Всё-таки хорошим мужиком оказался Самвел. Вот только непонятно, зачем его вплела в наши дела Клара Федоровна?
— Да, дура она, — легкомысленно отмахнулась баба Нюра, когда я ей рассказала про внезапный подарок, — городит абы что.
Старушка любовалась новыми меховыми тапочками. Наверное, тоже Самвел дал, чтобы покупателей перестала распугивать.
Вряд ли эта история стала следствием резкого оглупления мадам Петровой, но я даже не стала задаваться вопросом, что она на самом деле замышляла. Зато решила раз и навсегда прервать все отношения с этой женщиной.
А тут подоспело очередное заседание нашего клуба и выяснилось, что Клара Фёдоровна пыталась таким же образом обмануть и других дам. Но всё-таки это были женщины с состоятельными мужьями, поэтому я считаю её налет на меня беспрецедентным по черствости.
Кто живет без мужа, меня отлично поймет. Одинокая женщина очень беззащитна. Она идёт по жизни, как по тонкому льду: любой может походя оскорбить, ото всех исходит снисходительное презрение к неудачнице и не к кому прижаться в случае беды. Это уж не говоря о помощи в простых бытовых ситуациях: унитаз забился, проводка полетела, мышь завелась, пьяный ломится в дверь.
Знаю, многие не согласятся со мной. Сейчас модна теория, что мужчина только помеха на дороге умной и деловой женщины. Мол, детей и без них можно воспитать, а за любовником не нужно носки и трусы стирать.
Не отрицаю, может и есть в этих рассуждениях рациональное зерно, но пишу о том, что чувствую сама, а не эти мужественные женщины, при всем моем уважении к их независимости.
Похоже, также думали и все сановные дамы, собравшиеся в библиотеке в один из вечеров начала марта.
— Помилуйте, Людочка, а с вас-то она что хотела взять? — презрительно удивилась Мария Степановна.
— Квартиру, — скромно похвалилась я.
— А вас с дочерью куда?
— К Розе Сергеевне.
Все так и ахнули. Неожиданно из подсобки вышла согбенная фигурка Широковой. Я изумленно вздрогнула. Ведь проверяла абонентский зал перед посиделками — не было никого. Наверное, она в туалете сидела: пожилая женщина часто болела циститом.
— Я была бы вам рада, Людочка, — прошелестела она. — Милости прошу.
— Спасибо, Роза Сергеевна, — поблагодарила я её за участие, — но не хочу вас стеснять.
— Какое стеснение: я так одинока.
— Лучше вы сами приходите ко мне.
Конечно, она ко мне не пришла, да мы и так много времени проводили вместе. Листая журналы и альбомы, Роза Сергеевна часто сидела в библиотеке до закрытия, а потом мы вместе шли домой.
Иногда пожилая женщина жаловалась на высокое давление и мышей в подполе, но чаще всего, молча шаркая ногами, доводила меня до дома.
— До завтра, – говорила она.
— До завтра, — рассеянно откликалась я, производя в голове обычные финансовые расчёты.
«Ноль плюс ноль - всегда ноль!» - скажите вы, и не угадаете. Неимущий человек всегда в раздумье, на что потратить свои жалкие копейки: банка кильки в томате, а может лучше булочка или пакет молока? Мурзик решительно настаивал на последнем, обожая манную кашу.
Прошло ещё два месяца, и в апреле Петровы «прозвездили» вновь.
К тому времени Клара Федоровна уже несколько раз посещала библиотеку.
В первый раз она пришла с таким видом как будто ничего и не произошло. Позади привычно маячила фигура мрачного Димы.
— Здравствуйте, Людочка. Как вы? – защебетала она, умильно заглядывая мне в лицо лихорадочно светящимися глазками.— А у меня столько дел, столько дел…
Я с ледяным лицом продолжала рыться в каталожном ящике, никак не отреагировав на эти заигрывания. У бедных своя гордость! Но похоже Кларе Фёдоровне было всё равно - обижена я или нет. Она самозабвенно верещала об успехах своей Катеньки, о её новом финском платье, о том, что младшую дочь хвалила учительница по литературе за стихи о родном городе, мимоходом заметив, что уже сделала ей заграничный паспорт.
— Не рано ли? – холодно поинтересовалась я. — Все-таки конкурс ещё предстоит выиграть?
— Ой, моей Катюше всё равно нет равных соперников. Правда, Димочка?
Димочка, неизвестно зачем роящийся в подшивке журналов «Бурда моден», угрюмо качнул головой, с плохо скрытым раздражением внимая нашей болтовне.
— А Инна вышла замуж.
Вот так новость! Почему только я раньше её не слышала? Свадьбы были любимой темой разговоров жителей Емска. На невест ходили смотреть всем околотком, о подробностях же самого мероприятия долго сплетничали с соседями и знакомыми. Всё выносилось на обсуждение: и платье невесты, и костюм жениха, и угощение, и кто что подарил. Гудели иногда по полгода. А тут свадьба в такой богатой семье, как у Петровых!
— Инка как всегда в своём репертуаре. Представляешь, никому ничего не сказала и выпрыгнула замуж за лейтенанта космических войск некоего Михаила Федорчука. А теперь и вовсе укатила с ним в Приморье. Что с этой дурынды возьмешь?
— Где же они поженились?
— В Тосно у его родителей. Нам прислали телеграмму в последний момент. Ещё чуть, и Инка вышла бы замуж без родительского благословения.
Не думаю, что Инна в нём слишком нуждалась, иначе нашла бы время раньше сообщить о предполагаемом замужестве отцу и матери.
Конечно, Клара Федоровна прекрасно понимала, что её не рады видеть, но мудро решила не обращать на это внимания. Наверное, думала, что время пройдет, страсти утихнут, и мы с ней вновь, как ни в чем ни бывало будем попивать чаек с сухариками и малиновым вареньем.
Но в начале апреля она ворвалась в мою библиотеку подобно урагану, даже забыв от волнения где-то своего Димулю.
— Катюше срочно нужен Эдуард Лимонов. У тебя в фонде есть?
Я так и села.
— Кате нужен Эдуард Лимонов? Вообще-то есть… в закрытом доступе. У нас все-таки дети бывают, а там в каждой строчке ненормативная лексика. Вы уверены, что вашей дочери будет полезно читать подобную литературу?
Конечно, Кларе Федоровне было далеко до Лимонова, но ругнулась она в том же духе.
— В районо для характеристики запросили список оценок за второе полугодие, а учительница по литературе требует сочинение «Нью-Йорк глазами русских эмигрантов (по одному из произведений Эдуарда Лимонова)».
Наверное, я впала в ступор, вспоминая пожилую учительницу литературы — сухопарую «горгону» Изольду Моисеевну Кац. У неё, что - совсем крышу снесло? Да вроде бы нет: не ранее позавчерашнего дня я лично выбирала с дамой картошку на рынке и ничего необычного не заметила. Изольда Моисеевна ещё допрашивала меня по поводу наличия в библиотеке «Евгения Онегина». Узнав, что имеется всего пять экземпляров, пришла в негодование, и мне пришлось долго и нудно объяснять, чем отличается школьная библиотека от массовой.
Может, она в одночасье спятила? Эта мысль меня настолько заинтриговала, что выпроводив Клару с вожделенной книгой, я набрала номер телефона школы.
Мне повезло: Изольда Моисеевна оказалась в учительской.
— Звоню вам вот по какому вопросу, — и я ввела собеседницу в курс дела,— думаю, в школьной библиотеке таких книг нет. Значит, и другие дети тоже обратятся ко мне?
На том конце провода повисла многозначительная пауза, которая могла означать всё, что угодно — от обморока до потери дара речи.
— Изольда Моисеевна, — испуганно позвала я, — с вами всё в порядке?
Раздалось возмущенное сопение и тут учительницу буквально прорвало.
— Со мной-то всё в порядке, а вот господ Петровых, очевидно, ждут не дождутся в «дурдоме», — раздраженно высказалась она. — Совсем ополоумели с этим парнем!
— Каким парнем? — удивилась я.
— Дмитрием Долмацким. По крайней мере, так он представился.
— А он-то какое отношение имеет к школьным сочинениям и Лимонову?
Оказалось, самое что ни на есть прямое.
По словам Изольды Моисеевны Катя терпеть не могла литературу. Просто на дух не переносила, поэтому всячески избегала посещения уроков. Придумывала кучу отговорок, срочно заболевала, исчезала на какие-то репетиции. Да ещё последние полгода «заневестилась», и с большим удовольствием бегала на свидания, чем сидела за партой. В результате оказалось, что за всю третью четверть она заработала только три жалких «тройки» за устные ответы, и не предоставила не одного сочинения. Прекрасно знавшая, что её деточка, мягко говоря, не успевает, Клара Федоровна намеревалась решить эту проблему обычным путём:
— Нельзя ли, любезная Изольда Моисеевна, не ставить этих троек в выписку оценок? Я в долгу не останусь.
Но старая еврейка и не таких наглых баб в своей жизни повидала. Она одним щелчком поставила зарвавшуюся мадам «зубниху» на место.
— Можно и не ставить, но тогда вам придется объясняться, почему у девочки нет по моему предмету ни одной оценки.
— А нельзя ли…
— Нет, нельзя! — резко прекратила торг учительница. — Хотите хороших оценок, пусть сначала напишет хотя бы одно сочинение.
— Может, подскажите на какую тему?
— Инна должна сама это знать. А у меня помимо одиннадцатого ещё пять параллелей классов, я не помню названия всех тем сочинений наизусть.
— Но…— заюлила Клара Федоровна, — Катенька всё время на репетициях: готовится к международному конкурсу.
— Не всем дано умение усидеть на двух стульях, — холодно заметила суровая Изольда Моисеевна.
— Ладно, — сдалась Петрова, — мы что-нибудь придумаем.
И действительно придумала.
Конечно, самой ей под грозные очи старого дракона от педагогики попадаться не хотелось, поэтому она прислала вместо себя Димочку.
Ни мало не смущаясь, парень дождался, когда Изольда Моисеевна выйдет на перемену, и подкатил к ней с требованием дать ему темы сочинений. Кац сначала опешила от такой наглости: какой-то парень с улицы что-то с неё требует, но потом все-таки решила не накалять обстановку и предложила наиболее легкий вариант решения проблемы.
— Пусть напишет сочинение на свободную тему: «Мир глазами современных писателей».
— Каких писателей? — презрительно изогнул губы молодой человек в поскрипывавшей кожей модной кожаной куртке.
— Список рекомендуемой литературы для чтения в 11 классе я лично давала Инне, — раздраженно заявила учительница.
— Возможно, она его потеряла, — невозмутимо пояснил Димочка.
Он настолько выводил из себя Изольду Моисеевну, что она мгновенно перебрала свои бумаги и нашла нужный список в виде, в котором он хранится у учителей, то есть со всеми печатями и росписями завучей и директора под «утверждаю» и «согласовано».
— Вот, садитесь и переписывайте. Не знаю, как Инна одолеет весь этот материал за пару дней, но, как говорится, в жизни всегда есть место подвигу.
Я внимательно слушала потрясенный голос пожилой учительницы, живо представляя в лицах описываемые события.
— Неужели в том списке был Лимонов?
— Представьте себе. Не знаю, о чем они там в министерстве образования думают, но этот господин входит в список литературы, рекомендуемой для чтения в старших классах, — горько вздохнула Изольда. — Конечно, когда я печатала перечень книг для раздачи учащимся, то Лимонова пропустила, но в моих документах он остался. Ловко этот молодой человек посадил меня в лужу!
— Да уж, ловкости ему не занимать.
— Спасибо за звонок, Людмила. Сейчас попробую Клару Федоровну в чувство привести, и дам новую тему для сочинения, пока они меня на весь район
