Он ворвался в его жизнь ветром с Балтики.
В ту ночь был действительно ветер. Что-то громыхало на крыше. Гудели провода и деревья.
Андрей приоткрывал штору, всматривался в тусклую даль. Жены всё не было видно. Давно пробило полночь. Давно бы пора вернуться с работы. Что-то случилось... Если бы не Юлька, трусиха, ни за что не остаётся одна дома. Беспокойство нарастало, надо позвонить на проходную. Но, что сказать?
Козырев всунулся с балкона и... опешил.
С подветренной стороны дома под фонарём стояла его Людмила, а рядом незнакомый, высокий. Он говорил о чём-то, жестикулируя, а она слушала, зарывшись подбородком в букет черемухи… В леденящей обиде сжалось сердце. Но справился с ревностью. – «Наверно, знакомого встретила». И решил не мешать.
Она вернулась в третьем часу ночи.
- Почему не спишь? - удивилась.
Поставила черёмуху в вазу, подбежала к Юльке, расцеловала спящую, осторожно взяла из рук её плюшевого пингвина.
- Андрей, ты знаешь, кто к нам в гости придёт сегодня вечером?
- Откуда мне знать, - отозвался Козырев.
- Читатель твой... Да ты послушай!
Она была возбуждена и говорила сбивчиво. Губы её пересыхали от волнения, странно прищёлкивали.
Андрей поставил чайник. Он пытался понять жену, представить её рассказ.
Людмила вышла из проходной и направилась к остановке. А тут он:
- Девушка, помогите мне...
- В чём дело?
- Выслушайте, пожалуйста. Трудно мне. Не бойтесь меня, выслушайте.
- Но я опоздаю на девятый автобус.
- Я вас здесь посажу на любой автобус, я на восемнадцатом работаю…
Он действительно остановил автобус, проехал с ней через весь город, наломал букет черёмухи и все рассказывал про свою жизнь.
- Ну и в чём его беда? - нетерпеливо перебивал Андрей.
- С женой не ладится. Он сейчас делает всё ей на зло, всё плохо, чтобы совсем рассориться и вернуться на Балтику. Он – моряк.
- Как ты могла, Людочка? Ночь, незнакомый мужчина... Трезвый хоть?
- Немного выпивши. У него ещё сухое вино с собой было. Он всё пытался выпить, но я не позволила...
- Люда!
- Но ты же у - писатель понимаешь его настроение...
- Людмила!
- Он читал в городской газете твои рассказы и хочет познакомиться.
- Я не понимаю тебя, Люда.
- А я - тебя. Ты чем-то обижен, что я такого сделала? Выслушала человека. У него совсем нет друзей. Он придёт сегодня...
Легли спать, когда вставало солнце. Людмила прильнула, прижалась, как на прощанье.
- У тебя сильно бьётся сердце, хочешь валерьянку?
- Спи.
А в полдень отправились гулять. Она также держала его под левую руку, также предупредительно заглядывала в лицо... Но было во всём обычном что-то новое. Ветер стих. А ветер между ними дул по-прежнему - резко, порывисто. Людмила отвечала невпопад, встречала и провожала взглядом автобусы. На остановках она замедляла шаг, поправляла причёску, всматривалась в лица водителей.
- У него есть дети?
- Ты всё о нём?
- А ты разве не о нём?
- Девочка, как наша Юлька.
- И всё-таки я не понимаю, Людочка. Ветер, ночь. Незнакомый мужчина провожает тебя, дарит черёмуху, ругает свою жену, тянется к бутылке...
- Ах, как ты мне надоел!
- Прости!
Андрей освободил руку, остановился закурить. Людмила продолжала идти и смотреть на автобусы. Остановить её казалось невозможно и не нужно останавливать.
Козырев круто повернул в сторону и пошел, будто побежал по переулку. Тот, незнакомый, высокий с восемнадцатого автобуса, стоял перед глазами, а с ним - Людмила: чужая вдруг и непонятная. Обида и ревность застили глаза, возбуждали ненависть.
Вернулся он домой поздно, в квартире пахло сигаретами и кофе
- Где ты потерялся? - проснулась жена.
- Он был?
- Не прогонять же человека!
И снова бессонная ночь - тягучая, противная. Пробовал считать до десяти и обратно. Но считалось до восемнадцати. Восемнадцать прожитых лет, восемнадцатый автобус…
Через два месяца Людмила уехала.
- Жизнь - есть жизнь, - сказала.
А Юлька подарила на прощанье плюшевого пингвина.
- Не скучай, папка, мы приедем
Потом были грозы и слякотные ветры осени.
И вот запуржило. Жутко одному среди ночи. Андрей подошёл к окну, приоткрыл штору. По городу шли автобусы. Наверно, они соединяли людей или разлучали их.
«Жизнь, как ветер, - размышлял Козырев. - Она срывает и сметает, что непрочно».
Стопка писчей бумаги и наивный плюшевый пингвин - вот и всё, что осталось после сильного ветра.
Андрей взял белый лист бумаги и с красной строки, будто красной кровью своей, начал новый рассказ. Он всю ночь писал про любовь, про ревность, про Юлюшку свою и её плюшевого пингвина...
А над городом надрывался сильный ветер...
Август 2017
