Произведение «Таёжные встречи» автора Анатолий Шнаревич

   Восточные Саяны. Мы, группа туристов-водников, сплавляемся на плоту по красивейшей горно-таёжной реке Уде, во всяком случае, красивейшей из тех, которых мне довелось увидеть. Чистый горный воздух и солнце делали небо особенно голубым, а значит и гладь реки, как его отражение. Голубые участки воды как-то контрастно перемежались на шиверах, порогах и прижимах с белыми от пены и насыщенных пузырьками воздуха. Всё это обрамлялось бурно озеленёнными горами, часто вздымающимися прямо от кромки воды. А ещё встречались горы, разрезанные водой за сотни лет, а может даже за тысячелетия. Они имели вид высоких, почти вертикальных стен, сложенных из светлых, иногда почти белых пород, обрамлённых бурной зеленью. Это придавало ещё больше красоты всему этому великолепию.

   Уда на нашем участке сплава была достаточно полноводная. Несмотря на присущее горным рекам быстрое течение, река представляла собой чередование труднопроходимых участков с относительно спокойными. Эти участки с почти зеркально гладкой поверхностью не только создавали эффект голубой воды, но и давали нам возможность любоваться описанным выше великолепием. Часто мы специально проплывали близко от берега в надежде увидеть что-либо из жизни таёжных обитателей, так как знали из прочитанной нами литературы, что этот район богат разнообразием и количеством животных. Особенно подчёркивалось изобилие медведей и рыси. Правда никого мы не сумели увидеть, и не только с реки, но и на берегу во время обедов или ночлегов. Зато довелось нам не только увидеть, но и в какой-то мере быть, участниками драматического и совершенно необычного эпизода из жизни животных.

   А дело было так. Наш плот проходит в полутора или двух метрах от берега. Мы расслабленно отдыхаем после прохождения очередного затяжного порога. И вдруг совершенно неожиданно, как будто не с берега, а с какого-то потустороннего, невидимого нами мира, запрыгнуло на плот какое-то животное.

   - Кабарга! … От рыси! … От росомахи! … От медведя! – загалдели мы, обалдевшие от неожиданности.

   Кабарожка как-то вздрагивала и испуганно смотрела на нас большими глазами. Потом также неожиданно для нас она сиганула на берег большим и красивым прыжком и скрылась в таёжной чаще.

   Кабарга находилась на нашем плоту всего несколько секунд, но эмоций от этих секунд было настолько много, что мы ещё несколько дней делились своими впечатлениями. Всем было как-то приятно от того, что мы, а фактически только наш плот, послужили средством спасения живого существа от практически неминуемой смерти.

   Второй эпизод, о котором я хочу рассказать, случился в Эвенкийском автономном округе. Мы, группа сотрудников геофизической экспедиции, заброшена на вертолёте в тайгу в помощь пожарникам для ликвидации одного из очагов пожара, которых было в районе действия экспедиции не менее десятка. Ещё на базе экспедиции, без ведома её руководства, было решено, что четверо из нас после окончания работ, не дожидаясь прилетающего за нами вертолёта, сплавятся до Подкаменной Тунгуске и далее на базу экспедиции. Экспедиция базировалась в посёлке Ванавара, известным тем, что недалеко от него столетие назад произошло событие, суть которого неизвестна до сих пор, но условно названого падением Тунгусского метеорита.

   По правде говоря, мы не знали точно, в какой район тайги нас высадят. Но знали почти наверняка, что там найдётся речка из обширного бассейна Подкаменной Тунгуски, по которой можно будет начать сплав. Задёрганным сотрудникам базирующегося в Ванаваре десантно-пожарного отряда, было не до нас. Да и сами они, очевидно, ещё не решили, на какой из очагов нас отправить. Летевшие с нами для руководства профессионалы ответили нам, что их никогда это не интересует, поскольку тайга везде есть тайга, а их высадят и заберут там, где надо. Но по направлению и времени полёта мы примерно вычислили район высадки и были довольны, так как предположили, что мы находимся на какой-то речке бассейна Секели, правого притока Подкаменной, впадающего в неё выше Ванавары.

   Речка, на которой стоял наш лагерь, как большинство речек бассейна Подкаменной Тунгуски, вытекающих из многочисленных холодных болот, не отличалась какой-либо красотой, но, как все они, изобиловала хариусом. Была она совсем маленькая, не сплавная. Поэтому мы, собирающиеся сплавляться, уже перед окончанием работ взошли на находящуюся вблизи вершину перевала, чтобы осмотреться. Действительно в южном направлении от вершинки сверкала на солнце полоска воды, которая могла быть уже сплавной речкой. Вполне возможно, это и есть Секели – наша прямая дорога к Подкаменной Тунгуске. Поэтому, мы прошлись вдоль нашей речки, чтобы посмотреть, впадает ли она в ту, которая была обнаружена нами с вершины горы. Да, действительно, совсем недалеко от нашего лагеря она впадала в какую-то более широкую речку. И здесь мнения у нас разделились: мы с Борей, моим напарником по сплаву, почему-то были уверены в том, что это и есть та речка, которая видна была с вершины перевала – другая пара сомневалась в этом. Даже мою резиновую лодочку и свои рюкзаки с кое-какими продуктами и вещами я и Боря перенесли к этой более широкой речке. Другая же пара решила идти пешком через перевал непосредственно к той речке, которую мы видели с его вершины.

   Но перед самым прилётом отправленного за нашей группой вертолёта Боря вдруг заявил:

   - Слушай, Анатоль, давай я пойду с ними и дождусь тебя уже на реке. Ведь одному по такой речке сплавиться даже проще.

   - Пусть будет так. Может быть, ты и прав, - ответил я.

   Так я начал сплав один с того места, где мы оставили лодку с рюкзаками. Речка оказалась малопригодной для сплава. Она была мелкой, вся завалена буреломом, в иных местах перегораживающим её полностью. Мне приходилось постоянно разгружать лодку, перетаскивать её и рюкзаки по берегу тоже заваленному буреломом. Я проклинал Борю, однако до тех пор, пока меня не посетила пугающая, если не сказать страшная мысль: а что, если эта речка вообще не та или даже не впадает в ту, на которой меня ожидает Боря. Он там, наверняка, один, поскольку мы договорились с двумя другими товарищами, что они не будут дожидаться меня и поплывут на своём двуместном надувном катамаране вплоть до обеда, чтобы не терять время, подготовить его уже к нашему подходу и после обеда сразу же отправиться дальше. Вертолёт, конечно, уже тоже улетел. Для меня это не так трагично, если даже речка, по которой я сплавляюсь, вообще с бассейна Муторая, а не Секели. Это в данном районе вполне вероятно. Возможно, этот перевал, через который ушли мои товарищи, и есть водораздел между ними. У меня продукты и тёплая одежда. Я всё равно попаду в Муторай и, в конечном итоге, в Подкаменную Тунгуску, хотя и намного ниже Ванавары. А вот Боря? Боря, который в отличие от меня хоть и геофизик, но совсем не таёжник. Это видно даже по одежде, в которую он взял, отправляясь сюда. Боря не работал в какой-либо полевой партии, а занимался профилактикой и ремонтом сейсмостанций на базе экспедиции. Для него – остаться одному в этой таёжной глуши без продуктов – может быть, поистине, трагично.

   К счастью, мои опасения не оправдались, и я часов через пять, уставший и измученный, добрался всё-таки до места, где на берегу ожидал меня Борис, правда, изрядно взволнованный и напуганный. Речка была уже почище и даже чуть пошире, где-то порядка пяти метров шириной, но также мелкая. Моя резиновая лодочка мало была пригодна для сплава по такой речке. Её лёгкое деревянное накладное дно осталось дома, так как не входило в рюкзак. Её собственное тонкое резиновое дно вытягивалось под тяжестью двоих мужчин и кое-какого запаса продуктов и постоянно цеплялось за дно реки. При этом приходилось соскакивать в воду и подталкивать лодку руками. По этой причине мы с Борисом всегда находились далеко позади от другой нашей пары и соединялись с ней только на обеде и ночлеге.

   Продвигаясь таким невесёлым образом, мы вдруг услышали какие-то ухающие грудные звуки. Впереди по течению реки обозначился плёс, окаймлённый слева невысоким, примерно полутораметровым яром, а справа – низким пологим берегом, обросшим мелким и редким кустарником. За плёсом угадывался крутой поворот реки вправо. На яру мы увидели высокую чуть наклонённую к воде лиственницу. По этой лиственнице как-то рывками вскарабкивались вверх два медвежонка. Они то и создавали эти странные звуки. Между нами и медвежатами стояла медведица и смотрела в нашу сторону. Всё. Сделать уже ничего нельзя. Любое непонятное ей с нашей стороны движение она воспримет как угрозу для её медвежат. Результат этого был нам понятен. Значит только проплывать мимо перед самым её носом. Проплывать спокойно, держа вёсла в воде, чтобы, не поднимая их в случае крайней необходимости, едва заметным движением компенсировать какие-либо вихляния или развороты лодки. Это было настолько очевидно, что отпадала даже необходимость согласовывать наши действия друг с другом. Оставалось только надеяться, что лодка, как много раз до этого, не зацепит дно и не застрянет. Если это случится, то… буквально один прыжок медведицы, результат которого совершенно предсказуем. Мелькала ещё мысль, что у самой медведицы могут не выдержать нервы, и она бросится на нас даже без каких-либо провоцирующих движений с нашей стороны. Но эту мысль мы старались отогнать от себя.

   Медведица тронулась в нашу сторону. Всё, мелькнула мысль – готовится к прыжку. Но она зашла за какой-то, стоящий между нами обширный куст, и остановилась. Понятно. Подстраховалась. Мы её не видим – она нас видит и, конечно, готова защитить своих медвежат, если почувствует угрозу. Медвежата смотрели на нас сверху с любопытством и, немного испуганно. Это было так забавно, что когда мы проходили мимо них, а от медведицы было уже около десяти метров, я не удержался и, повернувшись, помахал им рукой.

   - Ты что сдурел? – зашипел на меня товарищ.

   Конечно, он был прав. Мы знали, что, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, косолапые очень быстро бегают, и разделяющее нас расстояние ничего не значит. Но вот уже спасительный поворот и за деревьями правого берега мы уже не видим не только медведицу, но и сидящих на дереве медвежат. Всё. Впереди ещё двухдневный сплав по этой безымянной речке и далее по Секели уже более полноводной, но также изобиловавшей хариусом. Встреча с людьми на буровой в устье Секели на Подкаменной Тунгуске. Нелицеприятный разговор по рации буровиков с руководством экспедиции, недовольном нашей задержкой. Ночёвка на буровой и перелёт в Ванавару с оказией на прилетевшем к буровикам вертолёте. Но всё это ничто по сравнению с эмоциями, пережитыми нами на безымянной речке при встрече с медведями.