Сеанс магии с последующим разоблачением
Узнав о происшествии, Рыжий тут же собрал своих компаньонов, подтянул крышу – и заработала машина выбивания долгов у беспечных коммерсантов. Завертелись колеса, подвозя бойцов к месту событий. Заскрипели шестерни ментовских баз, выдавая информацию о заемщиках. Добавили пара в цилиндры и товарищи Рыжего по несчастью, вместе с ним пристроившие деньги под «выгодный» процент.
Долго совещаться не стали – выехали на фирму должников, где всех их и накрыли. Скрутили охранника, отобрали паспорта у директора с заместителями и приступили к чтению лекции на тему: «Кого можно кидать, а кого категорически не рекомендуется». Не рекомендовалось, естественно, Рыжего и его друзей. Слушатели выразили крайнюю озабоченность по поводу сложившейся ситуации и благоразумно согласились всячески способствовать ее разрешению. Учитывая это, вводная лекция обошлась без применения специфических методов воздействия на аудиторию.
А дальше все происходило как в фильмах про лихие девяностые: отъем машин, вывоз из квартир имущества и продажа самих этих квартир. Генеральный директор свою вину признал, но даже с учетом экспроприации задолженность покрыть не смог. Для стимуляции процесса его возили в лес – подышать свежим воздухом и ощутить себя чуть ближе к этой грешной земле. Похоже, директору поездки не понравились, и он вскоре исчез в неизвестном направлении... а может быть и в том, откуда не возвращаются – этого я вам не скажу, поскольку сам не знаю. Знаю только, что заместители его, понадеявшись на ментовскую крышу, проявили некоторую недальновидность в деле возвращения кредита и легкомысленно решили не выносить имущество из дома, да и сам дом в счет долга отдавать не спешили. Пришлось переходить ко второму акту Марлезонского балета. Никто и не догадывался, что «акт» состоится немного в другом, не столь высоком смысле, и на балет будет походить лишь отчасти.
Однажды вечером, уже после того, как пропал директор, его несговорчивые замы были доставлены к Рыжему в офис. Пригласили туда и меня, надеялся, что в качестве свидетеля. Пока шел сеанс магии с последующим разоблачением, я ожидал на улице. Вдруг из дверей выскочил Рыжий и, отфыркиваясь, направился ко мне.
– Ну что? – не удержался я.
– Да там Бандит лютует...
– Ну и что? Это на него похоже.
– Да нет, в этот раз лютует в извращенной форме.
– Да ты что?
– В натуре, – и поведал мне о событиях, происходивших в офисе.
Бандит поставил заместителей посреди комнаты и поинтересовался, дружат ли они. Получив утвердительный ответ, не успокоился и уточнил, насколько близко дружат. Услышав в ответ «достаточно близко», Бандит вдруг возбудился и мягко, но настойчиво предложил замам разоблачиться, попросту говоря, раздеться.
– Что, правда? Ну и...– не терпелось мне узнать, чем все закончилось.
– Ну и стал приговаривать: «А теперь – дружите!». И заставил их совокупляться друг с другом...
Видели бы вы нашего Бандита. Рост под два метра, вес за сто кило, светлые брови и ресницы, коротко подстриженные волосы – одним словом, Валуев, только лицо чуть более человеческое: уже не питекантроп, а скорее, неандерталец. Умищем он обладал недюжинным: один лишь вид электронного калькулятора вводил его в полный ступор и вызывал тоску в его наглых белесых глазах. Единственным действием, которое не приводило к зависанию его мозг (то место, где должен быть мозг), было деление пополам. Не знаю, как это действие лучше назвать – поровну, по-братски или по понятиям, – но звучало оно всякий раз одинаково: «Отдашь полкуша!». Разговаривал он ломающимся баском, но когда выходил из себя (а случалось это постоянно), срывался на фальцет и дальше уже продолжал верещать, доводя себя до полного экстаза. И попробуйте такому что-то возразить!
Совокупившиеся в воспитательных целях замы были отправлены по домам – искать деньги, а меня пригласили в офис. Бандит поинтересовался, «каким *уем стоял» я в этой кредитной комбинации, и какими были мои дивиденды. Слово «дивиденды», в отличие от слова «*уй», не входило в лексикон Бандита, поэтому озвучил его Рыжий. Получив разъяснения, Бандит тут же назвал мою долю в возврате долга и в залог потребовал ключи от девятки. Ну и, разумеется, саму машину.
Я был в легком шоке: практически ни за что, на ровном месте оказаться должником! И пусть озвученная сумма была на порядок меньше всего кредита, но отдавать ее совсем не хотелось. Не так легко эти деньги зарабатывались, чтобы покрывать ими долги каких-то горе-бизнесменов! Но совокупляться с кем бы то ни было хотелось еще меньше. Поэтому пришлось отдать ключи и на некоторое время расстаться со своей машиной.
Невероятно выгодное дело
В другой раз Бандит занимался моим вопросом уже в качестве адвоката. Это было третье по счету наше совместное дело (первое, если помните, касалось Гоблина), и опять всё вышло через жопу. Наверное, у бандитов по-другому не получается. Но обо всем по порядку.
Мой бывший сокурсник Боря привел ко мне однажды какого-то типа и представил его как удивительно порядочного человека, которому нужны были деньги для невероятно выгодного дела. Кроме уверений в порядочности в залог оставляли машину, которая, однако, сумму кредита не покрывала. Зато, если дело выгорит, в следующий раз пообещали взять в долю и меня. Ох уж эти мне «невероятно выгодные дела»!
В общем, уехал я с братом за границу, а в мое отсутствие к Лесе прибыл Боря и слезно попросил выдать ему машину для какой-то срочной поездки. Борю жена знала и, уступив настойчивым уговорам, машину отдала.
Вернувшись, ни машины, ни денег я уже не увидел. А «невероятно выгодным делом» оказалась... покупка акций МММ. Слов у меня не было – одни выражения! Куда теперь идти? К ментам, которые не только ничего не вернут, но и отнимут, что осталось?.. Кинулся к Бандиту, у него хоть какие-то понятия, пусть полкуша, но все-таки была надежда получить. Так и так, говорю, дружки кинули, надо бы помочь. А он мне:
– Ша! Погоняло у тебя какое по жизни? А то недавно кореша подъезжали и сказали, что трется возле меня один бесхозный коммерсант, Рудольфом звать. Так он именем моим прикрывается, а со мной вроде бы не работает. Спрашивали, можно ли его ё*нуть?
– Вообще-то зовут меня Игорем, но многие называют Рудольфом, – начал я слегка волноваться за благополучный исход дела, и не напрасно...
– Бля*ь! – подтвердил мои опасения Бандит. – А я им сказал, что никаких Рудольфов не знаю, а если он, сука, еще и прикрывается мной, то е*ите его, пидора, что есть силы! Я ж не знал, что ты и есть Рудольф.
– И что теперь? – уже почти без надежды спросил я.
– Ты ж сам понимаешь, слово я сказал. Вернуть его по понятиям не могу, но найти какие-то косяки у твоих дружков попробую. Короче, забьем стрелку, вызовешь кидал и скажешь, пусть крышу свою подтягивают, а я с бригадирами их перетру, может, что и вымутим, – попытался Бандит донести до меня суть вопроса на языке, максимально приближенном к человеческому.
На стрелке были все: Боря со своим типом, их крыша, приехавшая на такой же девятке, как у меня, и оба бригадира, крышующие крышу моих кидал. Увидев бригадиров, я порадовался за нашего Бандита: по сравнению с ними он выглядел просто интеллектуалом. Бригадиры же больше смахивали на австралопитеков, которых от нашего красавца-неандертальца отделяло несколько миллионов лет эволюции.
Только съехались, только приступили к прениям, как вдруг какой-то непонятный шум заставил всех обернуться. Перед глазами «стрелочников» предстала картина Репина «Не ждали»: откуда-то сверху по переулку летит неуправляемый КамАЗ и спустя мгновение врезается в припаркованную девятку, подминая ее под себя. Водителя в кабине грузовика не было. Похоже, он сорвался с ручника и по крутому спуску покатился вниз, сметая все на своем пути.
«Бог не фраер, всё видит!» – подумал я. Та груда искореженного металла, что виднелась из-под КамАЗа, была когда-то девяткой моих обидчиков. Моя стояла в трех метрах от этой «божественной» инсталляции.
Вниз по переулку со всех ног бежал мужик. Мне кажется, даже бригадиры догадались, что это и есть тот самый водитель грузовика. А вот водитель, думаю, еще не догадывался, в какое говно он вступил, точнее, въехал.
Стрелка по моему вопросу была отложена до лучших времен (которых я так и не дождался), а все внимание бандитов переключилось на новый объект, уже успевший подбежать к своей машине и вид имевший жалкий и весьма растерянный.
Пускай без денег, но с чувством некоторого удовлетворения я отправился домой. По дороге думал, как же сильно я люблю людей предприимчивых, смелых, не боящихся рисковать чужими деньгами! Людей, готовых на всё, даже таскать каштаны из огня опять-таки чужими руками! Мне почудилось даже, что все они – и мои сегодняшние кидалы, и недавно опущенные замы, и незабвенный Руководитель полетов посещали один и тот же бизнес-тренинг: «Как занять побольше денег и прое*ать их в один миг»!
А что касается Бори, то он мне как-то признавался: «Надоело уже каждый месяц получать по штуке баксов, хочется много и сразу». Достойное желание. Вот только «много и сразу» дают лишь в суде – об этом Боря, похоже, не знал. Он и сейчас ходит по земле пешком, а если ездит, то только в метро. А недавно, говорят, видели его на паперти... Закономерный финал. Молитва и пост – пожалуй, всё, что осталось нынче Боре. А главное, мне его ничуть не жаль.
Домик в лесу
Вообще-то, историй, связанных с долгами, у меня в девяностые случалось немало. Заканчивались они по-разному, но без проблем не обходилась ни одна.
Еще до описанных выше событий Боря подвел ко мне своего приблатненного кореша, директора магазина, где продавалась моя эмиратская техника, и с ним какого-то парнишку. Кореш сказал, что ему срочно нужны деньги для святого (по его понятиям) дела – друга из тюрьмы выкупать. А парнишка, о друге которого шла речь, под это дело оставлял залог – загородный дом своих престарелых родителей. Видимо, дело было и вправду «святое», раз из-за него готовы были выкинуть на улицу стариков...
Я уж не знаю, как чувствовал себя в тюрьме их друг, но Борин кореш в скором времени обзавелся новенькой машиной. Ее цена подозрительно напоминала сумму, которую я ссудил для «выкупа». Через некоторое время мне объявили, что денег не будет, а залогом я могу распоряжаться по своему усмотрению – и на том спасибо.
Прежде чем распоряжаться, уточнил, будет ли где жить старикам? Оказалось, будет. А сам домик находился в живописнейшем месте – в сосновом лесу в тридцати километрах от города. Одна беда: дороги к дому не было совсем и последние пару километров приходилось ехать по лесной тропинке, петляя между сосен.
Принялся я этот домик продавать, но не к сезону, зимой. Показывал его потенциальным покупателям, которых возил по извилистой заснеженной дороге. В то время мелочами вроде зимней резины я не заморачивался, и после нескольких разворотов не вписавшейся в
