Довольный результатом, воришка обшарил одежду Тодда и, не найдя ничего, кроме бритвы, довольствовался малым. Несложная работа, да награда невелика! Смачно ругнувшись, он хромая побрел прочь, оставив своего «клиента» отдыхать в красноватой луже.
Какими путями ведет нас к цели судьба? Какой дорогой приводит к гибели?.. Наверно, все они похожи – одни и те же острые изломы, о которые разбиваются колени, и та же пыль, что застилает горизонт. Однако ноги сами нас несут по этим тропам… Что означает «предначертано»? Возможно – только условный знак в черновике создателя, который можно зачеркнуть, придумав новый? Или нелепая ошибка в законе, который не отменить?..
Над площадями, закоулками и тупиками бледнело утро, превращая черное в серое. Безукоризненно чопорно-серое, как одежды почтенных матрон…
– Да что вы, сэр, умерли что ли?.. Слышите меня? – Дрожащие от холода мокрые пальцы теребили воротник Тодда, пытаясь расстегнуть пуговицы. Приоткрыв глаза, Суини смутно различил над собой хрупкий женский силуэт в одежде, похожей скорее на лохмотья.
– Да, слышу…
Он попробовал подняться, но рана тут же отозвалась резкой болью.
– Вы истекаете кровью… – Женщина обхватила руками его шею и, приподняв из грязной кровавой лужи, положила голову Тодда себе на колени. – Вам нужен врач… – она откинула с его лица темные слипшиеся пряди.
– Мне кажется, я вас знаю, сэр!.. – тихо вскрикнула нищенка. Широко раскрыв бледно-голубые глаза, она глядела на Суини как на призрак.
Голодный беспокойный взгляд, казавшийся безумным от лишений, худое изможденное лицо, поблекшие спутанные волосы… и все же он узнал ее!
Забыв о боли, Суини протягивает руку, словно пытаясь удержать пугливое видение, и его губы, содрогаясь от рыданий, горячо шепчут в седой туман:
– ЛЮСИ!
Как после долгого неистового шторма, они вдруг оказались в одной лодке. Два отверженных, вырванных из общества, но ЖИВЫХ существа. Две части разбитого целого.
– Как это романтично! – хихикает Фагот, не в силах отказать себе в привычке.
– Забавно, – шутливо добавляет Сатана, покуривая длинную сигару, – Хмм… Остается лишь закончить наш роман одной красивой фразой «СВОБОДЕН!» – неторопливо изрекает он своим густым хрипловатым голосом.
И оба джентльмена, одетые, как подобает вполне приличным лондонским аристократам, со скучающим видом собрались покинуть «театр».
– Свободен?! – мурлыкнули из-за угла. – Мальчишка-подмастерье, проныра-Тобби нашел лазейку и выбрался из канализации, правда, уже через квартал от Флит-стрит. Но… это не помешало ему сделать крюк и донести в полицию! Скоро в цирюльню явятся бобби*, Суини Тодда начнут искать и, в конце концов, арестуют!
– И тогда уж точно казнят! – грустно хихикнул Фагот.
– МЕРТВЫХ НЕ КАЗНЯТ! – осадил его Воланд. – Азазелло!
– Да, Мессир! – отозвался почтенный господин в широком коричневом плаще и цилиндре. Неизменными остались только его рыжая шевелюра и желтоватый клык.
– Азазелло, – наклонился к нему Сатана, шепотом отдавая приказание. С минуту один из них жестикулировал рукой, другой кивал, и в заключение последовало:
– Все понял? Слетай и сделай!
Азазелло мгновенно скрылся с глаз. Следом за ним испарился и кот.
_________________________________________________________________________
ПРИМЕЧАНИЕ:
*Бобби.
В 1829 году в Лондоне появилась Столичная полиция (Metropolitan Police). За полицейскими закрепилось прозвище «бобби» в честь секретаря внутренних дел, а затем и премьер министра сэра Роберта Пиля, благодаря которому был принят акт о создании полиции. Штаб квартира полиции находилась в районе Уайтхолла, на улице Большой Скотленд Ярд. «Бобби» носили синюю униформу и цилиндры, которые впоследствии сменились шлемами.
ГЛАВА 6. «ДЕМОН ОТПРАВИЛСЯ В АД!»
Ворвавшись без стука в пирожковую на Флит-стрит, 186, группа полицейских с удивлением обнаружила там черного кота невероятных размеров, который, как ни в чем не бывало, сидел на буфете, протирая передником старый примус.
– Ты что… здесь делаешь? – крикнул ему сержант, с опозданием осознав, что обращается к коту.
– Кто – я? – невозмутимо промурлыкал Бегемот, пожав плечами. – Я – примус починяю!
– Предупреждали, что нечисто здесь, ребята! – И старый сержант истово перекрестился. – Эй, взять его! Кейли, Дейк – осмотрите подвал! По доносу – там полно улик.
Опрокидывая на ходу кухонную утварь, полицейские бросились выполнять приказание.
– Арестовать меня?! – пронзительным фальцетом взвизгнул кот, – Черта с два! – Он ловко увернулся от удара и бросился наутек, не выпуская из лап пресловутый примус. Взобравшись на высокий шкаф, Бегемот чиркнул спичкой и поднес ее к запалу, – Лови-хватай! – громогласно скомандовали он и запустил свою «взрывчатку» в самую гущу синих мундиров. Затем, подобно черному ядру, метнулся к окнам, колотя половником по стеклам. – Добавим свежий воздух – для яркого горенья! Ну все, счастливого дня! – Кот браво поклонился полицейским и выскочил на улицу.
Пламя на удивленье быстро побежало по полу, рисуя странные спирали и зигзаги, и вскоре охватило весь магазин. Оказывается хитроумный Бегемот заранее обрызгал помещенье керосином, при этом проявив талант художника. Он не оставил без внимания также и внутреннюю комнату, ведущую в подвал.
– Там никого нет! – задыхаясь от дыма, крикнул Кейли, выбираясь наверх. – Только два трупа с перерезанным горлом!
– Уходим! – кашляя в платок, сержант с трудом пробился к выходу.
На улице уже гудела толпа зевак. Когда последний полицейский выскочил из дома, огонь уже добрался до цирюльни, и в нижнем этаже с оглушительным треском рухнул горящий потолок. В ту же секунду, сбивая пламя с длинного плаща, с намыленной пеной щекой, по лестнице стремительно сбежал какой-то рыжий джентльмен. Его лицо весьма умело изображало дикий ужас, и даже то и дело подергивался маленький черный глаз.
– Где парикмахер? – крикнул ему кто-то. – Вы видели его?
– Он без сознания в цирюльне! – Азазелло, а это был именно он, взобрался на повозку с овощами, чтобы повыше подняться над толпой. – Ему не выбраться! Маньяк напал на меня, но я вырвался и ударил первым. ДЕМОН ОТПРАВИЛСЯ В АД!
Довольно многолюдная толпа единогласно отозвалась гулом одобренья. Цветочницы готовы были надеть на победителя венок, аптекарь – предложить ему лекарство, но тот уже успел куда-то скрыться. И любопытные гурьбой обступили сержанта и его людей, жадно требуя ответа на десятки вопросов:
– Где пекарша?
– Вы нашли улики?
– Что она натворила?..
– Она торговала ПИРОГАМИ С ЧЕЛОВЕЧИНОЙ! – прокричал Тоби с верхушки фонарного столба.
– Где ведьма с красными волосами? Повесить ее! Разрубить на куски!.. – зарычала толпа.
– Подумать только, ведь мы тоже ЭТО ели! – раздался женский вопль, и чопорное возмущенье пожилой леди заглушил задорный хохот уличных мальчишек.
– Она сбежала! – перекрывая гвалт, зычным голосом возвестил полицейский. – Прошу, разойдитесь, дайте дорогу пожарным!..
– Ну, дальше тут не интересно, – зевнув, заметил Бегемот. – Что-то мне есть захотелось…
– Пошли, прохвост, – бросил ему Азазелло, и, отряхнув, надел слегка подмятый цилиндр.
– Зайду-ка я еще в одно заведенье – тут рядом, лапой подать! – И Бегемот смело бросился в густой лес переступающих на месте ног. Искать его было уже бесполезно. Даже такому сыщику как Азазелло…
– А вот и лавка миссис Муней! Посмотрим, что тут подают! – сказал себе проказник и, привалившись к приоткрытой двери, зашел в магазинчик, для конспирации как все коты – на четырех лапах.
– Здравствуйте! Чем накормите голодного котенка? – вежливо осведомился он у толстой, весьма неряшливо одетой хозяйки, раскатывавшей тесто.
– А-аххх! А ну, брысь! Брысь, говорю! – истошно завопила та, уронив скалку.
– Эй, налетай, свежая рыба! – В восторге кот захлопал лапами.
Легко запрыгнув на стол, он запустил лапу в миску и целиком отправил себе в рот крупную селедку, затем еще одну.
– Сама рыбу ест, а покупателям – пироги с кошатиной! – с возмущением произнес Бегемот. – Ааай! – Это миссис Муней, подкравшись сзади, огрела его скалкой. – Прочь, старая ведьма! – истошно заорал кот.
Схватив соусницу, он замахнулся и широким жестом расписал брызгами томата линялые серенькие шторки. – Люблю все яркое! – И в следующий же миг стянул со стола скатерть, опрокинув на пол множество тарелок… Еще прыжок – и кастрюли, сложенные пирамидкой, с оглушительным звоном раскатились по полу: сегодня Бегемот разошелся ни на шутку!
– Морды, рыла, хари… Ишь ты, генеалогию развесила! – приговаривал он, круша топориком семейные портреты, и с душераздирающим мяуканьем вцепился в чепец орущей перепуганной хозяйки:
– Береги голову – кастрюлю надеваю!.. Хоп! Носи на здоровье! – И бросился наутек.
На ходу он острыми коготками вырвал пробку из деревянной бочки, и в кухню хлынула струя эля.
…Перевернув вверх дном весь дом, Бегемот с довольным видом вынырнул из лавки и на пороге столкнулся с Азазелло.
– Я тоже справил вендетту! – заявил кот, гордо подбоченившись.
– Тьфу, дуралей! – рявкнул на него Азазелло, – Хорошо хоть Фагота с собой не взял! – И махнув рукой, зашагал прочь.
Минуту спустя лохматый черный кот и рыжеволосый гигант стояли перед Воландом.
– Дело сделано, – доложил Азазелло. – Но есть кое-какие опасения! Суини Тодда могут узнать в городе, особенно, если он сдуру потащится на Флит-стрит!
– Э-эх, и надоело же мне с вами возиться, мистер Ти!.. – Мессир картинно ударил длинной тростью по своему цилиндру и передернул плечами. – Но жаль отступать – большое дело сделано! Азазелло!..
– Да, повелитель! – неизменным тоном отозвался тот.
– В последний раз – слетай, унеси их подальше отсюда, и чтоб я больше эту парочку не видел!
– Туда же, где будут и ТЕ? – осторожно поинтересовался Азазелло.
– Мм?
– Ну… влюбленные желторотые голубки! – Силач сделал чмокающее движение губами, иронически изображая поцелуй.
– Да, – усмехнулся Воланд. – ТУДА ЖЕ…
– Слушаюсь, повелитель!
– Эх, чем-то запал мне в «душу» этот парикмахер… – задумчиво вымолвил Мессир, и усмехнулся, – Видно, своей дерзостью! Ты вспомни, Фагот, как он вспылил на Приеме Падших! Разве не хорош, а? Спорил с самим Сатаной – даже приятно!
– Маньяк – каких мало, – с особым смыслом поддакнул Фагот.
– … ВСЕ! Пойду, отдохну-ка я у камина…– зевнув, закончил Сатана.
ГЛАВА 7. ИСКУПЛЕНИЕ (эпилог)
Безмятежно-спокойная чистая гладь, голубая до самого горизонта… Он не думал, что когда-нибудь это увидит и почти не верил тому, что видел. Неслышные шаги по мокрому песку; прибой, шурша, смывает его след, а воздух так прозрачен, что от сини больно глазам. Легкий бриз ласкает волосы Бенджамина, по-прежнему густые и темные, но с белой прядью у виска. Неужели возможно – просто жить, дышать… просто надеяться?..
Там, за холмами, медленно просыпается город, и в сотнях домов открываются окна, впуская солнечный свет. Друг друга приветствуют сотни людей, спеша заняться привычным делом, их цели имеют
