Время Лича. Глава 31. Проклятье.

      Гулкие звуки шагов отзывались эхом в странном помещение без стен и потолка. Татда уже несколько раз выпустила огненный шар, который беспрепятственно проходил сквозь пустоту, и в такую же темень уносился, надолго продолжая гореть крохотной красной точкой, пока не развеивался окончательно, минуя ни один километр. Шорохи становились всё ближе, шептания навязчивее. Как Татда ни старалась разглядеть источник зловещего хрипа, у неё ничего не получалось. Ольм был, как ни когда насторожен. На внезапное резкое движение чуть в стороне от них, дахгарец резким движением вытащил меч из ножен. Но не увидев никого и ничего, воин заметно стушевался:
      - Чародейка! Что это за твари? - стараясь говорить полушепотом, сказал Ольм.
      Татда не успела ответить, как внезапно пол под ногами задрожал. Серебристые линии искрясь и переливаясь, словно ручейки поплыли в одну сторону, словно их созывали. Шорохи и хрипы внимая тонким линиям тянулись следом держась на почтительном расстоянии от лича и воина. Стекло дрожало, осыпаясь серебрящими искрами. Ольм и Татда словно слепцы крутили головами в поисках ответов. На миг всё вокруг перестало дрожать. И следом, вдалеке от них, забрезжил свет, от которого не смотря на расстояние веяло холодом. Светящиеся полосы текли к столбу света, тени плыли внимая голосам. Не раздумывая Ольм и Татда побежали на свет, словно призываемые огнем мотыльки. Чем ближе они приближались, тем отчетливее перед ними раскрывался молочного цвета столб, который упирался в кварцевый потолок рукотворной пещеры. Столб напоминал колонноподобный стержень. Огромный механизм, завуалированно спрятанный за красивую магическую оболочку, приводил в движение проклятье. Татда чувствовала в себе близкое по духу и структуре магическое начало. Некогда синий свет, магической мантии Иримии, вытеснялся машиной, на багровой свет ромбоидной призмы Басюрхюрна. Только сейчас приближаясь в первородному источнику света, лич могла прочувствовать сколь несовершенна была магия которая привела её к жизни после смерти. Сколь не совершенна, столько и губительна, как для неё самой, так и для жизни на Иримии. Как тонко, тривиально и дешево, но это действовало, на протяжение ни одной тысячи лет. Сейчас они — скелеты и личи. Две тысячи лет назад — ундины. «Что ждет дальше?» - мысленно спросила себя Татда. - «Что скрывается за шорохами, что витают вокруг словно призраки?».
      Ответить Татда не успела. Со спины налетел дымчатый вихрь. Нечто набросилось на Ольма, повалив того на пол, истошно визжа. Татда вскинула посох, но со стороны, внезапно, резко и рвано, на неё накинулась такая же тень. Посох покатился по полу. Существо, вцепившись в её одежду, словно клещ, выл и клацал зубищами. Тварь клацнула рядом с шейными позвонками, рванула заостренными когтями по корсету платья. Несколько рубиновых камней рассыпались по полу. Татда уперлась в существо коленом, держа его на вытянутых руках. Тварь накренилась к личу, пытаясь схватить её зубами. Татда перекувырнулась, оказываясь сверху. Впилась пальцами в то место, где по её мнению должна быть шея твари. Сдавила кисть. По кисти потекло, что-то липкое, вязкое. Татда приподняла руку над дымкой. Рука была покрыта, чем-то клейкий, склизким, похожим на кленовый сироп. Лич обернулась. Ольм сидел на коленях, над трупом существа, Татда заметила не глубокую царапину на его щеке. Нащупав тело, она потащила его к воину бросив рядом:
      - Что это? - спросил Ольм, наклоняясь над покрытым вязкой жижей существом.
      - Я таких вижу впервые… - ответила Татда.
      Перед ними лежало два трупа. Окружающее их марево спало, сразу же после смерти. Тварь, обладала выдающейся квадратной челюстью, с по меньшей мере тремя сотнями зубов, которые шли в три ряда. Ромбовидные глаза, были сильно вдавлены в большой череп, а ноздри напоминали собой овальное отверстие с тонкой пленочкой. У существа было три верхних конечности, и две нижние, с четырьмя голенями и ступнями. При чем, две ступни напоминали дахгарские, две другие скорее лапы белки летяги, увеличенные в размерах. Существо было неимоверно выносливо, что не удивительно, при такой-то ловкой анатомии.
      - Это животные? - спросил Ольм приподнимая одну из верхних лап, и рассматривая улучшенную, чем у дахгарценв структуру суставов.
      - Не думаю, - проговорила лич, отмечая интересное строение ног и количество рук.
      Шорохи отвлекли их от дальнейшего разглядывания существа. Тени сгущались. Дотрагивались. Проверяли. Татда водила посохом из стороны в сторону, развеивая сумрак изливающимся с авантюрина нежно-зеленым светом.
      - Инхынва Омона…
      С посоха сорвались два огненные луча, выстроившись ровным коридором. Тени бросились на огонь. Запахло смертью. Но Ольму и Татде было всё равно. Они бежали сквозь пылающие стены огня. То и дело убивая просочившихся горящих тварей. Ольм на бегу отрезал голову существу. Татда рыча пригвоздила набросившегося на неё тварь. На стеклянном полу разливалась вязкая, коричневая жижа, которая облизнув огонь, тушила магию. Стена уже покрылась дырами, пропуская за собою ещё больше существ. Их воздушная оболочка, явно помогала проходить сквозь языки пламени. Ольм и Татда уже приблизились к стеклянной арке, за которой до невозможности высоко горел молочного цвета стержень, изрыгающий беловатые всполохи. Из нутра спирали, просачиваясь выползали один за другим прозрачные существа, но отлетев от белой колонны на поряодчн6ое расстояние, цвет оболочки духов, менялся на темное марево. Тени менялись, прятались и охраняли белую проклятую колонну. Татда присмотрелась, у основания стержня, стоял высокий колдун, воздев руки вверх, с его пальцев лились водянистые белые ленты, которые словно пуповины тянулись к колонне. Колдун ходил вокруг, сосредоточенно, смотря перед собой и иногда поднимая глаза к потолку. Спираль по широкому овалу окружала сияющая серебром, стеклянная стена, чья изукрашенная поверхность возносилась в непроглядную высоту. В стенах была выделена окантованная арка, сквозь которую просачивались твари покрытые темной дымкой. Татда и Ольм были почти под аркой, когда рукотворная пещера колыхнулась. Лич обернулась и не увидела ничего. За спиной, была темнота, предрекающая смерть. Ольм уже бежал под аркой, его ожесточенное лицо смотрело на колдуна, меч в руках поблескивал отражая молочный свет колонны. Татда коснулась стены, навершием посоха, обводя арку. Ольм остановился, обернулся. Татда успела шепнуть:
      - Изт Ойвизст…
      Перед ней возник ультрамариновый щит. Она коснулась костлявыми пальцами, мягкой текстуры щита, смотря на Ольма. Он подбежал, плечом ударившись, в магический заслон. Щит выдержал, лишь место удара разлилось белыми полосами, быстро приходя в ровное ультрамариновое мерцание. Ольм ударил ладонью. По щиту пошла тонкая рябь. В его глазах пылало: отчаянье, боль, и злость. Бессильная злость, на лича, на себя самого, на весь мир:
      - Что ты делаешь, чародейка?
      - За твоей спиной, проклятый колдун, - проговорила Татда. Ольм видел, как за её спиной, сгущались тени. Авантюрин, испуская зеленоватое сияние, разгонял сумрак, пугая страшных существ. Ольм знал, чтобы держать свет, ей требуется много сил, но она держала. - Рядом с ним, с десяток вызванных им существ, - продолжила говорить лич. - Но прибудут ещё. Пока что ты можешь с ними справиться. За моей спиной сотни, и они нам не дадут приблизиться к проклятому колдуну. Ты должен остановить его, Ольм.
      - Ты обещала мне чародейка, что мы выберемся вместе. Ты обещала Иуне, что как только мы справимся, ты вернешься к ней, и вы станете сестрами. Ты не должна… - Ольм замолчал, линия его губ ожесточенно искривилась. Он ненавидел её, ровно также, как желал сейчас быть рядом с ней по ту сторону щита.
      - Ольм, - тихо прошептала Татда, ощущая спиной, как дрожит из последних сил зеленый свет, пропуская тени. - Моё имя Татда!
      - Татда, - повторил Ольм. Прикасаясь раскрытой ладонью к ультрамариновому заслону. - Татда, - нежно сказал Ольм. - Не надо, Татда. Ты обещала, что мы пройдём путь вместе.
      - Невозможно, дахгарец! - сказала Татда прикоснувшись кистью, к его руке через щит. Ультрамарин вокруг их ладоней засиял белым светом.
      Татда развернулась. Перехватив в руке посох. Кистевым броском она отправила тяжелый металл, в полет. Пролетев десяток метров, заостренное основание, нашло свою цель, втыкаясь до трети, в тело трех лапой твари. Тварь визжа отлетела в сторону, разбрызгивая вокруг себя тягучую кровь. Посох звонко воткнулся в стеклянный пол, пригвоздив с собой дымчатое существо.
      - Инхада Чари Омр!
      Громоподобно металлически прокричала Татда. Посох, что лежал чуть в стороне, запылал холодным зеленым светом, изменяя свою хозяйку, в ледяную вьюгу. Лёд неудержимой силой метался снежными спиралями по скользкому от вязкой крови полу. Ольм смотрел на чародейку восхищаясь. В изогнутой белоснежной спирали, просматривались очертания ализарина. Чародейка металась из стороны в сторону, прожигая льдом, всё вокруг. Стекла дребезжали от холода, и стонущих существ, по стеклам складываясь в ручейки текла вязкая кровь, которая покрываясь инеем, принимала форму колючих луж. Вьюга и пурга, заметала скользких шипящих тварей, которые как не старались не могли дотянуться до семисотлетней колдуньи. Перед ним сражалась, его чародейка, знающая цену жизни, и знающая, как продать свою жизнь подороже. Чародейка, пылала и гасла одновременно. Посох дребезжал, разрываясь бешенным водопадом, вперемешку с колючим ветром. Всё вокруг рвалось и задыхалось. Тени стеной обступили чародейку, сгущаясь и наваливаясь на ледяной вьюн. Ночь навсегда, сомкнулась вокруг лича. Ольм отвернулся, и бросился бежать. Чтобы навсегда покончить с тем, кто проклял Иримию.