Ксения Сергеевна с нетерпением дожидалась утра, чтобы позвонить в справочную и узнать о состоянии дочери. До начала работы справочной службы было еще десять минут, и она решила позвонить Юре и пригласить к себе для разговора. Догадки всю ночь мучили её, хотелось выяснить, что же такое произошло, отчего дочь ночью ушла из дома и взяла байк. Она набрала номер Юры.
- Да,- ответил сонный голос.
- Юрочка, может ты придешь ко мне, поговорим, - глотая слезы, предложила зятю Ксения Сергеевна. -Расскажешь, что случилось и куда её понесло на ночь глядя,- попросила теща не переставая плакать.
- Это вам лучше у друга её спросить. Это она к нему ночью на свидание полетела, - сухо и зло произнес зять, и звонок прекратился.
Ксения Сергеевна села на стул держась за сердце со словами:
- Ой, доченька. Моя глупая девочка, что же ты делаешь, моя родная, - прошептала она.
Валентина Ивановна стояла в дверном проеме и все слышала.
- Ксюша, вчера у тебя Ленкин любовник был. Она с ним до Юрки встречалась. Я ей
говорила, что он старый для нее, а она ни в какую. Вот так вот, - она села рядом с подругой.
- Ты знаешь, Валя, а ведь Леночка ко мне приезжала и говорила о нем. К нему ехала. И приходил он неслучайно, переживает видно. Ах, Юрка… - она тяжело вздохнула. - Ну поживем увидим, может я ошибаюсь. Сначала в больницу позвоним, а потом отцу ее.
В справочной она ничего толком не узнала, говорили все тоже самое, что и вечером. Валентина Ивановна позвонила Борису Андреевичу- отцу Лены и на удивление ее самой относительно спокойно сообщила об аварии. Он выслушал без лишних эмоций. Пообещал по возможности приехать.
Ксения Сергеевна целый день просидела у телефона, в надежде хоть что-то толком узнать о состоянии дочери, но никто ничего ей не рассказал. Поняв, что больше всех информирован вчерашний гость -друг дочери, она решила перезвонить ему.
Клык с утра связался с Ларискиной родственницей, и та все подробно рассказала, что состояние стабильно тяжелое, что легкое зашили, что пару ребер сломано, но жить будет. Рассказала, что у больной какие-то проблемы с ногой, что даже хотели операцию на ноге делать, но потом побоялись, что не выдержит и передумали. Не успел Клык закончить разговор, как раздался звонок от матери Лены, и Клык подробно все рассказал. Ксения Сергеевна слегка успокоилась и решила поделиться информацией с Юрой, муж как никак, но так до него и не дозвонилась, телефон был недоступен.
Вечером Ларискина бабушка предложила провести Клыка в палату к больной, в отделение интенсивной терапии. Воскресенье- врачей мало, правда не за просто так, а за десять долларов. Только надо было купить разовый халат, бахилы и без телефона, потому что там аппаратура электронная. Клык согласился на все условия.
Старушка провела его через приемный покой по какими-то темным коридорам. Потом они поднялись на грузовом лифте и очутились на нужном этаже, в отделении интенсивной терапии. Старушка подошла к дежурной сестричке, та, увидав Клыка, мило улыбнулась, указав кивком в сторону открытых дверей большой палаты.
В палате, ровно посредине, стояла одна широченная кровать на колесах, на ней почти сидя, словно королева на троне, восседала Лена с загипсованной ногой. С огромными синяками под глазами, опухшим лицом и оцарапанным носом, черным от запекшейся крови и содранной кожи. Вся ее голова была забинтована и напоминала шар. С черной ссадиной на носу и синяками вокруг глаз она была больше похожа на собаку, породы «московская сторожевая», чем на человека. Вокруг нее стояла аппаратура, висели подключенные провода, рядом капельница. Если бы все было не так серьезно и если бы можно было это заснять, то Клык обязательно это сделал, чтобы потом вручить ей фото. Он подошел совсем близко и увидал как на экране бьется ее сердце, и невольная улыбка растянулась по его небритому лицу. Вид у Лены был жуткий.
- Ну как ты, Принцесса, - спросил он, аккуратно дотронувшись до ее пальцев.
Сестра, стоящая рядом, тихо ответила:
- Уже нормально. Может через пару дней кончим грузить, и ее переведут в хирургию первую, или вторую там будет видно. Вот с ногой у вашей «принцессы» будут проблемы. Приходил травматолог, он ее мужу сказал, что она инвалидом будет. Сейчас операцию делать на ноге нельзя, может не вынести, а потом будет поздно. Сказал ему, что она хромая будет до конца своих дней.
Она все щебетала и щебетала. Клык явно понравился сестричке.
- А вы что и мужа ее сюда пускаете? - спросил он, обмеряя взглядом фигурку сестрички.
- Нет, только врача консультанта-травматолога по его просьбе. Консультация платная. Парень молодой хотел узнать, будет его жена нормальной женщиной или станет инвалидом.
- Да ладно вам, так сразу и инвалид. Неужели так с ногой все серьезно?
- Ну, когда спасали не до ноги было. Просто собрали как могли и в гипс.
Клык еще раз подошел к Лене и еще раз дотронулся до ее пальцев.
- Извини меня, Принцесса. Поправляйся. И не слушай никого. - Все у тебя будет просто отлично, - сказал он тихо, словно уверяя ее в этом.
Он еще раз взглянул на Лену и тяжело вздохнув, пошел к лифту.
Только на третий день Лена пришла в себя и открыла глаза. Увидав белый потолок и все белое вокруг себя подумала, что она где-то на небесах. Перед ней наклонилась медицинская сестра в белом халате и белоснежной шапочке. Лена тихо прошептала сухими губами словно в бреду:
- Юля.
- Меня Татьяной зовут, но все равно. Это тоже хорошо. Оживаем потихонечку. Я сейчас к тебе врача позову, а потом пару укольчиков поставлю,- девушка в белой шапочке мило улыбнулась и исчезла.
Вскоре над Леной склонилось чье-то мужское лицо, оно внимательно вглядывалось в ее глаза. Просило что-то сказать, пошевелить то рукой, то ногой, но Лена тупо улыбалась. Перед ней было лицо Клыка удивленное и слегка испуганное, но такое красивое.
Врач давал какие-то распоряжения сестре, потом ее что-то больно укусило, и опять все поплыло. Лена опять ушла в Нирвану.
Клык исправно узнавал о состоянии её здоровья через Ларискину бабушку, которая всё подробно рассказывала, предварительно заглянув в карточку больной, за две шоколадки. Одна полагалась дежурной сестре, а вторая самой старушке.
Вскоре Лену перевели в обычную палату и ее матери сообщили, что пора нести бульон, кормить, поить, поднимать и разрешили посещения. Лене вручили пару костылей и она, обритая на голо, запрыгала по палате, словно хромая курица.
Эта новость очень обрадовала Клыка. Теперь он наконец, сможет со спокойной душой уехать, чтобы вернуться и продолжить работу за границей. Уехать просто так, не поговорив с Леной, он не мог, но в то же время опасался, что эта «безголовая» окончательно потеряет голову, и того гляди влюбится в него. Это ему совсем не улыбалось, ведь за долгую болезнь жены он привык к своей свободе и не хотел опять обременять себя какими-либо обязательствами. Он, как любой взрослый мужчина, умел ценить свою свободу и понимал, что молодая девчонка замучает капризами, придирками, тряпками, беспричинной ревностью и прочей чушью, которой под завязку набита ее голова.
К Лене, помимо матери и Валентины Ивановны, приносившими ежедневно баночки с бульоном, курицей и картофельным пюре, косяком пошли сослуживицы с компотами, апельсинами, яблоками и прочей всячиной. Времени на отдых у Лены почти не оставалось то процедуры, то посетители. Первое время все было хорошо, то ли лекарства какие повлияли, то ли сотрясение мозга, но настроение у нее было прекрасное. Ее ничто не беспокоило, ни каких эмоций, проявлений раскаяния, сожаления, а уж о любви речь вообще не шла. Она даже забыла, на короткое время, что она замужем, пока перед обедом ее не вызвали в коридор. Быстро взяв костыли, она попрыгала к посетителю.
Увидав Юрия, все внутри ее перевернулось, сразу вспомнился тот злополучный вечер и сильно заболел шрам на бритой голове. Юра улыбался, был отчасти рад видеть жену, но ее вид на костылях и лысая голова, розовый нос, который только-только стал покрываться новой кожей, сделали его улыбку какой-то неестественной и кривой.
- Ну как ты, Лен?
- Да нормально уже. Вот гипс снимут и бегать начну. Ну не смотри на меня так. Волосы отрастут. - Она пыталась прогнать все плохие мысли. Пыталась не вспоминать, что он обещал не пускать её в свой дом. - Пошли сядем на подоконник, а то на одной ноге тяжело стоять.
Они уселись на подоконник. Юра старался не смотреть на Лену и сидел, опустив голову, потом тихо сказал:
- Прости меня, что наговорил там всякой чепухи.
Ленка кивнула с пониманием.
- Тебя скоро переведут в травматологию, будут решать, что с ногой делать. Ну там, тебе травматолог потом все расскажет.
- А что с ней делать? - удивилась Лена. - Гипс снимать вроде рано еще. - Давай колись, что там у меня,- она сдвинула брови.
- Ну, короче, надо еще операцию на ноге делать,- сказал наконец Юрка и вздохнул.
- Надо так надо,- опустив голову, ответила спокойно Лена.
Ей стало совсем грустно, хотя рядом сидел ее муж, близкий и родной ей человек. Даже не от того, что надо было делать еще операцию, а просто отчего-то стало тяжело на душе. Она не понимала, как за время ее болезни их отношения так кардинально изменились. Неожиданно куда- то делось то хорошее настроение, которое было до встречи с ним. Может просто ей не хватало его тепла, внимания.
- Обними меня,- неожиданно попросила она. Юрка обнял ее за плечи слегка прижав к себе, и Лена заплакала. Она почувствовала, что это объятие какое-то холодное и не искреннее. - Наверное это лекарства и травма головы сделали из меня такую психически неуравновешенную,- решила она, вытирая слезы.
- Обед,- донеслось из коридора.
- Я пойду,- тихо сказала Лена.
- Давай,- ответил Юра и передал ей пакет.
- Юр, ты мой телефон принеси, чтобы я могла звонить.
- А у меня его нет. Ну, я узнаю, где он. Наверное, его тот…- он сделал паузу и смотрел на Лену ожидая её реакции. – Твой друг себе забрал, вместе с байком.
- Ладно, потом разберусь со всем,- тихо ответила она.
- Пора мне, да и у тебя уже обед. - Юра поцеловал жену в щеку и начал спускаться вниз по ступенькам.
Лена посмотрела на уходящего мужа и медленно поковыляла в палату вместе с передачей, а на душе у нее скребли кошки. Она понимала, что даже не её внешний вид так повлиял на мужа. В его взгляде было что-то другое, чужое и холодное, казалось, что оно шло из глубины его души и выдавало себя глубокими вздохами и грустным взглядом.
После обеда Лена лежала и думала, что же с ними случилось. Она понимала, что что-то сломалось в Юркиной душе, да и в ее тоже. Лежала, уставившись в серый потолок и пыталась вспомнить тот неудачный день с самого утра и до того злополучного момента, не упустив ни одну из мелочей.
В палату неожиданно открылась дверь и зашла старушка в белом халате.
- Кто тут Салазкина? - спросила она.
- Я- испуганно ответила Ленка.
- Пошли со мной в клизменную,- она махнула рукой. -Давай, поживее.
Ленка упершись на костыли, попрыгала за ней.
- А с чего мне вдруг клизму назначили? С какого перепугу? - прыгая за старушкой в
Любовь всё равно победит этого сильного мужчину!
А Юра, хотя бы выздоровления жены подождал, потом решил все свои личные задумки, а то больного человека
морально бить - подло...