Вупар, сидел за большой деревянной барной стойкой, и, про себя, просил Теней дать ему силы пережить эту совместную вылазку со Смертью. Выглядел он весьма несчастным. Обычно спокойный, слегка скучающий, взгляд, сейчас выражал крайнюю печаль и безысходность. Рукой он зажимал себе рот. Казалось, он пытался сдержать себя, то ли от того, чтобы не блевануть, то ли чтобы сдержать крик помощи или стон боли. Взгляд был затуманен дымкой воспоминаний. Его крепко за плечи обнимал абсолютно пьяный Бифариус, который развязно вещал:
- Ну, ты же меня, как мужик, понимаешь? Идиот, да ведь, я. Надо же было так накосячить… А император… хочу я увидеть его рожу, когда он мой подарочек обнаружит. Он ведь пока не обнаружил получается, ведь я не покалечен и жив. Хотя, вас, извращенцев, не понять, может не заметил или понравилось. Думаешь, я скотина? Ведь в итоге, императору же плевать, а вот Игнис, императрице… Я итак ей столько боли причинил… Ну, Красноглазик, чего такой молчаливый? С тобой совсем неинтересно, а ты обещал, что будет весело…. Скотина ты Красноглазик, бесчувственная. Друга в печали поддержать не можешь… - и он залпом выпил, переданный ему барменом стакан с искрящейся черной жидкостью, а затем продолжил:
- Знаешь, я тебя просканировал. Это у меня на автомате сейчас выходит, сканирую всех. У тебя учащенное сердцебиение, да и бледноват ты, и шрамы… всё твое тело в шрамах. Ты ведь знаешь, я и маг Жизни, хочешь, я их уберу? – и он выпустил его из своих объятий.
Вупар облегчено вздохнул, отер лоб от пота, дрожащей рукой залпом выпил три стоящих перед ним стакана с такой же искрящейся черной жидкостью, его взгляд приобрел привычный кровавый блеск. Он зло и четко произнес:
- Еще раз до меня дотронешься, Смерть, и мы сдохнем вместе. Клянусь Тенями, я тебя убью. И хватит уже мной питаться, контролируй себя, пьяное отродье.
- А … вот оно что… значит, мне не просто от обнимашек с тобой хорошо стало… Ха, ты странный Красноглазик, сразу бы сказал. Сейчас всё верну, – и он уже хотел в очередной раз дотронуться до Вупара, но встретив его пылающий алый взгляд исподлобья и раздутые ноздри, передумал и вернул ему магическую силу, что поглотил.
Вупар тут же принял боевую трансформацию. Он больше не мог терпеть, он хотел развлекаться. А после объятий Смерти, напомнивших ему все, что с ним сделали… всё, что он позволил сделать с собой. Ему хотелось заглушить тот страх, что всплыл в его душе. Напомнить себе, что он не то ничтожество, что он Вупар, - правая рука Императора, его личный кровник и Пожиратель. Хотя это прозвище, полученное им во время столетней войны, ему совсем не нравилось, но он любил слышать его из уст своих жертв. Только простые и некоторые Версипеллис осмеливались его так называть, поскольку находились под защитой Императора.
В таверне было немного посетителей, - ещё четыре девушки, кроме них. Девушки тихо сидели в углах и нервно поглядывали на двоицу, явно стараясь не привлечь их внимание движением или шумом.
Когда Вупар принял боевую трансформацию, одна из них встала и попыталась выйти. Однако он это заметил и в одно движение оказался перед выходом, к которому приближалась девушка. Она была невысокого роста с длинной русой косой и серо-голубыми глазами, достаточно миловидная на лицо, среднего телосложения, на вид лет шестнадцати.
- И как же зовут тебя непокорное дитя, - сверкнув алым взглядом и кровожадно улыбаясь, произнес Вупар, застывшей в метре от него девице; прошелся по ней изучающим медленным липким взглядом.
Девушку стала бить медленная дрожь ужаса, который сейчас легко читался в её глазах. Другие девушки, лишь вжались в свои углы и прикрыли глаза и рот руками.
Вупар отчетливо чувствовал запах страха и напряжения, царивший в баре. Краем глаза он заметил, как на лице бармена, мужчины средних лет с темно-каштановыми волосами и темно-карими глазами явно из клана Верзепеллис, заиграли желваки, в глазах мелькнула ненависть, но он отвел взгляд, а затем совсем отвернулся, протирая стаканы. Вупар довольно ухмыльнулся.
Он подошел к трясущейся девице, схватил ее за косу у основания шеи, запрокинул её голову, и произнес:
- Знаешь, а я непокорных люблю. Пожалуй, ты меня сегодня повеселишь, - и нанес ей несколько хлестких ударов когтями по лицу, которое тут же превратилось в кровавое месиво. Раны были глубокими до кости. Девушка обмочилась, но не издала ни звука, лишь рот открывался в беззвучном крике и текли слезы. Он прошелся языком по рваным ранам, слизывая кровь, и произнес:
- Сладенькая! Я рад, что мы так быстро поладили.
Едва он успел это произнести, как получил удар кулаком по лицу и почувствовал, как магия и физическая сила его покидают, он принимает обычный вид, и слова Бифариуса:
- Нельзя так, Красноглазик, с женщинами. Она ж итак калека, глухонемая она, вот и не кричит. Отпусти её. Нет в ней магии. Она ж совсем беззащитная, слабая, совсем еще ребенок.
Вупар разжал руку, держащую косу и произнес:
- Хочешь ее себе – бери. В следующей раз, сообщай сразу, кто тебе понравился. Нельзя вырывать добычу из рук, не по-имперски это, Смерть.
Бифариус, казалось, был трезв, сосредоточен. Он принялся за восстановление лица девушки.
- А ты не на охоте Красноглазик. Вот значит, как ты развлекаешься? Калечишь беззащитных и несопротивляющихся? Что ж, кто-то и с тобой неплохо развлекся, судя по-твоему телу. Отомстить не сумел, вот и гложет это тебя изнутри?
Смерть видел, как гневно горели глаза Вупара, но лицо сохраняло спокойствие и сдержанность. Легкая усмешка, сквозь которую прорывалась ярость, и слегка приглушенный, наполненный силы, голос:
- С тобой тоже совсем невесело Смерть. Думаю, сейчас самое время нам разойтись. Ещё на кого-то из находящихся здесь имеешь виды?
Бифариус, давно просканировал всех. Три оставшиеся девушки были сильно больны. Конечно, он мог их вылечить, но он отчетливо понимал, что всех четверых привели на убой для Вупара. Он давно слышал о его пристрастиях, о том, что тот получает удовольствие от мук жертв и его жестокость не имеет границ и пределов, и ему единственному император прощает убийство детей. Но он надеялся, что все, что ему рассказывали с жуткими подробностями, это просто байки. Он не хотел верить, что Красноглазик способен хотя бы на половину того, что о нем рассказывали Бифариусу, в качестве платы, имперцы, которых он лечил.
Он согласен был увидеть изнасилование, несколько пощечин, возможно даже пару-тройку ударов, сопротивляющихся течных дур. Ведь Вупар красавчик и сильный маг, правая рука самого Императора, любой маг, имперка должны хотеть прыгнуть к нему в койку. Но видеть, как он терзает беззащитную, слабую девушку, еще совсем ребенка, да и калеку, он был не готов и не согласен. Хотя думал, что сможет себя сдержать. Это же Империя, надо привыкать. Но после третьего его удара, стеревшего все признаки человека с её головы; чувствуя, как ее сердце готово разорвать грудную клетку от страха и боли; видя, как та обмочилась, когда поняла, что пощады не будет и это только начало, - он не смог сдержаться.
- Значит, ты действительно вытворяешь все те жуткие вещи с людьми? Похоже я очень наивная Смерть. Те три – твои. Эта – моя. Я её забираю и ухожу.
- Встретимся через двое суток Смерть, около этой таверны. Пусть Тени сопровождают тебя.
- Пусть Тени укажут тебе путь из твоего кровавого наслаждения. Восстанавливать твою силу я не буду, с оставшейся силой ты с ними легко справишься, Красноглазик, - пробубнил Бифариус и, держа на руках девушку с уже восстановленным лицом, вышел из помещения. Не успел он отойти от таверны, как оттуда послышались жуткие вопли, Вупар начал развлекаться.
«Надеюсь, им мозгов хватит не сопротивляться. А бармен в курсе, что он тоже пойдет на убой. Бармен, конечно, магически слаб, но всё равно Красноглазику придется с ним повозиться, учитывая, сколько сил я ему оставил. Хотя садист может уже восстановиться к тому времени. Как же это мерзко. Не так я хотел развлечься. Совсем не так. Лучше бы в Империи остался. Вот идиот я», думал Бифариус. Девушка жалась к нему, вцепилась в его мантию, до побеления костяшек, и не выпускала, лицом спрятавшись в неё.
Когда они отошли достаточно далеко от таверны, чтобы не слышать жутких воплей, Бифариус присел на скамейку под деревом. Он посмотрел по сторонам: никого. Оказалось, он забрел в парк и сидел сейчас на скамейке недалеко от входа, которая слегка освещалась магическим фонарем, висящем высоко над ними. Дорожки были пустынны. Здесь в Приграничье уже вовсю властвовала зима, лежал белый снег, деревья стояли голые и одинокие.
Он понял, что вышел из таверны и даже не взял свою теплую накидку.
Девушка тряслась, хотя он вливал в неё магическую силу, слегка грея. Он подумал, что это наверно просто шок, и ее неплохо было бы, как следует согреть, а ему её даже укрыть было особо не чем.
Он хотел её посадить рядом, чтобы снять мантию и укрыть её ей. Он благоразумно надел под мантию теплый костюм приграничья. Толку, конечно, от его мантии немного, но всё-таки лучше, чем её залитое уже заледеневшей кровью платье. Но она крепко в него вцепилась.
Он устало вздохнул, произнес:
- Вот же глупенькая… Ладно, восстановлю сейчас тебя, а там уже решим вопрос с холодом, - и принялся за восстановление ее слуха и голоса. Через пять минут она была полностью восстановлена. Она сначала испугалась и закричала, а услышав свой голос, испугалась еще сильнее и побежала, видимо не поняла, что сейчас снова слышит и говорит. Бифариус не сразу сообразил, но быстро её поймал, прижал к себе и произнес:
- Эй, ты чего? Я тебя вылечил. Ты меня понимаешь? – спросил он, а про себя подумал: «Глухонемая она не от рождения, недавняя травма головы и шеи, теоретически должна меня понимать и уметь говорить».
Она попыталась вырваться, но поняв, что это бессмысленно, начала рыдать до боли впившись в него руками.
- Ты чего, глупенькая? Зачем вглубь парка бежать, замерзнешь ведь насмерть. Я тебя спас не для того, чтобы ты сегодня же вот так глупо умерла. Не бойся, со мной ты в безопасности. И да, теперь ты слышишь и можешь говорить. Я тебя восстановил и все твои шрамы убрал.
Она заткнула рот и недоуменно на него посмотрела, а затем еще сильнее разрыдалась, уткнувшись в него и обхватив его руками.
- Выпусти меня на секундочку, я никуда не уйду, - поглаживая её по голове, произнес он.
Она нехотя убрала руки, закрыв ими глаза и рот, казалось, пытаясь подавить свою истерику, но тело продолжала сотрясаться от всхлипываний, слезы лились сквозь руку.
Он снял с себя мантию.
Бифариус так и не мог понять, почему мантии в Империи не снимаются по желанию владельца, как остальные вещи, это ему казалось крайне нелогичным.
Он закутал её в свою мантию со словами:
- Навряд ли от неё тепла будет много, но чуть теплее должно быть. У тебя дом есть? Меня, кстати, Бифариусом зовут, а тебя как?
- Спасибо, - сквозь всхлипывания ответила она, начала утирать лицо от слез руками, отчего размазала до этого застывшую кровь по лицу и рукам, а увидев свои руки в крови,
Глава о приключениях Вупара и Бифариуса в деревне простых.
Содержит сцены сцены насилия и откровенные сцены.
