[justify]Посол Хонор сидел возле кровати Комилетты, дожидаясь ее пробуждения. Его плечи были опущены, спина сгорблена, руки подпирали лоб, глаза полные грусти смотрели в пол, посол думал: « Прав Кровавый, я действительно слаб, защитить тебя не смог. Да и Бифариус прав был, когда сказал, что я идиот, что скрыл от тебя, что маги воды являются боевыми магами и не дал тебе даже элементарных навыков защиты. Я так хотел тебя защитить и отгородить от судьбы матери, чтобы ты навсегда была моей девочкой, моей Комиллой. Не отпущу тебя во дворец. Ты совсем не похожа на имперку, боевого мага, и что, что ты кровник императрицы. Ты светлая, чистая, твои руки и совесть чисты, ты не запятнала себя кровью и грязью этого мира. И я так желал, чтобы ты оставалась всегда такой, никогда бы не видела войн, не участвовала бы в них, не была бы боевым магом, не закончила бы как моя мать. Слишком большую цену я заплатил за то, что был счастлив. Я так боюсь тебя потерять, но защитить тебя я не способен. Я должен тебе самой дать выбор. Я не знаю хочешь ли ты действительно быть со мной. Ты молода, красива, умна, идеальна. Ты так похожа на мою мать, у нее тоже были коротко острижены синие волосы, телосложение почти такое же, плавная походка, ярко-синие светящиеся глаза. В итоге я погубил тебя, не смог защитить, как и мать, я опять просто наблюдал, наблюдал как это животное…»
И перед глазами Хонора всплыл безжизненный пустой взгляд Комилетты, ее вздымающиеся от толчков Вупара обнаженные груди, довольный оскал Вупара… Посол зло зарычал сквозь стиснутые зубы, встал, перевернул стоящий рядом комод, кинул стул в окно, начал разламывать руками стол и услышал холодный громкий голос Комилетты: - Это моя комната вообще-то, и я спала.
Посол перестал разрывать стол, разжал руки, из которых выпали остатки стола, осунулся и, не поворачиваясь, сказал: - Прости… за всё прости… Я обещал тебя защитить, но не смог…
- Ты пришел разрушить мою комнату или у тебя была иная причина? – всё также холодно произнесла Комилетта, которая сидела в кровати и прожигала ледяным взглядом спину посла.
- Была иная причина, император хочет, чтобы ты вернулась во дворец, – не поворачиваясь, еле слышно произнес он.
- Зачем?
- Императрица никак не может оправиться после потери наследника.
- Что? Игнис потеряла ребенка, не может быть. Когда? – удивленно и испуганно проговорила Комилетта.
- Неделю назад, в тот день, когда…ты… пострадала…
- И как, по мнению императора, я могу ей помочь?
- Я задал этот же вопрос императору, моя умная Комилла. Он не хочет ее оставлять одну, ему нужен вменяемый кровник императрицы, чтобы он следил за ее состоянием до его возвращения. Бифариус пьет беспробудно, последний раз заблевал ему все покои.
- Почему Игнис меня не позвала? Почему она мне не сообщила, что потеряла ребенка? Из-за чего она его потеряла?
- Значит, ты поедешь во дворец… - сквозь зубы произнес Хонор и стукнул сжатым кулаком по косяку двери, ведущей в ванную, щепки полетели в стороны.
Комилетта вздрогнула от неожиданности.
- Хон, посмотри на меня.
- Я понимаю тебя Комилла… Я не достоин тебя, не могу защитить тебя, со мной ты не в безопасности… Я скажу, чтобы твои вещи собрали… Я надеюсь, ты меня когда-нибудь сможешь простить, – сухо произнес он и направился к выходу.
- Ты прав Хон, ты не смог меня защитить. Но я смотрю даже император не смог спасти наследника. Вы – мужчины, заставляете страдать нас – женщин, причиняете нам боль и бросаете наигравшись. Но хватит, я не буду больше игрушкой для развлечений в ваших руках, которую можно выбросить, наигравшись, – зло прокричала она и запустила в него, остановившегося в дверях, изящной фарфоровой статуэткой.
Статуэтка попала в его голову и разлетелась на кусочки, из головы потекла кровь. Посол даже не шелохнулся.
- Что наигрались посол Хонор? С уродскими шрамами и обесчещенная, я уже не подходящая вам пара? Можно меня и выставить за дверь, – все также зло продолжила Комилетта, запустив еще одну фарфоровую статуэтку в него.
Он резко развернулся, его лицо было искажено яростью, мышцы напряжены, глаза – бурлящая обжигающая сталь. Вторая статуэтка прилетела и разбилась о его широкий лоб, осколки застряли в голове, потекла струйка крови, заливая его правый глаз. Но он казалось этого совсем не замечал, в мгновенье оказавшись около разозленной Комилетты, стоящей на кровати, сквозь стиснутые зубы прорычал: - Не смей даже так думать. Слышишь меня, не смей!!!
Она, испугавшись, отпрянула, споткнулась и, слегка взвизгнув, начала падать с кровати. Посол в один прыжок перемахнул кровать и поймал её, поднял ее на руки и сел с ней на кровать, тяжело дыша, пытаясь успокоиться, закрыл глаза. Успокоившись, он открыл глаза, и, нежно смотря своими голубыми в ее зареванные синие глаза, мягко продолжил: - Девочка моя, моя Комилла, ты самое ценное и светлое, что у меня есть. Я на всё готов ради тебя. Ты идеальна, даже слишком, ты красива, привлекательна, умна, молода. Один взгляд твоих бездонных синих глаз сводит меня с ума, и я забываю обо всём, я превращаюсь во влюбленного неопытного мальчишку, – он грустно усмехнулся. - Твое тело безупречно и распыляет меня. Твои прикосновения лишают меня дара речи, – голос посла осип от возбуждения, щеки немного окрасились от смущения. - Комилла, я с тобой никогда не играл и не считал тебя игрушкой или развлечением. Со мной играла всегда ты, моя жестокая Комилла. А я лишь надеялся, что когда-нибудь стану для тебя чем-то большим, чем просто игра.
Я бы всё отдал, чтобы с тобой не произошло того, что случилось. Но исправить этого я не могу. Ты для меня всё также идеальна и обворожительна. Шрам на твоем теле это знак моей слабости. Но твой нежный живот со шрамом не вызывает отвращения, лишь прилив нежности, напоминает о твоей хрупкости и ранимости. Я желаю тебя еще сильнее, моя Комилла. Я всю неделю думаю только о тебе, моя девочка; о том, что я не смог уберечь тебя, что я тебя потерял, и ты ненавидишь меня. Я ненавижу себя, мне тяжело посмотреть тебе в глаза, но и не видеть тебя я не могу, – печально улыбаясь, произнес посол и закрыл глаза.
Комилетта провела рукой по его лицу, отирая льющуюся из головы кровь, и еле слышно произнесла: - Хон, раны обработать надо, ты уже мою ночнушку своей кровью залил.
Он открыл глаза, накрыл её ладонь своей, не давая Комилетте убрать руку с его щеки, прекратить это наслаждение от ее прикосновения, как же он скучал по ее нежным хрупким ручкам. Несколько минут молча и внимательно смотрел, слегка прищурив глаза, прямо в её глаза, казалось, пытаясь там разглядеть ответ на какой-то свой вопрос, а затем по-деловому произнес: - Комилетта из клана Мизу станьте моей женой.
Лицо Комилетты на мгновенье озарила счастливая улыбка, глаза вспыхнули, и тут же погасли, а затем она сухо произнесла: - Это из-за произошедшего со мной, из-за вашей вины и жалости ко мне, посол Хонор?
- Ты слишком высокого мнения обо мне, моя Комилла, – он грустно улыбнулся. - Всё намного прозаичнее, я хочу, чтобы ты принадлежала только мне, была моей, – его глаза вспыхнули серой сталью, затем он вздохнул, убрал свою руку с ее ладони, опустил голову и еле слышно произнес: - Я… я люблю тебя, моя девочка.
- Хон, не дави на меня, мне надо подумать, – капризно ответила Комилетта, вставая с его колен.
- И твои раны надо обработать, я уже вся в твоей крови, – вытаскивая частички фарфора из его головы и отирая лицо влажной салфеткой, произнесла она.
- Спасибо, – прошептал он, мягко улыбаясь.
- За что, ты меня благодаришь Хон?
- За то, что не отказала, подарила мне надежду на счастье. Ты мое счастье, Комилла.
- Ну, я еще не согласилась вообще-то. Пошли в ванну, обработаю твои раны.
Посол послушно сидел на краю ванной, наблюдая за Комиллой, и ни один мускул на его лице не дернул, пока она, вытаскивала частички фарфора из его головы и обрабатывала раны.
Закончив, она оглядела свою ночнушку, которая вся была в пятнах крови и удручающе произнесла: - А я так любила эту ночнушку, сейчас только выкидывать.
- Сегодня же я куплю тебе такую же и всё что пожелаешь, моя Комилла. Твоя комната будет восстановлена к вечеру.
Комилетта приблизилась почти вплотную к послу, с нее соскользнула ночнушка, оставив ее в кружевных голубых трусиках.
Он сглотнул, жадно рассматривая обнаженное её тело, сильнее впился пальцами в края ванной.
- Они ужасны, я обезображена, – зло произнесла Комилетта и закрыла руками правую грудь с оставленным следом от укуса и шрам на животе, из уголков глаз потекли слезы.
Посол убрал руку с ее груди и стал покрывать грудь нежными поцелуями, рубашка скатилась с него, затем убрал её руку со шрама на животе и, опустившись на колени, также нежно стал целовать ее живот, аккуратно лаская языком ее шрам.
Затем с силой обнял ее, расположив свое лицо у нее на животе, тяжело и возбужденно дыша, прошептал: - Что ты делаешь со мной, моя девочка. Зачем опять играешь? Ты прекрасна, твое тело сводит меня с ума.
Она нежно погладила его по голове и плечам, и спросила: - Обеспечит ли император мою защиту, если я вернусь во дворец?
Волна ярости уже готова была захлестнуть Хонора, ведь он признался ей в любви и сделал предложение, а она до сих пор с ним играет. Он уже хотел уйти из ее покоев, но подумав, что его Комилле тяжело сейчас, и она пытается вернуть свою жизнь в старое русло, и эта ее игра с ним, может стать плацдармом, решил ей подыграть.
- Написал, что обеспечит. Комилла, девочка моя, хотя бы этот вечер и ночь давай проведем вместе. А если хочешь, завтра вместе пойдем во дворец, у меня завтра с императором встреча, – произнес он, продолжая её обнимать.
- Почему ты ко мне всю неделю не приходил и не разговаривал со мной?
- Я приходил, когда ты спала, и был с тобой до твоего пробуждения. Я виноват в том, что случилось с тобой, я не смог тебя защитить, хотя обещал. Я думал, ты ненавидишь и не хочешь видеть меня, что я тебе отвратителен. Но я понял, что не могу без тебя, моя нежная Комилла, – сильнее обняв, произнес Хонор.
- Не надо меня так сдавливать, мне неприятно, Хон.
Он расслабил объятия и стал покрывать ее живот поцелуями, нежно поглаживая ее спину и ягодицы. Комилетта застонала, брюки вместе с нижним бельем соскользнули с него. Он поднял её на руки, соединил их губы в поцелуи и понес ее на кровать.
Аккуратно разместил Комилетту на кровати, не отрываясь от ее губ. Её руки зарылись в волосах, нависшего над ней разгоряченного посла, который покрывал ее лицо нежными поцелуями, мягко лаская рукой ее груди. Он принялся нежно целовать ее шею, плечи, руки, покрывая каждый сантиметр, нежными поцелуями горячих мягких губ, руки едва касаясь, ласкали груди, ягодицы, ноги. Комилетта про себя подумала, что нежные прикосновения Хона сильно отличаются от грубых, болезненных прикосновений Минора и Вупара, и что они ей весьма приятны, совсем не страшно и она, не смотря на произошедшее, способна получать удовольствие от мужских ласк.
Хонор поднялся с нежными поцелуями от кончиков ее пальцев к шее, и затем стал медленно опускаться с поцелуями к грудям. Аккуратно язычком теребил ее соски, нежно ласкал груди руками, она сладко стонала и выгибалась, впившись в его волосы. Нежные поцелуи покрыли ее
Романтичная и эротичная глава о Комилетте и после Хоноре.
Содержит откровенные сцены.