение выпустить его из объятий.
- Давно ли ты вернулся?
- Только что.
- Из каких же земель?
- Из Фракии, матушка.
- Ты видел отца? Был у него?
- Да.
- Как он там? Жив, благополучен?
- Он убит в сражении, близ города Адрианополь, - сказал Валерий, предвидя новый водопад горьких слез и поток причитаний, который, действительно, не заставил себя ждать.
- Ты уверен в этом? Ты сам это видел? – наплакавшись, переспросила мать, в стремлении сохранить для себя хоть малую толику надежды.
- Я сам похоронил его мертвое тело, - безжалостно отрезал сын. – Матушка, мне бы помыться и поесть чего-нибудь, - добавил он, не желая продолжать этот тягостный разговор.
- Да, да, сейчас я сбегаю на рынок, - заторопилась мать, стирая со щек слезы.
- Ты лучше разведи огонь в очаге, я принесу воды, а на рынок пусть Трифена сбегает, куда она подевалась?
- Трифену я отпустила с миром. Христос не велит держать рабов.
- Что? – при упоминании этого божества Галл вздрогнул словно от пощечины.
- Христиане не держат рабов, сынок, Иисус Христос запрещает… - Биррена смолкла на полуслове, увидев, как изменилось лицо сына: милые и родные черты её дорогого ребенка вдруг непостижимо изменились, став совсем чужими и холодными, в глазах зажглась ненависть такой силы, что ей стало страшно.
- Матушка, опомнись, Христос убил твоего мужа, - со злобой проговорил демон, вселившийся в её сына, каждым словом нанося удар прямо в сердце.
- Что ты, сынок, - шепотом заговорила она, испуганно вглядываясь в новое, незнакомое ей доселе лицо её ребенка, - Христос не убивает, убивают злые люди…
- А ты служишь их божеству, - с укором ответил ей уже прежний, её Валерий и, оставив мать в растерянности, направился в свою комнату. – Где моя одежда?
- Там… ларь у стены… - отозвалась Биррена, суетливо подскочив, но сын уже вышел из комнаты со свернутой в узел одеждой и направился к выходу.
- Куда ты?! Ведь тебе надо поесть и помыться! – только и успела крикнуть она ему вдогонку.
- Помоюсь в бане, а поем на празднике, - сухо бросил в ответ Валерий, исчезая за дверью.
Как всегда, по праздникам около терм толпился простой люд, время от времени расходясь по сторонам, чтобы пропустить чьи-нибудь носилки. Ожидая своей очереди для оплаты бальнеатики, Галл скучал, лениво переговариваясь с ближестоящими. Не подозревая, что в это самое время сам стал объектом довольно оживленного спора.
- Ах, Сабина! – вполголоса воскликнула востроглазая Пантия, от переизбытка радости с силой вцепившись в руку подруги. – Ты только посмотри кто к нам вернулся! Ты же говорила, что он на войне!
Сабина только что покинула термы и, сопровождаемая рабынями, направлялась к своим носилкам, чтобы отправиться на праздник.
- О боги! – проговорила она, посмотрев в ту сторону куда указывала Пантия и узнав в толпе бывшего любовника. – Вот уж не думала когда-нибудь свидеться. Пойдем скорее, пока он нас не заметил, от него потом не отвяжешься!
- Как это пойдем?! – возмутилась Пантия, вновь насильно удерживая госпожу, вызвав недовольное перешептывание среди остальных служанок, ожидавших поодаль. – Ты ведь обещала мне свидание с ним, забыла?
- Ничего подобного я тебе не обещала… разве что в шутку… Хорошо, если уж у тебя так горит, можешь идти, так и быть, постарайся только вернуться до утра.
- Что? Ты смеешься? Да он и не посмотрит в мою сторону!
- А я что могу сделать?
- Заставь его.
- Ты в уме ли?
- Сабина, только ты можешь заставить этого красавчика прийти на свидание ко мне! Не притворяйся, что не понимаешь!
- Я правда не понимаю чего ты от меня ждешь.
- Всего лишь, чтобы ты назначила ему встречу.
- Нет, и даже не проси! Не хочу ни видеть его, ни разговаривать с ним!
- Сабина! Ну прошу тебя! Ты же знаешь, что я в долгу не останусь!..
- Во всяком случае не сегодня, – уже не так уверенно парировала госпожа. - Мне давно пора быть в храме. Отец убьет меня, если я не буду танцевать на празднике.
- Ты была бы уже возле храма, если бы не спорила со мной столько времени!
Сабина обреченно вздохнула, понимая, что упрямая подруга не намерена отступаться от своего.
- Пантия… это тебе будет очень дорого стоить… - недовольно заметила она.
- Да я ради тебя с радостью и смерть приму, милая моя хозяюшка! – радостно рассмеялась девушка.
Пантия, словно на крыльях, в то же мгновение оказалась возле толпящегося народа и резво принялась прокладывать себе дорогу локтями, вскоре оказавшись рядом со своим кумиром.
- С возвращением, Валерий! – проворковала она, зардевшись счастливым румянцем. – Как счастливы жители города снова видеть своих героев… - начала она, но вынуждена была умолкнуть, т.к. лишь только заметив служанку, Галл тут же нашел глазами пославшую за ним свою рабыню её блистательную госпожу, и, не заставляя себя ждать, поспешил к ней.
Сабина, одетая в праздничное одеяние для священного танца, с любезной и одновременно высокомерной улыбкой на устах как всегда затмила для него весь белый свет. Приблизившись, он остановился, мысленно припадая ниц к её ногам.
- Мы, кажется, о чем-то не договорили, в последнюю встречу… - молвила она.
- Разве? – отозвался он.
- Наверное, нам надо закончить наш разговор, не находишь?
- Может быть, - согласился он.
- Тогда сегодня, после сумерек… там же…
Галл кивнул.
Едва город растворился в сумерках, Пантия поспешила к назначенному месту свидания. Валерий уже ждал там и, заметив рабыню Сабины, сразу направился к ней.
- Почему ты одна? Где твоя госпожа? – удивился он, тщетно вглядываясь в окружившую их предполночную тьму.
- Сабина велела сказать, чтобы ты ни о чем не беспокоился. Отец задержал её, но как только она освободится, сразу будет здесь.
Приняв эти новости к сведению, тут же забыв о Пантии, Галл послушно уселся ждать. По-осеннему беспокойное море с шумом разбивало о берег гигантские волны.
Девушка уселась рядом с ним.
- А знаешь, мы ведь с Сабиной сестры... У нас один отец...
Валерий молчал, словно не слышал её.
- Может ты голоден? У меня тут есть хлеб с сыром и смоквы, - предложила она, подвигая к нему корзину, полную снеди.
- Нет, - Валерий холодно улыбнулся её похвальной любезности, хотя предпочел бы, чтобы она исчезла и не надоедала ему.
- Тогда, может, выпьешь этот напиток? Сабина сама его приготовила для вашего свидания, - не отставала Пантия, протянув юноше небольшой наполненный бурдюк.
- Ну… ладно… - сделав глоток, Валерий поморщился, - что это?
- Это хороший настой…
- Не надо, - он отдал девушке бурдюк. – Она точно придет?
- Ну раз я здесь, значит и она скоро придет, иначе зачем бы она меня сюда отправила?
Галл вздохнул. Ожидание становилось все невыносимее. Страсть, превращая кровь в жидкий огонь, сжигала вены.
- Очень скоро Сабина будет здесь, и ты сполна насладишься ею, - ласково пропела Пантия, одновременно скинув покрывало и обнаружив под ним весьма откровенный наряд. Платье из тончайшей прозрачной материи почти не скрывало девичьих прелестей.
- Испей пока, и время перестанет тянуться столь тягостно, - продолжала ласково ворковать она, придвинувшись ещё ближе и снова протянув ему напиток. – Верь мне, милый, все исполнится так как ты хочешь...
Он почувствовал её дыхание, тепло её тела, источавшего какой-то дурманящий приторно-сладкий аромат, её руку, тонкой змейкой обвивающей его, и дикую неистовую похоть – внезапное непреодолимое желание наброситься и овладеть ею, так же внезапно обуздавшееся мыслью о том, что сейчас сюда придет Сабина. Эта же мысль вернула его к реальности - он понял, что она не придет.
- Испей сначала сама, - сказал он изменившимся, охрипшим голосом, сверкнув в темноте глазами.
- С радостью, - Пантия сделала несколько смелых глотков и с улыбкой отдала бурдюк ему.
Не говоря больше ни слова, Валерий вылил оставшееся содержимое бурдюка и, бросив его обратно растерявшейся девушке, отправился восвояси, оставив обманщицу в одиночестве.
- Постой! Постой! – в отчаянии закричала ему вслед Пантия и, догнав, повисла на нем, обхватив руками за шею. – Сабина тебя не любит, она смеется над тобой! – причитала она, потеряв голову от страсти и орошая его лицо и одежду слезами. – Только я люблю тебя, мой возлюбленный, останься, не бросай меня! – причитала она, продолжая цепляться за его ноги, даже когда он грубо отшвырнул её от себя.
- Да оставь же ты меня, безумная рабыня! – в бешенстве закричал Галл, чудом не убив её, в ярости пнув ногой, и исчез в темноте.
Дождавшись, чтобы юноша ушел, чутко прислушивавшаяся к происходящему Сабина показалась из своего укрытия, подбежав к громогласно воющей не то от боли, не то от отчаяния подруге.
- Пантия… ну же… хватит… поднимайся, - нетерпеливо проговорила она.
Девушка продолжала вопить, не обращая на неё внимания.
Сабина подняла пустой бурдюк:
- Что, даже чабер не помог? – с деланной жалостью выдавила она из себя - её душил смех.
При этих словах Пантия поднялась и, шатаясь, побрела в сторону прибоя.
- Ты куда?! – закричала ей вслед встревоженная госпожа. – Опомнись, что ты! – проговорила она, преградив ей путь. – Не смей! Ты же знаешь, как ты мне нужна!
- Ты знала, что так будет, верно? – со злостью проговорила Пантия, отталкивая её.
- Конечно знала! Я ведь тебя предупреждала, что он нудный и злой! Я ведь говорила, что его обходить надо за милю! Уж лучше бы ты меня послушалась, тогда не рыдала бы сейчас!
В ответ девушка лишь закрыла лицо руками и горько расплакалась:
- Мне так больно… нет сил это терпеть… - всхлипывала она.
- Ах, милая, - Сабина обняла подругу со всей
Да, Галл парень непростой...