сегодня четыре реквеста, еще немного и она догонит Ангелику, перейдет на ее уровень, получит зеленый браслет и, соответственно зарплату. А что с тобой делать, прямо не знаю.
Марина слушала менеджера, а заодно переобувалась и готовила для танца у пилона особенный костюм, который хитро держался на специальных завязках и, который можно было сорвать с себя одним движением руки. Виолетта попробовал осторожно опуститься на мягкий стул за чьим-то столиком, прислушался к себе, поморщился, но остался сидеть, выпрямив спину и сложив руки на коленях. На запястье сверкнул новый браслет из белого золота, усыпанный мелкими прозрачными камешками.
— Откуда такое упрямство, дорогая, — снова принялся он обрабатывать Марину. — Тебе же не нужно объяснять, что одними танцами ты много не заработаешь. Физически не сможешь, даже если станешь одна выходить к шесту — основные деньги приносят приват и консумация. Это особая услуга, оговоренная в твоем контракте…
* * *
Дались им эти выезды! Вон как старается уговорить ее, а ведь поначалу, когда она только устраивалась, они пели, что все зависит от ее желания: захочет — подойдет к гостю, не захочет — никто не будет настаивать. Вообще-то, Марина устраивалась сюда, как танцовщица. Найти такую работу в их глуши — небывалая удача, и, когда она увидела это объявление подумала, надо быть полной дурой, чтобы упустить такую возможность.
«Приглашаются девушки с привлекательной внешностью, умеющие танцевать. Без интима. Зарплата высокая + % от прибыли клуба».
Словно кто подталкивал, так ей внезапно захотелось работать там, танцевать — она же почти закончила школу бальных танцев. Почти. Но никто и не требовал документов, подтверждающих мастерство, просто оговаривалось умение красиво двигаться. Марина спешно начала собираться в город.
— Это бордель, — коротко охарактеризовала мать место ее будущей работы. — Если пойдешь туда, на мою помощь можешь больше не рассчитывать.
Обе покосились на Дашку, окружившую себя куклами на диване. Мать неприязненно поджала губы и смахнула ладонью со стола несуществующие крошки. На чистоте она была повернута, гоняла всех за беспорядок: и взрослую дочь, и пятилетнюю внучку, скандалила из-за невымытой чашки, неубранных игрушек, пыли на комоде и на экране телевизора. С матерью трудно было ужиться, но Марина надеялась на ее поддержку — работать ей предстояло по ночам. С восьми вечера до пяти утра. Отвести дочку в садик Марина смогла бы и сама, но, чтобы забирать ее вечером, кормить и укладывать спать нужен был кто-нибудь еще. Нанимать няню? На что? В городе придется снимать квартиру, и первое время денег не будет. Возможно, месяц или два с Дашкой должен кто-то оставаться. Не каждый день — четыре раза в неделю. Можно было выбрать и более свободный график, но тогда и денег будет меньше.
— Мам, с ней нужно всего два часа посидеть вечером.
— Вот и сиди. Это твой ребенок, твои проблемы, — мать демонстративно принялась протирать столешницу, открыла воду, загремела посудой.
— Хорошо, мам. Я понимаю, конечно, тебе не нравится, что придется мотаться на автобусе, — дочь подошла и встала рядом. Ругаться не собиралась. — А кем мне здесь работать? Всю жизнь, до пенсии грязь выгребать у Дуськи в магазине? Ящики с водкой таскать вместо грузчика? От алкашей отбиваться? Да, она дает продукты со скидкой, но, если я начну работать в клубе мы сможем покупать любые продукты безо всяких скидок, в любых магазинах. Ты сможешь поставить теплицу, перекрыть крышу. Мам, я умею танцевать, почему же мне нельзя работать по специальности?
— Специальность твоя известная! — кипела от злости мать. — Одним своим местом ты здорово умеешь работать! Только я не собираюсь снова сгорать от стыда еще с одним ублюдком, и так надо мной весь поселок смеется.
— Что ты хочешь сказать?! — Марина побледнела от таких слов. — Ты так называешь свою родную внучку, мама!
— Как я нужна, так сразу и мама! — мать оторвалась от посуды. — Все твои подруги-одноклассницы ездили учились, все жили в общежитиях, и что-то никто из них не привез своим родителям негритенка! Решила уехать? Забирай ее с собой и уезжай! Шалава! И она вырастет такая же «ночная фея», как ты!
— На себя посмотри! — не выдержала Марина и сорвалась. — Если бы ты не гуляла, отец не ушел бы к Лариске! Может, это ты шалава, а не я?!
В ответ на эти слова мать хлестнула ее по лицу мокрым полотенцем.
— Проститутка! Чтоб завтра же твоей ноги тут не было! Иди работай где хочешь! Научилась раздвигать ноги — научишься и за своим отродьем приглядывать! Потом спохватишься, да будет поздно! Приползешь на коленях! Вспомнишь, что мать права была, когда твоя дочь принесет тебе такой же сюрприз!
— Не приползу!
Не помня себя от ненависти, Марина схватила стопку чистых перемытых тарелок и грохнула их об пол. Наскоро собрала свои вещи, Дашкины, одела ее потеплее и, не обращая внимания на плач ребенка, поспешила на последний, вечерний рейс, уходящий в город из их деревни. Больше она там ни разу не была, за прошедший месяц не поговорила с матерью даже по телефону, Дарью держала в ежовых рукавицах и пресекала все разговоры о бабушке и Вяземках. Марина изгоняла из сердца любое подобие жалости, потому что не могла себе позволить проявления слабости — в жизни никто ее дочь жалеть не будет, пусть привыкает с этих пор, что надеяться нужно только на себя, сколько бы человеку не было лет.
* * *
Марина вздохнула, признавая внутри себя, что мать оказалась права. В объявлении работы было написано «без интима»: так оно и было — никакого интима в клубе не допускали. За тем, чтобы гости не тянули руки к девушкам следили охранники, с суровыми лицами они вежливо объясняли одуревшим от желания посетителям, что девушек трогать нельзя! Для этого существовала специальная дополнительная услуга, одна из разновидностей консумации — эскорт или «увольнение» девушки. Гость приглашал понравившуюся стриптизершу на свою территорию: домой или в гостиничный номер, время, на которое он ее забирал оговаривалось заранее со стрип-менеджером или с его помощником. Заказ стоил недешево, и шестьдесят процентов у синих (а у белых семдесят) браслетов отбирал клуб — сорок оставалось «стрипухам». Это были реально-быстрые живые деньги, но как там вел себя заказчик с девушкой не волновало никого. Максимумом официального заказа считались сутки, все остальное время засчитывалось как прогул и клубом не оплачивалось, девушку за него штрафовали, но она вольна была оставить себе чаевые, так что в деньгах не только не теряла, но даже выигрывала. Чаевые за выезд в общую кассу не сдавались, таким образом, стриптизерша получала сорок процентов от выплаты клиента и весь чай — получалось, что ездить на заказы выгоднее всего. Соглашаться на секс с клиентом было нежелательно, он мог разболтать знакомым о сговорчивых девушках, и сделать плохую рекламу клубу, но администрация снимала с себя ответственность за поведение танцовщицы во время прогула, так что предприимчивая стриптизерша могла присовокупить к заработку еще и плату за интимные услуги.
Марина понимала, что, вырвавшись из одного болота, она тут же увязла в другом, более глубоком, рано или поздно ей придется согласиться на выезд, но пока она все еще пыталась бороться. Одно дело — раздеться на сцене (практически все известные актеры это делают), но начинать надеяться на чаевые от выездов к клиентам — совсем другое! Грань между двумя сторонами была настолько тонка, что многие танцовщицы незаметно для себя оказывались за чертой, ждали заказов, «увольнений», соглашались на любые предложения, а усталость частенько снимали алкоголем или коксом.
— Почему тебя так пугают выезды к заказчикам, дорогая? — лез в душу Виолетта, притворяясь родной матерью. — Я знаю, что ты хочешь купить квартиру, а ведь консумация — твой твердый шанс. Посмотри на Люсиль: она не отказывается ни от одного предложения — и вот результат: квартира, машина, мужчина богатый сходит по ней с ума, не отказывает ни в чем. Все зависит только от тебя, Марианночка.
Менеджер уговаривал ее мягким проникновенным голосом, на его силиконовой груди, выпирающей из выреза офисной блузки, хотелось выплакаться. Марина нервничала, запасные стрипы давили на пальцы, пятки потихоньку соскальзывали с подошвы, и нога ехала вперед — не дай бог, она запорет номер. Скользкая поверхность босоножек не удержит на шесте. Какая же тварь подпилила ей единственную удобную пару?!
— Танец у пилона лишь шанс показать себя, возможности твоего прекрасного тела, приваты, конечно, тоже заработок, но эскорт — это уже более существенная прибыль для клуба и твоя финансовая независимость, — Виолетта исчерпал все аргументы, обрабатывая ее, но Марина молчала.
— Ладно, позже мы вернемся к этому разговору, — Виолетта поправил прическу, словно встрепанную легким морским бризом и позолоченную не мелированием в дорогом салоне, а жарким южным солнцем. — Хочу напомнить тебе, что по договору у белых браслетов должно быть минимум три приватных танца по часу за месяц и две выездные консумации, которые ты избегаешь. Пока ты принесла клубу одни убытки. Как ни жаль мне говорить это тебе, Марианночка, но администрация приняла решение при очередном отказе от работы наложить на тебя штраф в триста долларов (Марина ахнула) — это третья часть от примерной суммы, потерянной клубом. Повторюсь: мне очень жаль — твой долг растет, а ты ничего не хочешь сделать, чтобы его уменьшить. Ты очень сильно расстраиваешь своим упрямством и меня, и Аркадия Семеновича!
Прекрасная грудь менеджера тяжело вздымалась, пальцы со сверкающим маникюром Виолетта приложил к вискам, словно у него разболелась голова. Чуть изменившись в лице, он легко и изящно поднял себя со стула, и вышел, уверенно ступая на высокой
Марина действительно попадет между жерновами, про ее мать и ориентацию Аркадия там будет впереди, и про заказчика. Спасибо Вам за такие эмоцианальные комментарии!
Ну Аркаша и извращенец: спит с немужикомнебабой - какая же у него ориентация?
И "заказчик" пугает...
Марина и Даша напомнили клип, не помню, у Кренбериз или у кого-то другого - про мать стриптизершу. Грустный.