сердца была уничтожена безвозвратно…
Он потом в течение года пытался найти хоть какие-нибудь нити жизни Василия, затем дочь пошла в первый класс и у него уже не было времени на поиски, он бросил это занятие.
Казалось Василий появился, когда умерла жена Давида. Никаких данных по детдому, родителям, родственникам — ничего он не смог найти; даже паспортные данные чудесным образом отсутствовали - сбой в программе, который безвозвратно уничтожил часть файлов, оригиналы документов - сгорели вместе с ним в самолете. Да, кто-то снимал жилье, но собственник его никогда не видел, — деньги опускались в почтовый ящик; на работе — вроде, да Василий Иванов работал у них, вроде было даже резюме, трудовая, — но потоп уничтожил многие данные.
И кем же он был для него, откуда взялся и был ли вообще? Порой ему казалось, что Василия никогда не существовало, что он был просто плодом его болезненной фантазии, разыгравшейся на фоне горя, стресса, пьянства и пр., ведь документального следа его существования он не нашел. Отец Давида Василия никогда не видел, только слышал о нем, видела вроде мать, — но она давно была мертва. Но его ведь видела дочь. Видела ли? А может он сам ей наговорил о нем, у детей бывают вымышленные друзья, граница между действительностью и вымыслом у них очень шаткая. Так что, может быть его и не было…
Но Давиду приятно было думать, что Василий был, точнее это была его Василиса, которая вернулась к нему, видя, что ему очень тяжко без неё, он не справляется и губит все, чего они так долго добивались. Ведь тогда это значит, что они рано или поздно встретятся, и она присматривает за ним сверху.
Но ведь он любил его, мужчину, и перед поездкой это было безграничное чувство, столь сильное и насыщенное. Он принял его и любил его, именно его — Василия, такого похожего на неё и в то же время совсем другого. С ним он не думал о ней, — как бы страшно это не звучало, но это было правдой, о которой Давид старался не думать. И когда его не стало, он в очередной раз умер, и, если бы не дочь, он бы вновь спился.
Прошло время, и он себя убедил, что он всегда любил её, мужчина не может любить мужчину, — это извращение, это неправильно, не было Василия, была Василиса в теле мужчины. Иначе никак не объяснить, его — Давида - не привлекали мужчины — ни до, ни после, его прям воротило от одной мысли об этом.
Где-то глубоко внутри Давид понимал, что обманывает себя, и это мог быть просто Василий — мужчина, никак не связанный с его Василисой, и что он любил бы его также сильно и в этом случае. Он прятал эту мысль очень глубоко, не давая вылезти ей наружу. Он ведь ничего не нашел про существование Василия, и эта таинственность лишь сильнее подпитывала его теорию перерождения Василисы, — так было думать комфортнее, безопаснее.
Светлана - она не такая, она как он: сдержанная, спокойная, здравомыслящая, холодная, всегда спала на правом боку, к нему спиной. Когда она ложилась спать, он нежно ее обнимал, вдыхая ромашковый аромат ее волоc, она целовала его руку и располагала у себя на животе, говорила, что любит его. Она подарила ему двух чудесных сыновей. Первого назвал он… да, конечно, Василием, иначе он не мог. Младшего назвала она – Иваном. Любит ли он ее? - Да, всеми остатками сердца. Знает ли она о Василии? - Да, как о брате-близнеце его первой жены, дяде Васе, который разбился в автокатастрофе, когда они ехали в командировку по работе.
И вот уже сегодня, они вдвоем улетают в тур по Азии, где чудесно отдохнут. Он ещё раз глубоко вдохнул аромат ее волос и погрузился в яркий ромашковый сон, в котором его сердце еще не знало боли утраты и страданий.
28.02.2018г. вечер, в полете
