Экстрим

Остановившись на развилке, Он сверился с картой, проследил взглядом тропу, уходящую вверх и, осторожно ступая в предрассветных сумерках, направился прямо, к подножию Качи-Кальона.

    Знакомые ощущения рези в глазах напомнили о событиях давнего прошлого. «Повезло… - размышлял Он, с усилием вглядываясь под ноги. – Просто повезло тогда, что на обходе попался врач, поставивший верный диагноз». Это Она рассказала ему, вернувшемуся домой с глазами побитой собаки. Несправедливо, что Он даже не подхватил простуды после злоключений на Берестовой, тогда как на ней бессонные ночи и нервное напряжение оставили след на всю жизнь. И, как Он понял потом – не только снаружи…

    Небо светлело на глазах, проявляя на горизонте темные контуры пологих вершин. Миг, и над одной из них яркой дугой сверкнул краешек диска, неуловимо меняя своим появлением вид сонной долины и окружающих ее гор. Такие минуты заставляют остановиться. Он тоже застыл, приложив руку ко лбу, и… присел вдруг от резкого голоса, прилетевшего сверху.

 - Всем доброе утро!!! – голос был хриплым и, как ему показалось, испуганным. Так кричат, пытаясь заглушить страх.
 - Гараж и квартиру!.. – опять донеслось сверху. – Оставляю жене!!!
Потом оттуда упало тело. Согнувшись в поясе, человек падал боком, постепенно заваливаясь на спину. Следом разматывался в свободном падении шнур, одним концом закрепленный вверху, а вторым опоясавший талию падающей фигуры. Он распрямился во всю длину, но человек, вопреки ожиданиям, не повис на веревке, а пружинисто провалился вниз. Затем подпрыгнул вверх, и стал покачиваться, с затухающей амплитудой, на толстом жгуте из резины.

 - Крру-уто… - долетел сзади голос восхищенной зрелищем Тани. – Экстрим, - Он обернулся к дочери и залюбовался шестнадцатилетней девчонкой с рюкзаком, направившей кверху взгляд, полный юношеского восторга. Память тут же ужалила картинкой трехлетнего ребенка с градусником. «На всю жизнь теперь, ничего не попишешь…» - отметил Он про себя. Дочь вопросительно уставилась на него, явно не понимая взгляда отца.

 - Баловство это… С собственной жизнью, - пробормотал Он, спохватившись, что застыл ненароком, как мумия.
 - Ничего ты не понимаешь… - приготовился отстаивать свое мнение повзрослевший ребенок.
 - Все, все, все… Сдаюсь, - смеясь, поднял Он руки, потом еще раз взглянул на дочь и добавил:
 - А экстрим… Это… мама тебе лучше расскажет. «Если захочет…» - додумал уже про себя. – Идем, - продолжил Он вслух и глянул, щурясь, на солнце. - жаркий денек намечается, а нам еще по Алимовой балке топать, да в горку.
 - Всегда ты так… - обиженно надулась Татьяна. – Нагонишь тумана, и ничего не рассказываешь, - с недовольным видом девушка вскинула рюкзак на плечи и послушно зашагала вслед за отцом.

    День действительно обещал быть жарким, и торжественно поднимавшееся над горами светило являлось тому подтверждением. Оно поднялось еще выше и залило своим светом навес и ввалившуюся внутрь скалы выбоину, при свете занимавшегося утра выглядевшую не так уж и мрачно.