дверь. Я медленно убрала с плитки турку, провела рукой по волосам и на ватных ногах подошла к двери. Я даже не стала смотреть в дверной глазок, просто открыла ее.
- Привет, Марина, - Роман широко улыбался. Но вот улыбка медленно сползла с его лица, и оно стало злым до неузнаваемости. Он неожиданно размахнулся и втолкнул меня в квартиру. Я не успела опомниться, как он развернул меня лицом к стене и с удивительной ловкостью правой заломил мне руку, а левой зажал рот.
- Не ори, - сказал он грубо.
Сопротивляться было бесполезно, он действительно обладал немаленькой физической силой.
- В комнату, - отрывисто бросил он и толкнул в дверной проем. Я чуть не упала, но удержала равновесие, и первой мыслью было кинуть в него стулом или тем, что под руку попадется. Но я не могла.
Я обернулась. Он стоял в дверях, огромный, злой, тяжело дышал. Достал из кармана бахилы и надел их на ботинки. Все это время я стояла и в ужасе смотрела на него. Не могла пошевелиться. Наконец, он достал из-за спины оружие и направил его на меня.
- Садись к компьютеру, - сказал он.
Я села за стол.
- Включай.
Я нажала на кнопку. В испуге посмотрела на него.
- Заходи в сеть.
Негнущимися пальцами я начала нажимать на клавиши. Роман подошел ближе. Он приблизился к моему лицу и начал смотреть в монитор.
- Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик погулять, - тихо сказал он мне на ухо, - кого бы выбрать? Ну, кого из своих друзей ты больше всего любишь?
Я молчала. Наконец, не своим голосом, я произнесла: «Это ты…»
- Да, это я, - он повернул голову ко мне, - ваш идиот следователь поймал неизвестно кого. Чего еще можно от них ожидать…
- Зачем… зачем ты это делаешь? - мой голос сбивался, но я старалась сохранить твердость.
- Зачем я это делаю? - он выпрямился, - зачем я это делаю? - громко спросил он, возвышаясь надо мной с высоты своего роста. Затем опять приблизил лицо к моему уху и зашептал: «Потому что мне это нравится…»
Я почувствовала, как в мой затылок уперлось дуло пистолета.
- Мне нравится это делать. Твоей подруге нравилось возиться с собачками, твоему другу нравилось пить, ну а мне нравится убивать, - его горячее дыхание обжигало мне ухо. - Вы становитесь такими смешными и беспомощными, когда я прихожу. Все время бегаете, суетитесь, к чему-то стремитесь, но так и не понимаете, что за всеми прихожу я. Я, понимаешь? Я видел, как ты встречала Новый Год на кухне. Когда все заснули и ты осталась совсем одна… Я уже тогда мог до тебя добраться… - его губы почти касались моего лица. Знаешь, а в тебе что-то есть, - продолжал он, - даже жалко тебя убивать.
- Так не убивай, - мой голос звучал как чужой.
«Не-ет, я не могу. Я должен следовать своей цели. Цели, понимаешь? Так, Никита. Давай, составь ему посмертную эпитафию. Пиши».
- Пиши, - повторил он, и его руки тяжело опустились мне на плечи. Он сжал пальцы, причиняя мне боль, мои руки будто налились свинцом, и я с трудом подняла их и положила на клавиатуру.
- Я не знаю, что писать.
- Напиши о том, как все его любили. Каким добрым и отзывчивым он был. Вы же много времени проводили вместе. Напиши о его достижениях, о том, как вы дружили, - он приблизился к моему уху – он, наверное, был хорошим другом. Пиши обо всем хорошем, что между вами было. Пиши, - он положил пистолет на стол и его руки сомкнулись у меня на шее.
Одеревеневшими пальцами я медленно начала набирать на клавиатуре: Гринин Никита Андреевич был…
Внезапно раздался грохот вышибаемой двери и послышался топот ног.
- Отойди от нее на два шага, руки за голову! - услышала я голос Тарасова.
Убийца все еще держал руки на моей шее.
- Я тебе голову прострелю, скотина! – отчетливо сказал Тарасов, - отойди от нее!
Человек, называвший себя Романом, нехотя разжал пальцы и сделал два шага назад. Щелкнули наручники.
- Уводите, - распорядился следователь.
Я продолжала неподвижно сидеть за компьютером. Тарасов подошел ко мне, развернул кресло к себе, и сквозь слезы, застилавшие глаза, я увидела его участливый взгляд. Он гладил меня по голове и говорил:
- Все хорошо, теперь все хорошо. Мы его поймали. Ты смелая девочка…
***
- Ну Марина, ну Марина! – Никита с Анькой сидели у меня на кухне и пили чай. Никита как всегда жевал бутерброд и продолжал восхищаться, - ну ты молоток!
- Ну что ты, я не сделала ничего особенного, -, произнесла я.
- Да, только рисковала жизнью, чтобы поймать этого человека.
- Так вы типа на живца его ловили что ли? - подала голос Анька.
- Ну да. Маринка сама предложила. Я, конечно, эту идею не одобрил, но разве она меня когда-нибудь слушала? Сам испугался, когда его увидел. Когда вышел из бара, сразу предложил полицейским его вязать, но Тарасов говорил: «нет доказательств, нет доказательств…
- Но их действительно не было. Что он сделал? Угостил бокалом вина?
- Да, хитер черт. И, главное, пробрался, сумел полицейских опоить. Ну, с Архипом…, - у Никиты дрогнул голос.
Мы замолчали. Отдавали дань памяти другу.
- Но теперь он получит по полной.
Впереди был суд, дача свидетельских показаний и много еще событий, которые хотелось бы избежать, но все мы знали, что самое страшное уже позади. Убийца был пойман, и теперь мы вновь могли наслаждаться жизнью. У Аньки с Никитой похоже что-то намечалось, и я решила выйти на улицу, чтобы не смущать их своим героизмом. На улице светило солнце, снег скрипел под ногами, и я впервые за долгое время расправила плечи, ощутив себя свободной. Испытание, которое всем нам преподнесла жизнь, было пройдено, виновники наказаны, герои награждены. Гордилась ли я собой? Да, гордилась. Я не знала, что способна на такое. Но когда на весах твоя жизнь и жизнь твоих друзей, неожиданно находишь в себе и храбрость, и самообладание, и силу, которую раньше в себе не ощущала. Жизнь преподнесла всем нам жестокий урок, и то, как мы распорядимся полученным знанием, зависит только от нас. Я шла вперед, вдыхая морозный воздух, без тени сомнения планируя будущее и радуясь наступившему дню.
