Бояре Рюрика. Глава 25

Глава 25
(837 г. от Р.Х.)

В 6345 году от сотворения мира по принятому в Византии или в 837 году по принятому римским аббатом Дионисием Малым летоисчислению от Рождества Христова весь христианский мир замер в страхе. Люди с испугом смотрели на небо и исступлённо молились. С наступлением темноты на покрытом звёздами небосводе появлялась яркая необычная звезда, имеющая длинный хвост с красными космами. Гнетущее состояние своим прихожанам усугубляли служители церкви. Священники этим знамением Божьим в своих проповедях всем грозили суровыми карами вплоть до наступления потопа, а некоторые священнослужители предрекали даже конец света.
Императору Восточной Римской империи Феофилу не спалось. Навязчивые думы лезли в голову и напрочь отгоняли сон. Он приподнялся со своего ложа, подошёл к окну, распахнул створки с цветными мозаичными стёклами и направил свой взор на странное небесное светило. На что указывает ему Господь этим знамением? Какая опасность угрожает империи ромеев? Может Всевышний недоволен сближением с хазарами? Они просят помощи в строительстве города, чтобы держать под контролем путь по реке Танаис и по реке Итиль в далёкое от Константинополя Хвалынское море. А за морем, за высокими горами находится земля, где, как рассказывали, люди ездят на слонах, и оттуда поступают драгоценные камни: топазы, изумруды, рубины… Нет, не может Господь не покровительствовать торговле!
А может знамение указывает на опасность, исходящую от франков? Воинственные франки, захватывая новые земли и порабощая народы, всё приближались и приближались к владениям Феофила. Даже постоянные склоки и воинские стычки между сыновьями императора франков, а то и с самим императором, не умаляли их мощи. От них можно ждать беды. Но любые их склоки ослабляют и отвлекают их от посягательства на Константинополь, а это значит, что костёр недовольства среди различных кланов франков нужно поддержать, внушить им мысль, что империя Феофила сильна. В любом случае нужно отправить к ним посла. В задумчивости Феофил машинально тёр пальцами свой подбородок, прикидывая, чем можно было бы удивить и устрашить воинственного соседа.
Может быть Всевышний недоволен тем, что Феофил дал убежище персам, восставшим против халифа? Из них было сформировано несколько тысяч воинов - основу ромейского войска в Сирии. Под командованием перса Феофоба, которому император отдал в жёны свою сестру Елену, эти отряды в нескольких сражениях взяли верх над сарацинами. После этого халиф Аль-Мамун запросил мира. Мир с сарацинами нужен был Феофилу не меньше, поэтому он тщательно подготовил посольство ромеев. Послом к халифу император направил своего бывшего учителя - игумена монастыря Святого Сергия Иоанна. За критический ум и начитанность он получил прозвище Грамматик. Его предсказания часто сбывались, за что недруги возводили на него напраслину, утверждая, что он занимается колдовством и гаданием при участии бесов. Они даже называли его Иоаннием, по имени одного из библейских волхвов – противников пророка Моисея. Но уважение большинства пересилило, и это прозвище не прижилось.
Император Феофил, понимая, что враг уважает только силу, решил поразить сарацин роскошью. Для этого он выделил Иоанну много драгоценностей и золота, наказав не жалеть его. Подоплёка этого была проста: если посланец сыплет золотом словно песком, то какие богатства имеет император, пославший его! А богатый властитель может выставить на поле боя большое войско.
С великим достоинством и с полным презрением к золоту Иоанн Грамматик с честью выполнил поручение императора. Своей роскошной жизнью он вызывал восхищение: всем, кто приходил к нему, он вручал серебряный сосуд, наполненный золотыми монетами. А своим умом и пророческим даром Иоанн заслужил уважение даже халифа. Халиф, решив тоже удивить своей щедростью, освободил из темницы сотню пленных, вместо тюремных лохмотьев облачил их в роскошные одежды и хотел подарить их Иоанну, но посланник императора не принял подарок, заявив, что он не может одарить халифа тем же. Вот когда у него будет сто пленных сарацин, то тогда он и заберёт у халифа подарок, а пока освобождённые византийские воины пусть живут свободными среди сарацин.
Этот поступок так поразил халифа, что он чаще стал видеться с Иоанном, показывая ему красоту своих дворцов и свои сокровища в них. Возвратившись, Иоанн уговорил императора перестроить один из его дворцов по подобию дворцов халифа. Да, надо признать, что Иоанн Грамматик с успехом выполнил все указания императора, что позволило империи выиграть время и накопить силы. Он, несомненно, достоин награды, но какую награду может оценить священник-бессребреник, кроме духовной? Феофил решил, что он назначит Иоанна Грамматика патриархом, а для обеспечения безопасности империи должен направить в Сирию стотысячную армию . Нет, знамение не может указывать на сарацин. Если бы Господь был недоволен, то ромеям не были бы дарованы победы в сражениях, да и посольская миссия не была бы так успешна.
Так чем же удивить франков? Поджав губы и от злости покрутив головой, что никак не удаётся решить эту проблему, император заметил, что уже давно наступило утро. Феофил три раза хлопнул в ладоши и спросил вошедшего рефендрария :
- Кто сейчас охраняет дворец?
Рефендрарий склонился в поклоне:
- Только недавно принятые нами на службу варвары.
- Откуда они?
- Это славяне, живущие далеко на севере на берегу моря.
- Возьми полтора-два десятка воинов и сопровождай меня – я хочу прогуляться по городу.
- Может взять побольше?
- Этого хватит. Мои подданные любят меня, а если бы ненавидели, то и сотня воинов не спасла бы меня от них.
Император Феофил любил, как и Харун ар-Рашид из арабских сказок «Тысяча и одна ночь», гулять по городу, только он не переодевался, как легендарный халиф. В сопровождении нескольких чиновников и отряда высоких и широкоплечих русоголовых манглавитов  он шёл по улицам Константинополя, выискивая нарушения порядка и закона .
На улицах города было многолюдно. Встретив императора, одни степенно кланялись, другие падали ниц, а некоторые, видимо чувствуя за собой какую-либо вину или не совсем законопослушные, торопливо спешили скрыться за углом.
На одной площади из скопища людей, приветствовавших императора, вышла женщина, с печальным видом приблизившись к Феофилу, упала на колени и, поцеловав пурпурную полу его туники и потупив в землю свой взгляд, произнесла:
- Прошу помощи и справедливости!
- Говори, женщина! - Громко произнёс Феофил, чтобы слышали окружающие.
- Мой сосед начал делать пристрой к своему дому и самовольно захватил часть моей земли. Как мне быть?
- Ты пыталась подать жалобу?
- Я пыталась, но у меня её не приняли. Мне заявили, что он очень высокопоставленный человек, и что на таких опасно жаловаться.
Император гордо вскинул голову:
- Для меня ради соблюдения закона и справедливости не существуют ни звания, ни родственные связи. Кто он?
Женщина стушевалась, а потом с дрожью в голосе произнесла еле слышно:
- Это Петрона Каматир – брат императрицы.
Император чуть повернул голову к рефендрарию:
- Приведите сюда этого самоуправца.
Ожидая, когда приведут нарушителя закона, Феофил огляделся. Сзади, пренебрежительно и иронично смотря перед собой, возвышались как минимум на полголовы над жителями империи манглавиты. Их дорифор , стоящий впереди них, смотрел скорее безучастно. Чуть сутулый, с широкими и покатыми плечами, с огромными ладонями он казался застывшей каменной глыбой. Феофил невольно сравнил свои кулаки с его кулаками: кулак дорифора был в два раза больше кулака императора. Манглавиты в руках держали копья, за плечами у них висели продолговатые щиты, а на поясе – мечи, и только у дорифора за пояс была засунута огромная секира, лезвие которой закрывало большую часть груди. А русичи, а это были они, встретившись взглядом с императором, они не тушевались и смотрели спокойно и уверенно. Их спокойствие и уверенность в своих силах изумили императора и вызвали даже небольшой трепет. Интересно, а что испытывают враги, встретившись с ними лицом к лицу?
Император отвернулся от охранявших его воинов и увидел на противоположной стороне площади разгружающих с повозок тюки ромеев, которые по двое брали каждый тюк и аккуратно складывали вдоль стены здания. Вокруг них метался невысокий худосочный человек, показывая, куда и чего складывать.
- Позовите мне этого торговца! – Приказал Феофил.
Подбежавший ромей за несколько шагов до императора упал на колени, поклонился до земли, испачкав в пыли свою жидкую бородёнку. Затем он поднял голову, и Феофил увидел его испуганное лицо. Его тонкие губы, концы которых были опущены вниз, придавали его лицу постоянное выражение недовольства, и к этому недовольству на его лице ясно читалось желание угождать, а также непередаваемый страх перед императором. Страх и пресмыкание перед властителем империи вызвали омерзение у Феофила, но он скрыл раздражение, вызвавшее увиденным, и ровным голосом спросил:
- Что за товар ты привёз, торговец? И по каким ценам ты будешь продавать его ромеям?
Торговец весь съёжился после вопроса императора и, от волнения или страха глотая часть букв, проговорил:
- В основном шерсть, ткани, специи, но это не мой товар. Я только перевожу его с корабля. Это товар супруги императора.
Феофил вскипел:
- Что ещё не хватает императрице?! Царственная августа сделала из меня судовладельца и купца! Возможно ли это? Нет, этому не быть! Весь товар сжечь! Прямо здесь, на площади!.. Заодно сжечь и корабль, который перевозил всё это!
Манглавиты споро и деловито, хватая каждый по тюку, перетаскали всё на центр площади, и вскоре всю кучу товара охватило пламя.
- С жиру бесятся. – Бермята с негодованием смотрел на пламя. – Всех русичей можно было бы одеть в эту парчу.
Император, прищурившись, смотрел на огонь и удивлялся: сколько же в этих манглавитах силы! Ведь до этого ромеи каждый тюк перетаскивали вдвоём. Не позавидуешь тем, кто встретится с этими манглавитами на поле боя! Где же находится эта земля, где родятся такие воины? Какой же ужас должны они внушить противнику! Ужас… Ужас и страх! А ведь их противником могут быть и франки...
Размышления Феофила прервало появление Петроны. Он сурово взглянул на него и, не отошедший ещё от проступка своей августейшей супруги, перенёс всё раздражение на её брата:
- Я узнал, что ты самовольно захватил чужую землю при строительстве дома. У тебя было на это право?
Петрона побледнел и отрицательно замотал головой. Император усмехнулся:
- Тогда ты виновен.
Петрона обречённо кивнул головой.
- Построенный дом на чужой земле снесёшь, а обиженной тобой соседке выплатишь двадцать золотых. Я вижу, что ты любишь строить. Если ты хочешь сохранить моё расположение, то отправляйся к хазарам и помоги им укрепить построенный ими город Саркел. А в назидание, - Феофил обернулся к рефендрарию, - всыпьте ему пять плетей!
Тот повернулся к манглавитам, и двое из них играючи повалили Петрону и прижали его к земле. Подошедший дорифор не спеша ударил брата императрицы пять раз плетью. Все эти действия они делали основательно и спокойно. Император