Этносы Трои и их божества

Гиссарлыка (турец. "крепость)" начал работать архитектор Вильгельм Дёрпфельд, который, в частности, доказал, что следует выделять не семь основных археологических слоев (не семь «городов»), а девять (Гиссарлыкский холм достигал в высоту ок. 200 м., а в ширину - почти 150 м). Знаменательно, что В. Дёрпфельду удалось поколебать убеждение Г. Шлимана в том, что второй город (Троя II) в слое которого и был найден т.н. «клад Приама», не является гомеровской Троей (Генрих Шлиман "Илион. Город и страна троянцев". Т.1").
Археологическое изучение Трои (Илиона), после значительного перерыва, продолжила экс-пе¬диция ун-та Цинциннати (1932-1938 гг.) под руководством выдающегося археолога Карла Блегена («Троя и троянцы. Боги и герои города призрака». 1963), в результате чего была уточнена последовательность существования (датировка слоёв) древних поселений на данном месте: Троя I – 3000-2500 гг. до н.э.; II – 2500-2200 гг. до н.э.; III – 2200-2050 гг. до н.э.; IV – 2050-1900 гг. до н.э.;  V – 1900-1800 гг. до н.э.;  VI – 1800-1300 гг. до н.э.;  VIIa – 1300-1260 гг. до н.э.;  VIIb-1 – 1260-1190 гг. до н.э.;  VIIb-2 – 1190-1100 гг. до н.э. и  VIII – 700 г. до н.э.. При этом установлено, что гомеровская ("Приамова") Троя соответствует археологическому слою Троя VIIa. Далее же, экспедиция Тюбингенского ун-та во главе с проф. Манфредом  Корфман-ном, начатая в 1988 году, путём применения специального радара, выявила под городом римского периода ещё один большой город.
Как установлено, слои от Трои I до Трои V (и периоды от 3500 до 1820 г. до н.э.) включи-тельно относятся к эпохе, соответствующей раннему бронзовому веку эгейской цивилизации (в этих доарийских поселениях, по всей вероятности, жили преимущественно тевкры (выявлена преемственность эпох)). Троя I (Г. Чайлд "У истоков европейской цивилизации". 1952) пред¬ставляла собой небольшой поселок городского типа, состоящий из тесно лепившихся друг  к  другу  домов, образующих кривые  и узкие  улочки. Часть поселения защищала камен¬ная сте¬на (см. выше). Троя II была больше Трои I и окружена новой каменной стеной. Так, Генрих Шлиман (Том1) отмечал: "Совершенно очевидно, что за первыми поселенцами (Троя I) последовал другой народ: это доказывают как архитектура, так и керамика, поскольку и та и другая полностью отличаются от того, что мы видели в первом городе... Обитатели второго города вымостили улицы большими плитами из белого известняка, в которых, однако, я не обнаружил ни одной колеи от колес колесницы". Раскопки Манфреда Корфманна в Трое (конец ХХ века), показали, что Троя II - "не особый хронологический этап в Гиссарлыке, а особая культура, существовавшая одновременно с продолжением куль¬туры Трои I... культура Трои II прибыла и наложилась на культуру Трои I". Считается, что артефакты (и, особенно, топони¬мика) свидетельствуют о том, что мигрировали носители центрально-европей¬ской "баден¬ской" культуры и в Малую Азию, и на Балканы, и в Пелопоннес (Л.С. Клейн "Время кентавров. Степная прародина греков и ариев". 2010). И, как полагала М. Гимбутас, баденская культура являла собой одну из первых волн праариев в Европе. При  этом, с точки зрения Л.С. Клейна, комплекс баденских культур являлся предковым для протохеттов (ротохетто-лувийцев). Здесь уместно привести и гипотезу Дж. Меллаарта ("Prehistory of Anatolia and its relations with the Balkans". 1969) о том, что Τροя II была разрушена (по уточненной хронологии) в 2360/2300 г. до н.э. лувийцами на пути их следования с побережья Малой Азии вглубь Анатолии. Предполагается, что лувийцы (арии) проследовали "через район деградировавшей (вследствие иммиграции праариев) культуры Гумельницы - Караново VI - Варны в Троаду и далее на юг и юго-восток Анатолии и достигли спустя столетие Киликии и долины Коньи, при этом весь путь лувийцев отмечен волной «диких разрушений»" (перевод в изложении Л.A. Гиндина).
Как констатирует Карл Блеген: "характерные для Трои керамические сосуды или подобные им были обнаружены в Центральной Анатолии и Киликии". Так, Г. Шлиман, в частности, отмечает, что в процессе раскопок "Мы находим большие кувшины стоящими в кладовых на нижних этажах домов в четырех верхних доисторических городах Гиссарлыка" (Троя I-IV). Однако только "во втором городе (Троя II) встречаются гигантские терракотовые кувшины (высотой до 2-х м и диаметром до 1.5 м)... пифосы", сделанные "довольно грубо".
И возникает вопрос: зачем были нужны такие большие кувшины? Известно, что в Ханаане зарывали в землю кувшины примерно высотой до 6-7 м и диаметром (в широкой части) до 3-4 м для сбора и хранения дождевой воды. В Трое же, как представляется, в этом не нуждались. В таком случае, в Трое II эти огромные кувшины (зарытые в землю) должны были использоваться  (аналогичная практика известно) для хранения зерна (здесь соотношение высоты и диаметра для этой цели подобрано удачно). Но тогда, откуда подобная отработанная технология у праа¬риев-номадов, носителей скотоводческо-кочевой культуры (если именно они, как предполага¬ется, обитали в Трое II)? Мало вероятно, как представляется, чтобы праарии, основательно осев к сер. III тыс. до н.э. и освоившись (ассимили¬ровав¬шись и вплотную занявшись земледелием) в Подунавье, после этого (оставив возделанные земли) мигрировали на Балканы.
Показательно и то, что "в любом случае... ни в одном из культурных слоев Трои не было найдено ни одного хеттского предмета. Соответственно, ни одного предмета из Трои не было обнаружено ни в одном из главных городов древних хеттов" (К. Блеген "Троя и троянцы. Боги и герои города призрака". 1963).
Однако должно отметить, что на плодородных землях (вблизи рек и на некоторых городи-щах) номады-скотоводы, как установлено, всё же занимались земледелием. Так, на поселениях ямной культуры Поднепровья найдены мотыги, а в Ми¬хайловском  -  кремневые серпы (О.Ф. Лагодовська. 1962). По данным палеоботаников (Г.А. Пашкевич. 1989), племена ямной и кат¬а-ком¬бной культур на землях Украины выращивали пшеницу и ячмень (известно было и просо).
Вместе с тем, ряд учёных «в индоевропеизации Европы усматривает дезинтегра¬цию высоких цивилизаций» земледельческой "Древней" Европы V-IV тыс. до н.э., таких как «Винча II-III, Лендьел, Тиссы-Бюкка, Кукутень (кукутень-трипольская культура), Гумельницы» (М. Гимбу¬тас, Ю.В. Андреев, В.А. Сафронов). Так, последняя из подунавских культур, широко распрос¬транённая «винча», прекратила существование в IV/III тыс. до н.э.. Показательно и то, что именно в III тыс. до н.э. такие старые и обжитые культурные центры эпохи неолита, как Сескло, Димини, Рахмани и др., группи¬ровавшиеся на равнинах Фессалии, постепенно приходят в упадок (Ю.В. Андреев. 2002), что, по всей вероятности, и обусловлено миграциями праариев-номадов. Так, в Румынии (где поселение Чернавода (ок. 4000-3200 г. до н.э.) возникло по¬сле экспансии волны праариев-номадов, предположительно, носителей среднестоговской культу¬ры), а также в Восточной Венгрии и Западной Трансильвании влияние индоевропейцев привело к изменению характера производящего хозяйства автохтонного населения (начинает преобла¬дать пастушество, а земледелие - лишь подспорье; численность жителей поселений заметно падает). И, как упоминалось выше, некие племена выходцев из Балкано-Дунайского ареала (не праарии, но, видимо, ими вытесненные) мигрировали примерно в 3500 г. до н.э. в Запад¬ную, Центральную и Северо-Центральную Анатолию.
Так, Г. Шлиман ("Илион. Город и страна троянцев". Т.1) информирует, что "вазы второго города (Троя II), а также трех следующих доисторических городов Гиссарлыка [население которых - ещё не балканские праарии], - несомненно, вазы [о крышках к ним, см. ниже] с совиными головами и женскими признаками" (и таких ваз найдено много). Генрих Шлиман также пишет: "сосуды... Гиссарлыка находят себе многочисленные аналогии в древних кладбищах Лаузица и Познани... Я имею в виду наши «лицевые (погребальные) урны», такие, как мы часто находим в Поммерле и Восточной Померании и даже в самой Познани и Силезии... между ними и троянскими «совиными» вазами есть значительное сходство". Заметим, что, как известно, «совиная» символика является одной из характер¬ных черт искусства культуры «винча» (среди скульптур преобладают изображения боги¬ни в виде птицы; были распространены и крыш¬ки в виде совиной головы, которыми закрывали большие биконические сосуды (крышка с совиной головой найдена Г. Шлиманом и в Трое II)).
Вместе с тем, на острове Санторини найдены (не «совиные»), вероятно, минойские сосуды, "на многих из них около горлышка нарисованы два больших глаза, а также «ожерелье» из больших точек у основания горлышка... (а) на верхней части тулова вылеплены две женских груди; (и) каждая... окружена кругом из точек... (Хотя и они без лиц) ...тем не менее, очевидно, что (это)  ...фигуры женщины" (Г. Шлиман).
Рассмотрим некоторые крышки (Рис. "Крышка I" и "Крышка II") к «совиным» вазам из слоя "Троя II" (Г. Шлиман, Т.1; Рис. 157 и Рис. 159) и слоя "Троя III", Рис. "Крышка III" (К. Блеген. Рис. 23. "крышки, украшенные изображениями человеческих лиц").
                   
                Крышка I              Крышка II                Крышка III                          Ваза I

Здесь навершие "Крышки I"  - конус (вид сбоку - треугольник с 12 полосами) - эмблема чрева астральной (небесной) Всеобщей матери; и тогда ваза с такой крышкой (в совокупности (как изделие)), а также и с крышкой в виде совиной головы, являет собой вариант видения Великой богини ("крышки троянских ваз имеют форму "шлемов" (типа "Крышка III"), на которых часто показаны женские волосы", отмечает Г. Шлиман). Навершия же крышек "Крышка II" и "Крышка III" - фаллосы (а "Крышка III" изображает антропоморфную голову бога-отца (с арменоидным/анатолийским носом), связан¬ного с небосводом (крышки круглые)); а в таком случае ваза с фаллической крышкой (пос¬коль¬ку собственно ваза (без крышки) несёт на себе «совиную» символику богини-матери) представ¬ляет собой образ Двуединого божества. Харак¬терно, что "Ваза I" (Г. Шли¬ман), найденная в слое "Троя IV", помимо женских признаков (стилизованные грудь и лоно), снабжена и несомненно рогами быка. Так (Г. Шлиман, Рис. 227"; "Троя III"), один из вариантов видения Двуединого божества являет собой Рис. "Ваза II" ("совиное" лицо богини-птицы, собственно кувшин (как таковой), грудь и эмблема чрева; а также фаллос и рога быка, иногда на тулове вазы изображалась и змея).

                                                                Ваза II
Следовательно, в свете сакральной символики часть таких ваз (урны) из Трои II отображают Великую богиню, владычицу Неба, как хтоническую богиню-птицу (как владычицу жизни и смерти). Показательно и то, что в слое "Троя II" найден (Рис. 160) и терракотовый сосуд-треножник в виде свиньи (свинья - эмблема плодовитости богини-матери), а в слоях "Троя III" или "Троя IV" (Г. Шлиман Т.1; Рис. 67) - "ваза в виде головы свиньи, орнаментированной насечкой в виде... (множества столбиков из уголков)" (уголок - символика высокой, небесной, воды туч, порождаемой богиней Неба).
Итак, несомненно, что подобное видение образа богини-матери не присуще скотоводам-номадам (у которых богиня - мать-земля, а их