Конечно, — не стала она возражать.
Денис приготовился к расспросам (что да как?), но Ирка не проявила никакого любопытства, присущего всем женщинам, молча принялась собирать посуду со стола и прибирать на кухне. Не задала ни одного вопроса, не высказала никаких жалоб, в кратком ответе он не уловил фальши, хотя обращал внимание на такие тонкости, интонацией можно передать разное настроение, но его жена, кажется, действительно понимала, что случай особенный.
— Ты не против? — уточнил он на всякий случай. — Скажи честно, потому что мне не хочется тебя напрягать.
— Не против, — Иришка сдержанно улыбнулась. — Только, похоже, нам с ним придётся коротать время вдвоём, станет ли он меня слушать?
— Я с ним поговорю, пусть только попробует не послушать!
Положа руку на сердце, Денис и сам сомневался в том, что Серёжка признает авторитетом для себя девушку, и поэтому надо было сразу исключить все возможные подводные, а также, зарытые в землю камни в их будущих непростых взаимоотношениях.
Дверь в комнату он закрыл, чтобы брату было легче высказать, что накипело в душе…
Но доверительной беседы так и не вышло: каждое слово Дениса тут же нанизывалось на выставленную оборонительную колючку, словно он разговаривал с кактусом — чем больше он говорил, тем сильней топорщились острые иголки. В конце концов, он пришёл к выводу, что воспитатель из него — смешить цыплят на даче у Харитоновых, разозлился на собственную беспомощность перед тринадцатилетним подростком, поэтому на язвительную колкость ответил так, как ответил бы преступнику на своей службе — с позиции силы.
— А то что? Опять прикуёшь меня наручником? — бодался Серёжка.
— Точно, ловишь на лету!
Как ни странно, оказалось, что такой тон братишке оказался намного ближе, понятнее и привычнее, чем нудные разглагольствования о неинтересных проблемах, а также воззвания к самосознанию и совести. Того вдруг прорвало потоком претензий:
— Если меня приговорили, то почему я не могу сидеть вместе с остальными?! Они мои единственные друзья! Думаете, вы всех поймали?! Ха! Райку вам никогда не поймать!
— Стой, стой! — Денис выставил перед собой руки. — Подожди. Ты что, серьёзно считаешь этих ребят своими друзьями?
Братишка гордо тряхнул кудрями. Денис продолжил:
— Извини, если сейчас разочарую, но ты знаешь, что все трое имеют приводы в полицию по подозрению в наркоторговле? Хорошо, оба раза они оказались чистыми, а вероятней всего, уже успели сбыть с рук те самые сигареты с планом и жмыхом, которыми снабдил их Кунцев, но запись в учётных карточках осталась, если что, они первые будут на подозрении. А ты знаешь, что твой разлюбезный Ростислав, то есть, Ростик, припеваючи живёт всю зиму на те самые денежки, которые такие пацаны, как ты, Андерсон и братья Воробьёвы ему приносят в обмен на романтику АУЕ**, а большую часть пересылает на зоны?! А летом сбивает вокруг себя новую сеть, чем младше дилер, тем лучше — несовершеннолетнему ничего не будет, а сам он, вроде как, не при делах! Ты что, действительно хотел вступить в это братство?! Так оттуда нет выхода, к твоему сведению! Только смерть!
Круглые зелёные глаза из-под светлых лохм смотрели на Дениса растерянно. Видно было невооружённым глазом, мальчишка ничего знать не знал ни о каком братстве, просто искал временное пристанище на ночь, ему и в голову не приходило, как будет за него расплачиваться и, что расплачиваться придётся собственной свободой и правом выбора.
— Кстати, ты там что-то упомянул о некой Райке. — Денис был последовательно безжалостен. — Вероятно, это Зенцова Раиса Анатольевна, через два месяца ей исполнилось бы четырнадцать лет — твоя ровесница. Никто из вашей компании даже не заметил, как она умерла. Захлебнулась собственной кровью — передоз на фоне туберкулёза. Теперь ответь мне, ты действительно хотел такую же судьбу?!
— Ты врёшь! Она сбежала, уехала из области! — Серёжка выставил частоколом все свои колючки, но Денис чувствовал, что попал в уязвимую точку, сообщение о смерти девочки братишку потрясло.
— Нет, — как можно равнодушнее он пожал плечами. — Она здесь. Лежит в городском морге. Андерсон и Воробьёвы отправлены в наркологическую клинику на психотропы, а вот тебе повезло на первый раз: твои анализы мы сдадим амбулаторно, но месяц ты сидишь под арестом вот в этой самой комнате. Если что-то хочешь сказать — говори.
— Ничего, — Серёжка отвернулся, ему надо было обдумать информацию, которой оказалось слишком много для одного дня.
— Ну тогда я скажу ещё буквально два слова, чтобы ты был в курсе, — Денис поднялся. — Хочу, чтобы ты запомнил: характер у меня не сахар, могу сначала врезать, а потом начать разбираться, так что не надо провоцировать.
— А меня не надо всё время пугать! И угрожать! — вдруг зазвенел возмущёнными слезами голос братишки.
— Не будешь грубить и провоцировать, никто не будет тебе угрожать! Усёк?! — Денис так же повысил голос.
— Да! — почти крикнул Серёжка в ответ.
— Ну раз усёк, — раздражение улеглось так же внезапно, как и поднялось. — Предлагаю перед сном короткую пробежку по аллее. Сразу предупреждаю, убежать не надейся! Вот там, в ящике доставай кроссовки, мне они малы, значит тебе вполне сгодятся. Жду пять минут, потом бежишь в чём есть, хоть в одних носках.
Денис вышел из комнаты и чуть не столкнулся с обеспокоенной Иришкой. Она стояла в коридоре, не решаясь прервать общение двух братьев.
— Дэник, да я вовсе на него не сержусь! Что ты там с ним сделал?
— А что, по-твоему, я мог с ним сделать?! — чуть снова не взорвался он. За какого деспота и домашнего тирана она его принимает? Возникшая было признательность за понимание и сопереживание готова была вдребезги разбиться под нахлынувшей волной неподвластной ему неприязни. Невероятным усилием он взял себя в руки. — Послушай, мы с ним еле-еле наладили какой-то контакт, прошу тебя, не надо сейчас между нами вставать. Поверь, я его не убью, по крайней мере, это случится не сегодня. И, ради бога, прекрати называть меня «Дэник»!
— Извини, извини, — пролепетала Иришка, круто развернулась и убежала в их комнату.
Денис шумно выдохнул от бессильной досады, мрачно глядя вслед жене. Опять он не сдержался и нагрубил ей, и опять Ирка предпочла убежать, но не показывать свои слёзы. Ну хоть бы раз она ответила ему в его же духе: наорала, влепила бы пощёчину, хлопнула дверью! Всё сразу встало бы на свои места — они бы раз и навсегда выяснили бы свои отношения, а там уж, как получится. Так нет же! Она только плачет, а он из-за этого чувствует себя последней скотиной! Легко Казупице давать советы поговорить с девушкой — как с ней говорить, когда она предпочитает убегать от проблемы и плакать вместо разговоров. А вот Серёжкина мать, небось, не плачет, небось, горя не знает: ребёнок пропадал на улице, а ей и плевать, лишь бы денежки приходили вовремя!
«А ведь через месяц придётся его отдавать обратно! — мысль больно полоснула по сердцу. — Загубим парня, а он пока до конца не испорчен. Что-то надо делать».
«А надо ли?» — снова подкрадывались сомнения.
Может, не стоило забирать его к себе? Может, надо было отправить его к матери, пусть бы Мэри сама расхлёбывала? Не слишком ли большую обузу и ответственность он взвалил себе на плечи? Мало ли, что он там наобещал отцу! Обещал, лишь бы тот отвязался, и не обязан он перевоспитывать трудных подростков!..
Самую середину размышлений прервали шаги, Денис обернулся. В его спортивных штанах, в футболке до колен Серёга болтался, как карандаш в стакане, кроссовки длинными лыжами торчали под брючинами — наверное, великоваты, всё-таки — круглые глаза выжидающе-доверчиво уставились на старшего брата и от этого внутри Дениса разлилась волна незнакомого чувства: то ли жалости, то ли нежности, но он решительно пресёк в себе такие опасные эмоции.
— Готов? Погнали!
* * *
Будильник он сразу не услышал, спал — как в пропасть провалился, выныривать оттуда оказалось делом не из простых. Сколько же времени? О-о, почти пять утра! Иришка свернулась маленьким клубочком на самом краю кровати, подальше от него — это что-то новенькое. Если бы было время Денис неприятно удивился бы такому пренебрежению к себе, но времени, как раз, не было, поэтому неоднозначный факт до поры до времени тихонько отложился в укромном уголке памяти и замер.
Денис нажал кнопку сброса звонка, однако, музыка продолжила играть.
Так это не будильник, а кому же неймётся-то в такую рань?! Ну ясен перец, Лёха, неугомонный напарник и непримиримый друг.
— Чего тебе?
— Спишь?
— Нет, сексом занимаюсь.
— А-а! Помирились, значит? Молодцы!
— Да говори быстрей, пока всех не перебудил!
— У нас проблемка образовалась, мне сейчас один корешок звонил из больницы, он там на полставки подрабатывает ночным охранником. Ну, понимаешь, ночным платят больше и день свободен…
— Я тебя сейчас убью.
— Так вот, корешок мой говорит, в морге сегодня ночью была какая-то заварушка. Вроде кто-то напал на
