породистый пес, нашел себя и занялся своим делом, делом, которое ему было предписано самой матушкой-природой.
Как-то его любимый хозяин, тот самый, которого он лизнул при знакомстве в щеку, позвал Нэда и, открыв дверь своей огромной машины, усадил на заднее сиденье.
- Сегодня, дорогой мой, едем в гости, - сказал хозяин и посмотрел на Нэда. Нэд пару раз гавкнул своим сиплым низким голосом, и это означало, что он доволен. Ехали долго, дорога была лесная и ухабистая. Нэд узнавал каждое дерево, каждый куст: вот здесь он месяц назад задрал куропатку, а вот на этом повороте вышел на зайца, догнать, конечно, его не смог. «Ох, и попадись же ты мне...» - думал Нэд и улыбался по-своему, по-собачьи... И вдруг на этом же повороте опять выскочил тот же серый, наглый, очень быстрый и сильный заяц, он стремглав вылетел из кустов и, пробежав перед машиной, сильно оттолкнувшись от обочины, скрылся в солнечном, с синими тенями лесу. Нэд, не поверив такой наглости, стукнулся мордой об стекло и прилип к нему, лай и свирепое сиплое рычание раздавалось из машины.
- Ну, все, все, Нэд, успокойся, завтра же охота, ты забыл? Не уйдем с нее, пока ты не поймаешь этого хулигана, хищник ты мой любимый, - улыбаясь, громко сказал хозяин, притормаживая перед очередной глубокой ямой, до краев заполненной водой. Солнце стояло в зените, его лучи солнечными зайчиками на листьях неслись в окне мимо Нэда, а он уже не мог спокойно лежать, охотничий инстинкт мгновенно проснулся в нем, внутри все дрожало, и хотелось одного: опрометью, забыв про усталость и жару, с головой ринуться в этот красивый лес навстречу приключениям и добыче. Прильнув к окну, он все пытался снова и снова увидеть этого наглого зайца и хотя бы облаять его. Так, незаметно для Нэда, они и приехали. И тут Нэд ощутил внутри себя какое-то щемящее и болезненное чувство, как будто все его внутренности вместе с сердцем и собачьей душой упали вниз, он перестал себя ощущать, он узнал, все узнал: и этот забор, и калитку, а главное, он даже через стекло услышал такой любимый и знакомый детский смех - это они, его дети, они помнят его и еще любят. Когда хозяин остановил машину прямо напротив калитки, Нэд, увидел головку самого любимого им младшего, тот, кряхтя, деловито пытался открыть щеколду и, так и не сумев это сделать, засунул свою детскую мордочку прямо в калитку, и они встретились взглядами. Увидев своего любимчика Нэда, малыш радостно завопил, и его ручки потянулись к Нэду, а следом подбегали с криками остальные дети. Когда дверь машины открылась, Нэд даже не заметил, как оказался стоящим на задних лапах у калитки и облизывающим своего любимчика, а тот, заливаясь от смеха и радости, теребил ему пузо. Подошедшая с той стороны калитки женщина открыла ее и впустила Нэда, что тут началось: визги, крики и детские руки, его родные, любимые руки... Нэда повалили на спину и стали тискать, и целовать, обнимая за шею. Нэд был не просто счастлив, он ликовал. Немножко успокоившись, детишки слезли с него и стали помогать подняться, так как все его четыре лапы были перепутаны и вообще завязаны в морской узел. Нэд кое-как с детской помощью поднялся и, оглядевшись, увидел на том же самом месте большую и красивую собачью конуру, а около нее лежал огромный, белоснежный с рыжими пятнами пес - сенбернар.
- Несчастный, неужели и я вот так когда-то здесь лежал, ведь это же смерть, - подумал про себя Нэд, но новая собака отнюдь не выглядела несчастной, а, наоборот, спокойно спала и лишь иногда, подняв хвост, смахивала с себя назойливых слепней. Увидев Нэда, она лениво приподняла свою массивную голову и издала рык, очень глухой и низкий, затем вернула свою голову обратно и, кажется, сразу уснула. В общем, новая собака была прямая противоположность Нэду. Дом тоже изменился, он был перекрашен, а внутри сделан полный ремонт, все было другим, и у Нэда даже не возникло никакой ностальгии. У женщины, которая впустила его, было какое-то размытое лицо, совершенно ему незнакомое, да и некогда ему было всматриваться и копошиться в своей памяти - впереди ждал чудесный день с его любимой детворой. Они резвились до самого вечера, побывали на всех своих любимых местах и даже искупались в речке. Вечером Нэд, как и раньше, помог уложить всех своих спать, потерся об каждого своим влажным носом и на вопрос: «Нэдик, а ты к нам еще приедешь?» прозвучало два коронных низких лая, что всегда означало «Да!»
Когда ехали обратно, Нэд спал, спокойное и ровное дыхание красивой, сильной собаки говорило лишь об огромном, настоящем собачьем счастье. Теперь он почти каждую неделю видел своих любимых детей, подолгу с ними играл и купался, продолжал каждый месяц охотиться и догнал-таки этого несчастного зайца, встав перед ним в стойку, облаял его, но, не причинив ему никакого вреда, отпустил.
Нэд прожил насыщенную, богатую на приключения жизнь. Умер он во сне, тихо и спокойно, будучи уже стареньким, но по-прежнему самым любимым охотничьим псом - Нэдом.
Он ушел в Небытие, но счастье, которое он подарил своим любимым, осталось в веках!
