Стоит только захотеть...

«записнушки», понимая, что настоящих друзей у неё осталось только двое:  Светлана и Лёшка.
Лёшка был сыном врача, с которой Виолетта дружила двадцать лет и которая спасла ей сына, который по неизвестным никому причинам вдруг решил родиться на четвёртом месяце беременности.
Тогда Валерии Михайловне удалось остановить  Виолетте непонятно с чего начавшиеся и кровотечение, и преждевременные схватки, но из больницы на работу  она свою молодую пациентку уже не выписала, резонно заметив, что «дитя должно родиться в срок и, желательно,  здоровое». Работа же, по словам Валерии Михайловны, подобно волку, в лес ни за что бы не сбежала.
Виолетта, которой эти слова были, конечно же, хорошо известны, спорить со своим любимым доктором не стала. В результате Василёк родился аккурат в тот срок, который Валерия Михайловна указала Виолетте в обменной карте.
Откуда было тогда ей, двадцатилетней девчонке, знать, что вцепившись зубами за жизнь будущего своего Василька, она ровно через двадцать лет получит от своего сына, который выберет профессию врача, помощь, которая вот так же спасёт ей жизнь. Как Василёк, правда, при несколько иных обстоятельствах, схватится за жизнь мамы, как за бесценное сокровище. Нет, ничего этого Виолетте тогда ещё знать было не суждено.  Она лежала на кровати, гладила свой округлившийся живот, периодически всхлипывала, боясь, что кровотечение начнётся снова и смотрела, не мигая, куда-то в пустоту.
А Валерия Михайловна, глядя на изрядно приунывшую Виолетту, иногда садилась на краешек больничной койки и, не давая своей пациентке окончательно раскиснуть, гладила её то по руке, то по животику, и всё повторяла:
- Ну, не падай духом, девочка моя. Случай твой, не ахти, какой хороший, но по счастью, не самый тяжёлый. И, ловя на себе, отчаявшийся взгляд Виолетты, говорила: «Запомни, как ты себя настроишь – так дело и пойдёт. Ты ведь хочешь, чтобы всё наконец пришло в норму?»
А когда Виолетта кивала, бодрым голосом добавляла: «Стоит только захотеть!» И уходила на обход в другие палаты, а у Виолетты оставались в ушах её слова, вместе с которыми начинала расти надежда, что действительно, если она захочет, то всё именно так и будет.
Намного позже, когда Валерии Михайловны не стало, Виолетта сдружилась с Лёшкой. Ей нравилась его семья, нравилась атмосфера, в которой они жили и растили детей. Ей даже казалось иногда, что Валерия Михайловна присутствует где-то рядом и слышит, как они разговаривают и даже видит, как они пьют на широченной кухне чай. Равнодушная к собакам, Виолетта моментально влюбилась в Лёшкиного пса – то ли сеттера, то ли русского спаниеля – чёрного и вислоухого, которого в доме обожали все!
А вот остальные друзья и знакомые как-то постепенно, шаг за шагом, начали исчезать из жизни Виолетты.
Некоторые из них отказались от отношений сразу, сообразив, что «больная на голову» подруга будет приносить теперь больше проблем, чем положительных эмоций. При этом они довольно грубо «перерубили канаты»,  перестав отвечать на звонки и даже вычеркнув её из списка «друзей» в социальных сетях интернета.
Другие позванивали первое время, но услышав, что Виолетта не может теперь пойти с ними на очередную вечеринку или в кафе, вопросительно фыркали:
- Ну и что, ты теперь на всю жизнь запрёшь себя в четырёх стенах?
Виолетта поначалу пыталась им объяснить, что в четырёх стенах ей и самой сидеть уже надоело, но потом устала повторять одно  то же людям, которые привыкли видеть её с постоянной улыбкой на лице, а теперь ввиду отсутствия таковой изменили своё мнение на сто восемьдесят градусов. У неё даже сложилось впечатление, что они вообще не слышат её! 
Устала говорить, что в кафе не может пойти, потому что спиртное ей теперь пить можно только в весьма ограниченных количествах.
Устала повторять, что не может присутствовать на вечеринках, потому что ноги не хотели попадать в ритм забойной музыке, а сидеть на стуле, глазея на танцующих – действо малоприятное.
Устала объяснять, что головокружения продолжали налетать на неё так внезапно, что она и сама не успевала сообразить, что пространство вокруг неё ни с того, ни с его начинало резко кружиться и болтаться из стороны в сторону.
Она устала…
И поняла, что друзья действительно нужны только красивые, молодые и здоровые. А у неё, у Виолетты, этого здоровья осталось совсем немного. Какая-то капля, да и та совсем-совсем маленькая.

***
Жизнь, тем не менее, продолжала идти вперёд, и к этой жизни хочешь-не хочешь,  а надо было приспосабливаться.
Появились в доме у Виолетты новые вещи, о существовании которых она раньше и не догадывалась. Колючие аппликаторы, какие-то аппараты, действующие на человека магнитными полями, массажёры, тренажёры…
Самым противным и никак не хотевшим поддаваться освоению, оказался на первый взгляд простенький степпер,  подаренный мужем задолго до случившейся с ними неприятности, и благополучно обретавшийся в углу. Виолетта только пыль с него иногда смахивала, наивно полагая, что такого внимания с её стороны для вышеупомянутого инструмента будет вполне достаточно.
Но, то ли, она неаккуратно это делала, то ли степпер справедливо полагал, что стирание с него пыли – далеко не самое главное для него применение в этом доме -  трудно было судить. Отомстить своей хозяйке злой агрегат решил  чуть ли ни с первого дня, когда попробовала на него встать.
На тот момент Виолетта ходила уже достаточно уверенно, хотя и не быстро. Равновесие держала сама, за мужа, как это было в первый месяц после травмы, не держалась. А вот со степпером получилась у них вражда, да ещё какая! Встанет Виолетта на широкие ступени, сделает шаг на месте и в ту же секунду равновесие словно убегает от неё. Прямо пулей уносится, как будто его тут никогда и не было! Промучившись  с несговорчивым степпером недельку-другую, пришлось ей обзавестись поддерживающими скобами, дабы сподручнее заниматься было. Ну, не падать же в самом деле чуть ли не на ровном месте, да ещё и каждые две минуты! Гимнастика, упражнения, режим – всему этому пришлось подчиниться, чтобы хоть как-то поддерживать себя в норме.
Руки тоже пришлось разрабатывать. Виолетта сидела и часами  исписывала вороха бумаги, чтобы почерк хотя бы отдалённо стал опять напоминать тот, который был у неё ещё совсем недавно – красивый, ровный, «учительский» почерк, который не испортили даже записываемые в спешке лекции по философии или зарубежной литературе.
Потихоньку стало всё отлаживаться. Муж, у которого рука зажила довольно быстро, постоянно поддерживал Виолетту, не давая ей расслабиться или расхныкаться, как только видел, что у его жены влажнели от слёз глаза. Сын, когда был свободен от своих бесконечных лекций, тоже старался приезжать. И всё же жило где-то внутри Виолетты горькое чувство своей неполноценности и ненужности, потому что осталась она словно бы одна на этом свете. В общем-то так оно и было, и Виолетта потихонечку начала привыкать к одиночеству, потому что работать врачи ей пока не рекомендовали, а без работы, как известно, любой человек завянет и зачахнет, как лишённое воды дерево…

***
Пятиклассник Игорёк, запыхавшись, едва успел догнать своего репетитора, которая, спустившись со второго этажа, уже успела пройти довольно большое расстояние до входной двери.
- Ну, Вы, Виолетта Максимовна, и хóдите, -  тяжело дыша и отпыхиваясь  произнёс он, - попробуй Вас догони…
Никто и никогда не узнал бы в этой ещё достаточно молодой, модно одетой женщине, ту самую  Виолетту, которая пять лет назад  словно раздумывала, остаться ей на этом свете или же всё-таки…
Впрочем, «всё-таки» уже давно перестало существовать в её сознании. Поняв в один прекрасный день, что относительно молодая жизнь может в любой момент прерваться, Виолетта нашла себе… большое количество дел. Чему только она не научилась за эти пять лет! И рисовать, и играть на электронном пианино, и вышивать картины разными способами. Мозг, когда-то отказывавшийся воспринимать родную речь, теперь был вышколен до автоматизма: Виолетта вспомнила не только английский, но и давненько не применявшийся немецкий язык. Сколько за это время было сделано переводов и контрольных работ студентам – можно было только сбиться со счёта. Сколько за то же самое время было прочитано книг, сколько разгадано кроссвордов, решено математических и разных логических задач – тоже вряд ли бы кто ответил.  А уж сколько километров было пройдено когда-то непослушными ногами – Виолетта даже не сумела бы ответить на этот вопрос!
Голова, правда, иногда давала о себе знать, но это были уже не те изнуряющие боли, от которых она просыпалась ночью или не знала, куда деться днём…
«Стоит только захотеть», - сказала ей однажды Светлана знакомую фразу.
И Виолетта захотела. Очень захотела.
И теперь, повернувшись к Игорьку, который до сих пор тяжело дышал от бега, она провела рукой по его по мягким светлым волосам и с улыбкой спросила:
«Что ты так торопился? Тебе что-то непонятно по сегодняшнему уроку?»