Любочка

В конце февраля 1945 года на военный завод города Томска поступил заказ из Ленинградской области на большую партию хлоросодержащих веществ для дезинфекции гидросооружений, озёр, рек и мест массовых захоронений. Было решено отправить в город Пушкин компоненты для производства хлорамина-Т, а также специалистов: химика-технолога Афанасьеву Любовь Ивановну, лаборанта Семёнову Нину Тимофеевну, лаборанта Веселову Екатерину Петровну и гидрогеолога Рыбкина Евгения Ивановича. Перед ними была поставлена задача: В кратчайшие сроки организовать производство реагентов на базе чудом уцелевших лабораторий сельскохозяйственного института.
***
Одиннадцатого марта благополучно прибыли в город Пушкин. Евгений Иванович пошёл искать военного коменданта города. К вечеру следующего дня груз был доставлен к двухэтажному зданию, в подвале которого находились лаборатории факультета почвоведения. Через три дня привезённое оборудование было установлено и проверено. Агро и гидрогеологические карты Ленинградской области совмещены с картой военных действий и захоронений. А вечером 16 марта первые килограммы АС были переданы курьеру спецподразделения, проводящего химическую и бактериологическую зачистку Ленинградской области.
***
Выходным днём определили субботу. Стирали бельё, мылись и писали письма. В начале апреля лабораторию подтопило. Евгений Иванович набросал доски, но это не помогло и он решил найти причину, то есть определить, откуда поступает вода.
***
На следующий день, захватив фонарь и планшетку, чтобы набросать план подвала и возможных тоннелей, Евгений Иванович спустился в лабиринт. Работа шла медленно. Через несколько часов стало ясно, откуда сочится вода. Осталось обследовать северное крыло и тоннель, ведущий неизвестно куда. Передохнув, Евгений Иванович зажёг фонарь, сверил по компасу своё местонахождение и начал осторожно продвигаться вперёд. Вдруг ему послышался вздох, а может стон и снова какой-то неясный звук. Выкрутив до отказа фитиль и подняв лампу над головой, Евгений Иванович начал тщательно осматривать помещение. Звуков больше не было. В углу лежали огромные снопы пшеницы. Он подошёл поближе, разворошил их, удивился величине зёрен, упавших на пол, наклонился, чтобы поднять и наткнулся на руку человека. Евгений Иванович разбросал снопы и то, что он увидел, потрясло его. Он, коммунист с 1935 года, неожиданно для себя вспомнил и бога и чёрта.
На снопах лежал человек. Тело, прикрытое тряпьём и соломой, показалось почти детским. «Надо поискать документы и если это наш, срочно отправить в госпиталь, если немец, то… пристрелить и делу конец!» - Евгений Иванович тщательно проверил «одежду» и нашёл обгоревший кусок плотной бумаги, на которой было что-то написано на немецком языке. Сделать то, о чём подумал, Евгений Иванович не решился: а вдруг это наш... Поднявшись из тоннеля, он подозвал Любовь Ивановну и без предисловий сообщил, что в подвале здания скрывается человек, возможно солдат немецкой армии, и их долг доставить его куда следует. Любочка предложила помыть неизвестного и оказать медицинскую помощь, иначе солдат может умереть и не рассказать, как он оказался в глубоком тылу.
Евгений Иванович согласился, и они начали готовиться к «эвакуации партизана». Подогрели ведро с водой, взяли фонарь, палатку, одежду, бинты, спирт, инструменты и спустились в подвал. Когда Евгений Иванович снял лохмотья, перед ними оказался худенький юноша, почти мальчик. Любовь Ивановна остригла волосы, вымыла голову, тело, особенно долго возилась с руками и ногами. Евгений Иванович обработал спиртом болячки, потом надели всё, что полагается, уложили на палатку, и через час неизвестный лежал в кровати.
***
Почти неделю вся группа ухаживала за найдёнышем. Сообщать в соответствующие органы пока не стали: «Пусть сначала в себя придёт, расскажет нам всё, что помнит, а потом решим, куда его определить».
«На фронт Иоганн Риттербах был призван в конце декабря 1943 года в возрасте двадцати лет. С 1940 года учился в Гёттингенском университете на медицинском факультете. Специализировался в области хирургии полостных органов. Он не разделял идеи фюрера о всемирном господстве, но отказаться от участия в восточной кампании не мог под страхом физического уничтожения. В январе 1944 года в составе фельдшерской бригады был направлен в район города Ораниенбаума. Во время налёта английской эскадрильи, полевой госпиталь был разбомблен, он контужен, а когда пришёл в себя никого вокруг, кроме убитых не было. Иоганн несколько дней шёл по полям, обморозился, а когда увидел полуразрушенное здание, решил укрыться от холода. Нашёл еду. Сначала считал дни, потом сбился и молил Бога о конце войны и сохранении жизни».
Любовь Ивановна записала всё, что смогла понять и дала прочитать Евгению Ивановичу. Тот внимательно просмотрел запись и спросил, сколько русских солдат убил Иоганн. Любовь Ивановна перевела вопрос. Иоганн ответил, что не убивал и за две недели работы в полевом госпитале видел только одного русского офицера. Ему была оказана медицинская помощь, а потом офицера отправили в штаб армии. Евгений Иванович дописал сказанное, завизировал документ и попросил фельдшера осмотреть левую ногу, на которую он с трудом наступал из - за фурункула. Буквально за четверть часа Иоганн сделал всё, что надо. Любочка смотрела на его уверенные движения и думала о том, что вряд ли ему придётся вернуться на родину и окончить университет...
***

За неделю рана на ноге затянулась, и Евгений Иванович опять начал думать о том, что делать с немцем и как помочь ему в том смысле, чтобы он остался жив и лечил людей. Иоганн всё это время работал вместе с девушками. Химию он знал прекрасно, и ему не надо было объяснять, чем занимаются люди, спасшие его от смерти. Как-то, беседуя с Любовь Ивановной, Иоганн обратил внимание на её кашель и яркий румянец. Ничего не говоря, он взял конусообразную реторту, осторожно отбил донышко, заклеил острые края полоской бумаги и приложил к спине девушки. Долго слушал дыхание, измерял пульс, заставлял приседать, делать наклоны вперёд-назад и снова слушал дыхание и считал удары сердца. Затем пощупал губами лоб, убедился в отсутствии температуры и в наличии крупных капелек пота и с волнением в голосе сказал, что её болезнь называется «tuberculum». Она попросила его всё подробно написать ей в тетрадь и заверила, что по возвращению в Томск обязательно сходит в больницу.
Иоганн очень долго писал, а потом сказал, чтобы она ежедневно съедала пятьдесят граммов сливочного масла, двадцать граммов толчёного мела, выпивала на ночь стакан кипячёного и немного подсоленного молока, а главное – держала ноги в тепле.
***

На неделе Евгений Иванович отвёз докладную о происшествии в комендатуру, и девчата стали собирать Иоганна в дорогу. Положили смену белья, кусок мыла, полотенце и сухой паёк. Рассуждая о судьбе Иоганна, они неожиданно поняли, что в страшной войне страдают не только советские люди, но и простой народ Германии. Немцы тоже хотели жить, работать, растить детей, а самые талантливые создавать шедевры в литературе, живописи, музыке, как их великие предки. Но Гитлер и его последователи лишили их этого права и погнали на войну во имя бредовой идеи мирового господства третьего рейха.
Вечером приехал военный комендант. Привёз бумаги на крупный заказ и замечательную новость: Наша армия ведёт бои в логове фашистов – городе Берлине, и война может закончиться в любой момент. Затем долго допрашивал Иоганна, после спустился с Евгением Ивановичем в подвал и осмотрел место, где был найден немец. Наконец, сказал, что будет ходатайствовать перед трибуналом о сохранении жизни пленника, как непричастного к военным действиям.
Провожая Иоганна, все были уверены, что в его деле разберутся, и что он доучится на хирурга и вылечит ещё много, много больных.
***
9 мая фельдмаршал Кейтель и маршал Жуков подписали акт безоговорочной капитуляции немецкой армии.
Евгений Иванович позвал всех и предложил выпить за Победу, за Сталина и Жукова. За всех живых и за тех, кто отдал свою жизнь за мир на всей Земле.

***
В сентябре 1945 года группа вернулась в Томск. Почти год Любовь Ивановна пролежала в заводской больнице. В начале июля 1946 года ей стало лучше, и по рекомендации врачей она навсегда уехала в родное село Боровское.
А в сентябре директор школы Лука Егорыч попросил Любочку вести уроки химии в шестом и седьмом классах.
Найденные в шкафу пробирки и реторты были отмыты до блеска. Оставшиеся с довоенных времён реактивы рассортированы и ссыпаны в стеклянные баночки. Для каждого урока Любовь Ивановна писала подробный план и строго следовала ему. На её уроках частенько присутствовал директор. Он шутил, что тоже может вести уроки, потому что вспомнил почти всё и узнал много нового. Учебный год прошёл быстро. 24 мая 1947 года директор школы пожелал всем счастья, здоровья и мира во всём мире.
***

В начале июня пришло письмо от Евгения Ивановича. Он сообщал, что Иоганн амнистирован и работает в городе Константиновка Донецкой области. Лечит военнопленных, работающих на металлургическом комбинате. Это известие и адрес прислал ему военный комендант города Пушкина. Ещё Евгений Иванович просил Любовь Ивановну написать Иоганну. В тот же день Любочка написала письмо. Ответ пришёл спустя два месяца. Иоганн благодарил за участие в его судьбе и выразил надежду, что наступит время, и они увидятся…
***
К концу августа Любовь Ивановна добралась до Константиновки и добилась приёма у директора комбината. Он встретил её хорошо.
Комбинат был восстановлен частично. Пленные немцы были основной рабочей силой и в цехах и на погрузке. «Гегемоны» - так их называли вольнонаёмные, работали по четырнадцать часов в сутки. Семь часов отводилось на сон и три часа на личные нужды. На территории комбината, в деревянном домике разместился здравпункт. Доктор Иоганн жил в маленькой комнатке, а в большой вёл приём соотечественников, медленно умиравших у него на глазах от ран и вредных условий работы.
***
Первого сентября 1947 года на металлургическом комбинате, в лаборатории сплавов появился химик-технолог Афанасьева Любовь Ивановна. Работы было много. Первая рабочая неделя прошла быстро. В субботу, после обеда Любовь Ивановна пошла в здравпункт, поставив в известность начальника ВОХР. Тот запросил отдел кадров о состоянии здоровья вновь принятого специалиста Афанасьевой Любови Ивановны. Ему прислали ответ, где коротко и красноречиво было написано: « … туберкулёз лёгких в закрытой форме…»
Когда Любочка подошла к здравпункту, было восемь часов вечера. На скамеечке сидело несколько немцев. Они негромко переговаривались, и на её приветствие: Guten Abend! Дружно ответили: Guten Abend, Fraulein! Она зашла в домик и заглянула в приоткрытую дверь. На самодельных полочках стояли флакончики, баночки, коробочки. В застеклённом шкафу на белоснежных марлевых салфетках лежали хирургические инструменты. На кушетке лежал пациент. Иоганн, склонившись над ним, обрабатывал рану и тихонько говорил: Alles, alles, wenig Ausdauer, bitte! Услышав шаги, он обернулся и сказал: - «Прошу Вас ждать пять минут»!
«Gut! Ich wurde funf minuten erwarten»! – ответила