Произведение «Новогодние каникулы. Глава 9. Монстры в болоте» автора Аглая Конрада - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 4)

Заказчик позвонил и сообщил, что подъедет за ней в семь часов, а время было уже почти половина шестого. Марина спешила, злилась, не могла определиться, что ей необходимо взять с собой на сутки пребывания в незнакомом месте. Естественно, понадобится запас нижнего белья, несколько пар чулок, дезодоранты, ах да, не забыть бы пакет — перед уходом Виолетта вручил ей для постоянного гостя эксклюзивный подарок от клуба — стрипы, усыпанные сверкающей стеклянной крошкой, с невероятно высокой платформой.
Накануне вечером Марина из любопытства примерила их, но стоять в такой обуви было невозможно — это был просто своеобразный сувенир. Платформа этих сверкающих стрипов не была рассчитана на человеческий вес и кучки тусклого наполнителя — темных камешков — раскатились по комнате. Марина испугалась, что испортила подарок, но подвижные платформы легко встали на место. Она быстро собрала в совок камешки, выбросила их в ведро и продолжила собираться, предварительно упаковав обратно презент от клуба.

За шкафом хлюпала носом Дарья. Зареванное личико то высовывалось из угла, то снова пропадало за стенкой шкафа. Марина знала: дочь боится оставаться одна, но утешать ее она не спешила, учила привыкать с собой бороться — один день уж посидит как-нибудь, а к вечеру она вернется. Ей и самой не по себе, от того, что оставляет шестилетнего ребенка так надолго, но именно эта поездка должна решить их проблемы с няней, Марина надеялась на щедрый чаевые.
К соседям за помощью она обратиться не могла — все соседи смотрели на нее с презрительным высокомерием, а на ее черного ребенка с насмешливым любопытством, словно она вела за руку обезьянку из зоопарка. Их осуждающие взгляды она холодно игнорировала, и за два месяца, что они здесь прожили не завела ни одного знакомства (в отличие от самой Дарьи кстати, которая подружилась с каким-то мальчиком), ни с кем не здоровалась и не собиралась унижаться и просить кого-то посидеть с Дарьей. Зачем? Ясно же, что откажут.
Минут двадцать Марина провозилась с крупной плойкой, пока волосы не накрутились тугими локонами, слегка встряхнула их рукой и щедро обрызгала лаком сильной фиксации. Постаралась безупречно положить на веки густой макияж смоки-айс, блеск с феромоном, нанесенный на ярко-красную помаду, слегка приподнял губы, придав им дополнительную припухлость и сохранил четкие очертания контура. На скулы легли легкие румяна, в ямочку между ключицами Марина капнула из крошечного флакончика «Шанель Шанс».
Дочь наблюдала за ней из своего укрытия, судорожно вздыхала и вытирала нос рукой.
— Надеюсь, ты понимаешь, остаться я не могу! — повернулась к ней Марина. — Ты знаешь, сколько заработают другие танцоры за Новогоднюю ночь?!
Услышав ее раздраженный голос, Дарья моментально скрылась из поля зрения.
— Мы должны сами пробивать себе дорогу! — Марина повысила голос. — Не зависеть ни от кого! Ты меня поняла? Нам не на кого надеяться!
— Поняла, — прорыдала дочь из своего угла, куда сама себя добровольно поставила.
— Нужно хвататься обеими руками за такие предложения! Нам нужны деньги, и как раз сейчас я могу заработать! Реально заработать! Это шанс накопить на квартиру и не зависеть больше от твоей бабушки.
Кого она пыталась убедить больше — себя или Дашку?
В ответ донеслось сопение и тихий треск отрываемых обоев — была у Дарьи такая привычка занимать чем-то свои пальцы, когда мать с ней разговаривала: крутить что-нибудь в них или наматывать подол платья — в данный момент она обрывала обои на стене.
Марине было жалко ребенка, но жалось нужно было заталкивать куда подальше, им обеим нельзя было раскисать — они должны быть стойкими, как оловянные солдатики. Потом, когда появятся деньги, найдется другая работа, можно будет позволить себе и жалость, и другие методы воспитания, более мягкие — но сейчас с ее стороны нужна твердость и жесткость.
— Посмотри на меня и прекрати реветь! — скомандовала Марина.
Она подождала, пока дочь хлюпнула носом в последний раз и торопливо размазала слезы по щекам.
— Ты. Уже. Большая, — начала Марина выговаривать, отделяя слова друг от друга, — и прекрасно можешь посидеть дома одна. Я очень надеюсь, что прямо сейчас ты не станешь грузить меня никакими своими проблемами, я же не гружу тебя своими, не жалуюсь, как мне тяжело, а каково там работать ты и представить себе не можешь. И ты знаешь прекрасно, что бабушка не приедет, мы остались вдвоем, нанимать няню я не могу.
Она сердито смотрела на дочь, а та нервно крутила в руках подол пижамной футболки и поглядывала на свой угол, куда ей хотелось снова спрятаться. Что за манера у нее такая появилась? Чуть повысишь голос — тут же забивается куда-нибудь.
— Назавтра в холодильнике картошка и сосиски, с моей полки можно взять два йогурта и яблоко, на завтрак заваришь овсяную кашу из пакетика — чайник ты сама прекрасно можешь вскипятить, — Марина отдавала последние распоряжения, проверяла свою сумочку и поправляла воротник на бежевой шубке из кролика. — Когда вернусь не знаю: может утром, а может, к вечеру. Дверь закрой на задвижку и никому не открывай, я позвоню сначала на телефон, потом в дверь одним долгим звонком, запомнила?
Дочь кивнула и спряталась за шкафом.
— Телевизор можешь смотреть до девяти, потом спать. Если завтра я застану беспорядок или немытую посуду — лишаешься мультиков на все праздники. Все ясно?
Дарья не ответила.
— Не слышу!
— Ясно.
Судя по голосу дочь превозмогла себя и не всхлипнула — это хорошо, но хвалить ее пока рано.
— И не вздумай мне звонить! Мы с тобой уже не один раз об этом говорили. Ты все запомнила?
— Да! — на этот раз голос дочери прозвучал четко — Дарья взяла себя в руки, значит, материнские внушения не прошли бесследно.
Марина старалась пресекать на корню любые ее капризы: не обращала внимания на слезы, уже давно перестала обнимать дочку и обсуждать какие-либо ее детские проблемы, предоставляя ей возможность самой разбираться с ними. Дочь должна вырасти уверенным в себе человеком, с закаленной силой воли, стойким характером — такую цель поставила перед собой Марина. Становиться Дарье подругой она не собиралась, в их маленьком военном отряде она была командиром: строгим, безжалостным, но честным и справедливым — понапрасну на Дарью она не ругалась, наказывала только за дело и воспитывала в ней лучшие качества. Любовь, жалость были лишь помехой на их каменистом пути.
— Все, я ушла, — Марина захлопнула дверь, дождалась, пока повернется задвижка с внутренней стороны и спустилась вниз, к машине заказчика, который ждал ее уже больше десяти минут.

* * *

За всю дорогу водитель не только произнес ни слова, но и не взглянул ни разу в сторону пассажирки. Марина всматривалась в проносящиеся мимо них заснеженные деревья, обступившие дорогу, она уже устала сидеть и ерзала на сидении. С начала пути прошло не меньше полутора часов, постепенно они съезжали с главной трассы, забирая влево, туда, где вдалеке темнел лес.
Марина немного беспокоилась о том, как будет возвращаться, если что-нибудь пойдет не так, и заказчик не отвезет ее назад — с другой стороны, никто из девчонок никогда не парился над такими вопросами. Администрация клуба знает куда она поехала и когда должна вернуться (при заказе это обязательно сообщается) — с другой стороны, разве мало случаев, когда на "увалах" попадались озабоченные маньяки? Будут ли ее искать? Насколько она знала, девушки, попавшие в сложную ситуацию, выпутывались сами — между танцовщицами ходили самые разные слухи об эскортах: восторженные, сдержанные, рассказанные со злостью, в слезах, были и вовсе невероятные — как ляжет карта, как кому повезет. Марина начала волноваться.
— Далеко еще? — повернулась она к водителю, но тот продолжал смотреть вперед, словно ее не было рядом.
Дорога свернула в лес, прямо под развесистые еловые лапы, маскирующие высокие ворота. Марина приготовилась выпрыгнуть на ходу и мысленно сгруппировалась. Дура! Дура! В следующий раз надо будет запастись газовым баллончиком. Если он будет у нее — следующий раз.
Невозмутимый водитель нажал на пульт дистанционного управления, перед ними поднялся небольшой шлагбаум, створки ворот разъехались в стороны, открывая широко расчищенную колею.
«Частная собственность», — успела причитать Марина.
Лопасти лапника то и дело задевали по крыше и бокам внедорожника, дворники без устали смахивали со стекла хлопья снега — машина въезжала в глухой лес, единственным источником света были только мощные фары, дорога освещалась на несколько метров, но со всех других сторон их окружала темнота. Марина удивилась, как смогли здесь проложить такую ровную дорогу — их почти не трясло.
Она повторяла про себя:
«Завтра я уеду. Вечеринка, чаевые — и я свободна».
Внезапно лес закончился: никаких подлесков и кустарников — деревья расступились, открывая широкую дорогу, над которой потрудилась современная снегоуборочная техника. Высокие снежные отвалы, заслонили боковой обзор, через пять минут машина подкатила к высокому крыльцу длинного одноэтажного особняка, построенного в стиле испанской гасиенды.
— Иди за мной, — бросил ей водитель, не делая ни одной попытки взять ее сумку.
Марина поспешила за ним.
— Это давай сюда, — он забрал у нее подарочный пакет