Худая снасть отдохнуть не дасть

Жильцы нашего  многоквартирного дома  каждое лето ломали  отслужившие срок печки – голландки. Затем  искали печника Степана Фомича и договаривались о встрече. Он  приходил поздно вечером  усталый и важный. Осматривал колосники, дверцы, заслонки, плиту и  выносил приговор: «годятся» - «не годятся», затем обговаривал с хозяевами какую  «кормилицу» класть, брал задаток и обещал прийти  на следующий день. Появлялся  ни свет, ни заря с инструментом, в старенькой, но чистой спецовке и принимался за дело.


Смотреть за его работой и подавать в нужную минуту  кирпичи или инструмент  сбегалась вся детвора. Дядя  Стёпа внимательно  осматривал каждый кирпичик, легонько простукивал со всех сторон ручкой мастерка, если надо - ловко отбивал молотком лишнее, добавлял раствор и в одно мгновение укладывал на место, не забывая высказаться о жизни и работе:

  «глинка не сало: высохла - отстала»,
  «работка черна, а денежка красна»,
  «худая снасть отдохнуть не дасть».

Мы ловили каждое его слово, а я убегала домой и записывала ясные мысли  в тетрадку, мечтая вырасти, выучиться и так же, как Степан Фомич отдавать себя любимому делу…

Наконец, дошла очередь и до нашей печки. Дядя Стёпа оценил «железо», велел купить всё новое и пообещал прийти в ближайшую пятницу с утречка. Слово своё сдержал и появился, когда мы ещё спали. Разбудил прибауткой:

  «Позвал поп кота посреди поста.
  Приходи, коток, возьми пирожка в роток!
  А кот привёл кошурку, да и шасть на печурку»!

Мы  проснулись и работа закипела.  Степан Фомич замесил раствор, затем осмотрел кирпичи, измерил пол складным метром и начал сооружать «матушку - голубушку».

Я была на подхвате: приносила с улицы глину, песок, воду, подавала в кружке квас  и зажжённую спичку для потухшей «козьей ножки». Мастер хвалил меня:

  «по хозяину и собаке честь»,
  «с кем  поведёшься, от того и наберёшься».

А когда я припоздала с водой и глиной для очередного замеса, пожурил:

  «нет раба так и сам по дрова»… 

Я всё поняла и больше не задерживала кладку. А когда мама пришла на обед, уважительно сказал:

  «На добрый жернов что ни засыпь, всё смелется»! 

После таких слов я ещё зорче стала смотреть за приёмами дяди Стёпы, чтобы сложить  печку в предбаннике тёте Вере, мастерице по изготовлению первака.
 
Подошло время обеда и мама пригласила  мастера откушать пирогов с капустой.  Степан Фомич отказался, сославшись на язву, почасовой приём лекарств  и строгую супругу. Пообещал вернуться через час, а может и раньше… 

Прошёл час, второй, третий – Степан Фомич не появлялся. Мама ушла на работу, а  я  уверенно замесила раствор и стала доделывать печку. Работы было совсем немного: проложить ряд кирпичей. Я управилась за  два часа. Плиту помог уложить Санёк из соседнего подъезда.  Я угостила его чаем с печеньем и попросила ничего  никому не рассказывать…

                               
Когда стукнула входная дверь, я важно вышла в кухню, чтобы услышать от мамы слова восхищения, но она  как - то безрадостно оглядела печку, а потом грустно сказала: - «Я так и знала»…  Мне были  непонятны её  «знание»  и грусть, поэтому я не стала рассказывать, кто доделал печь.

Утром пришёл дядя Стёпа и долго смотрел на своё и моё творение…  Чесал затылок, удивлялся: 

  «Пьян бывал, но ума не пропивал»… 

За несколько минут он снял плиту, ряд  «наизнанку» выложенных кирпичей, а через  час позвал маму принимать работу. Потом собрал инструмент, ласково поглядел на меня и сказал:
 
  «Дело, девочка, знай, но вперёд не забегай»! 

Печурку тёте я сложила. Без дымоходов и дверок – самую простую. А человека, пресёкшего  мою самоуверенность простым высказыванием, помню и благодарю…