ОБМАНИ СВОЮ СМЕРТЬ. Глава 20. Бэлле шьют дело

На следующий день после аварии Ольге позвонил следователь из ОВД и вызвал в отдел. 
– По факту наезда возбуждено уголовное дело – сообщил следователь – Статья – ДТП, наезд на пешехода. Вы проходите в качестве потерпевшей. В принципе, нам все более или менее ясно, но мы обязаны вас официально допросить. Когда вы сможете к нам зайти? 
– Во второй половине дня, ближе к вечеру, можно?
– Да, разумеется. В 17.00 вам удобно будет? 101-й кабинет, моя фамилия Поляков.
– Вполне. Я обязательно у вас буду – Ольга повесила трубку и нервно заходила по комнате.

«Черт его знает, что им там моя маман успела наговорить, так вот зайдешь потерпевшей, а выйдешь, если еще выйдешь, соучастницей. Надеюсь, у неё хватило ума ничего не сказать о нашем замысле?»
Выяснить это обстоятельство до встречи со следователем Ольга не могла. Но, на всякий случай, нужно было тщательно продумать свою линию поведения и свои показания. «Так, вспоминаем все мелочи, и должен быть ход, утяжеляющий статью, – Ольга прошла в кабинет Сергея и открыла крышку ноутбука – посмотрим, что ей вообще светит».
Яндекс нашел нужное место быстро:
«Нарушение лицом, управляющим автомобилем, … правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, наказывается ограничением свободы на срок до трех лет…»
– Всего-то? – искренне удивилась Ольга – Вот тебе и 264-я… Значит, если Сергей жив, так ей вообще могут условно дать? Нужно искать другую статью!
Она снова вошла в Яндекс и набрала в строке поиска «умышленное причинение вреда здоровью».
Поисковик мгновенно выдал результат, сильно менявший картину.
– Ага, – с облегчением вздохнула Ольга – сто одиннадцатая покруче будет – до восьми лет – это еще куда ни шло. Надеюсь, что трудоспособность у Сержа до суда не восстановится.
Распечатав найденную статью УК с комментариями, Ольга сварила себе кофе в турке, налила самую большую чашку и разложила листы на столе, готовясь к встрече со следователем.

«Главная задача, – рассуждала она – доказать, что был умысел убить или покалечить. Но какой мотив? Мотив должен быть простой и понятный. Убить мужа дочери просто так? Никто не поверит. Деньги? Но про то, что он меня выгнал, никто не знает. Сто человек подтвердят, что мы нежно любили друг друга, и никаких конфликтов между нами не было. И зачем матери убивать любимого мужа своей дочери? Личная неприязнь? Маловато будет. Ищи, Оля, ищи…»
Ольга внимательно читала комментарии к кодексу. Даже для разговора с адвокатом, не говоря уже о следователе, была необходима тщательно продуманная версия, не оставлявшая сомнений.
Постепенно в памяти дочери выстраивался видеоряд. Бэлла вечно недовольна тем, что зять, почти её ровесник, откровенно игнорировал «мудрые» советы тещи. Неугомонная Бэлла Исаковна стремилась советовать во всем: как содержать дом, что и когда покупать жене, куда ездить отдыхать и какую нанимать прислугу и охрану. Но у Гранина на все была своя точка зрения, практически никогда не совпадавшая с мнением тещи. К советам Бэллы он относился как к фоновому шуму и далеко не всегда дослушивал её тирады до конца. Иногда он просто поворачивался к ней спиной в середине разговора и уходил в кабинет, не забыв запереть за собой дверь на замок.
Бэлла Исаковна терпеть такое пренебрежительное отношение не могла. Характер не позволял. При каждом удобном случае, она не упускала возможности вставить зятю шпильку. Больше всего Бэлла любила сделать невинные глаза и посочувствовать его изможденному виду, спросить, не трудно ли ему жить с такой молодой женой. Практически всегда это сопровождалось советом посетить мужского врача.
Зять, разумеется, отвечал ей полной взаимностью чувств. Но, в отличие от Бэллы, он не опускался до сарказма и перебранки. Он просто игнорировал намеки жены на необходимость помочь матери, когда у неё возникали финансовые проблемы. Вот и когда Эдик проигрался в пух и прах, и Бэлле пришлось продать свою машину, чтобы заплатить по долгам сына, Сергей Петрович даже не подумал компенсировать ей потерю. Каждый раз, когда Ольга, под давлением матери, заводила разговор на эту тему, у него обязательно находилось какое-то срочное дело, требовавшее его немедленного участия. Или он просто отвечал: «я подумаю», и думал до морковкина заговенья.
Максимум, на что распространялись его родственные чувства, – купить ей в дьюти-фри бутылку «бэйлис», возваращаясь из зарубежной поездки.
Естественно, любви к зятю Бэлле Исаковне это не добавляло.

«Все это хорошо, – продолжала рассуждать Ольга – но для покушения на убийство маловато. Нужен более веский мотив. Какой?»
И тут её осенило:
– Ревность! Конечно же ревность! Только из ревности безнадежно влюбленная женщина может ни с того ни с сего переехать машиной мужчину.
Решение было найдено. Оставалось только продумать детали.
«Итак, – размышляла Ольга – моя дражайшая маман хорошо известна среди друзей и знакомых своей слабостью к мужскому полу. Это только папаша ничего не знает. Счастливый человек! Значит, «история любви» получается такая: она его домогается, он посылает её ко всем чертям. Или даже пусть она приедет к нему на дачу, когда я была в гостях у подруги с ночевкой, подпоит и переспит с почти бесчувственным телом. А утром Сергей придет в ужас от случившегося и выгонит её с треском. Конечно же, он все рассказал мне и категорически запретил матери приближаться к нам на пушечный выстрел. А она совсем потеряла голову от ревности к собственной дочери».
Набрав, на всякий случай, искомое словосочетание еще раз, она нашла на каком-то форуме чат, смаковавший подробности наезда женщины на собственного мужа. Муж умер, а женщину посадили как раз по той самой «тяжелой» статье. Сомнений больше не оставалось. План прояснился.
– Йес! – выдохнула Ольга, сжав ладонь в кулак и резко приподняв и опустив согнутую в локте руку. – Сидеть, вам Бэлла Исаковна, по полной программе!
Следователь встретил её с сочувствием:
– Ольга Борисовна, я понимаю, как вам тяжело. История действительно экстраординарная. За пятнадцать лет службы у меня это первый такой несчастный случай.
– Вы уверены, что несчастный? – многозначительно спросила Ольга.
– А вы думаете иначе? – удивился следователь.
– Я не думаю, я знаю.
– И что же вы знаете? – следователь все еще недоумевал.
– Я знаю, что у мамы был умысел. И это вовсе не ДТП. Здесь не 264-я, а 111-я со всеми вытекающими.
Ошарашенный познаниями Ольги в уголовном праве офицер уставился на неё так, будто увидел перед собой королевскую кобру, выскочившую из папки с уголовным делом и раздувающую капюшон, готовясь к броску.
– Простите, вы юрист? – изумился следователь.
– Нет, я маркетолог. Но ситуация не так проста, как вам кажется.
Ольга излагала свою версию, а полицейский слушал её с широко раскрытыми глазами и не верил своим ушам. Дочь шила дело матери. Причем, делала это основательно и убедительно. Почти профессионально.
– Вы понимаете, что Бэлле Исаковне при таком раскладе светит восемь лет? – спросил офицер – Это при условии, что ваш муж выживет. А если, не дай бог, он умрет, то и все пятнадцать.
– Понимаю, – ответила Ольга смерив следователя холодным и спокойным взглядом. И это будет ей по заслугам.
Из ОВД Ольга выходила удовлетворенной. Большого труда ей стоило сдержать радостную улыбку, подписывая протокол допроса.
– А вот теперь можно и в больницу съездить, узнать, как там мой дорогой супруг дозревает. – Ольга позволила себе улыбнуться, только отойдя от здания полиции на тротуар проезжей части.
Она подняла руку и остановила первую попавшуюся машину:
– В институт Склифосовского.
Водитель согласно кивнул и открыл ей дверцу. Теперь Ольге предстояло заняться реализацией второй части плана.