Исповедь королевы

сгорая, – благодарность Творцу Великому поют в полёте. Аллилуйя! Аллилуйя, тебе, Человек – рождение Божье, аллилуйя, Тебе, Космос Великий, что глас существа дотоль слабого услышал!

18.
Дюны песок веками с места на место двигают. Для старца в пустыне сидящего не песок то, а судьбы людские, сидит, и тихо беря горсть горячую, ветру отпускает песчинки и несёт судьба их, но сколь бы ни сыпал старик горстями песок – рядом горстка не образуется, ветром мудрым уносится по всей пустыне и вдалеке барханы строит, волнами укладывает. Сколько тысячелетий сидит старик одинокий, и знает точно, что ни одной песчинки не осталось – чтоб руки его её не коснулись, да не по разу. Велика пустыня, да и старик видно не мал. Блеснула сквозь пальцы его сухие узловатые песчинка одна, искрой блеснула, улыбнулся старец и прищурил взгляд хитрый и мудрый, и как всегда – унёс ветер искру-песчинку в жизнь барханы строить.  
Унесла жизнь Диару по барханам сыпучим, закрутила, с одной целью – огонь звёздами подаренный сохранить и вырастить во тьме. Нет возможности, да и особой необходимости личную исповедь Королевы Мира Тьмы подробно описывать здесь и сейчас, не для душ людских многое из жизни её сокрытой песками пустыни той и временем. Адский огонь научилась переносить, и не опалял он стоп её, и лишь сердце маленькое человеческое с кулачок этой хрупкой женщины болью наполнялось сильнее, как грехи умножались, и горело пламенем сильнее любого огня в мирах земных. Почему души хрупкие боль несут веками, сквозь жизни хранят её, грехи копят, энергии тяжкие с собой тянут. А, может, и не хрупкими они созданы? Кто способен боль ту убрать, а главное объяснить кто сможет: ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? А тяжела ли земля, плотна ли, черна ли? А может ли росток зелёный с бутоном чарующим без земли вырасти? Так и души нежные как бутон, распускаются лишь пройдя сквозь твердь, и чем чернее земля – тем краше цвет бутона. А убрать боль – что ж и того проще ответ – видишь ли боль бутона розы, есть ли она там? Верно, нет. И нечего в радости цветка, с ароматом пьянящим, боль искать, блаженство там, счастье там, восхищение. Вехи жизни человеческой сокрыли великолепие цветков и бутонов душ человеческих, мир песком забот прикрыл, события чередой нескончаемой развлекают человека, так и Диара, получая имена разные и жизни разные, бутон свой не чувствовала долго. Но пришло время тяжкое на планету, и сил у душ многих не хватает для прыжка в миры, о которых просили Создателя и молили Отца о спасении, боль и тяжесть непомерную неся на плечах своих. И в час назначенный старик-пустынник горсточку в руку старческую и худую песка зачерпнул, и блеснула искра и пришла в жизнь экс-королева женщиной обычной, с именем светлым и сердцем выросшим и сильным, границ которому нет, ибо сердце каждого живущего сейчас на земле – с сердцем этим нитями связано неразрывно, сетью молочно-зеленой всю землю опоясав единством нерушимым. И не ведает глупенькая – что несёт в себе, что хранит и для чего живёт, зачем ходит, ест, спит, на работе работает. Только боль сердца этого об одном Иисусу говорит – на Земле где-то сейчас сердце человеческое боль пронзила, значит, о боге человек тот думает, каяться скоро начнёт, или уже каяться начала его душенька. И чувствует и берёт с радостью душа этой женщины боль страдания кающегося, не ведая: кто он и где он и имени его земного не зная.
***