Сборник рассказов и повестей - Как мы с папой... или Штормовые волны детства

Он с палкой в руке уже сбегал по склону, к траншее.
Даже палкой-то этот сук можно было назвать только условно - слишком тонок он был, но об этом я подумал позже, а сейчас Сашка замахнулся своей «саблей» на рябого и… увидел котенка повисшего на корнях.
Силы у животного были явно на исходе, он еле перебирал лапами и голову держал как-то боком. Рябой аккуратно уклонился от палки и решил отвесить Саньке увесистого пинка. Я уже бежал со всех ног на помощь другу и видел, что не успеваю. А Рябой замахнулся… и не попал. Потому что Сашка в этот момент шагнул в траншею. Просто и глупо шагнул, как идут в булочную.
Сашка конечно взмахнул руками, завалился, и упал в воду животом, подняв фонтан брызг. Компания опять загоготала. Но я был уже рядом. Я был настолько зол. Что не видел больше окружающего. Я видел цель. И, я знал что делать. На хорошей скорости я влетел под ноги рябому. Парень покачнулся, и ноги вылетели из-под него; рябой съехал на пятой точке по грязному склону. Раздался новый взрыв хохота. Из воды послышалась ругань, и лысый (в кепке), протянул руку рябому. Рябой ухватился и полез вверх.

Естественно Сашка для меня был важней. Я посмотрел на него – он был в яме, стоял по грудь в воде и прижимал к себе кота. Я оглянулся и понял, что вот-вот эти сволочи повернутся уже ко мне. Что делать? Бежать?!
Сашка склонил голову, и смотрел из-под ресниц на меня. Он все понимал, ни о чем не просил, просто ждал моего решения.
В голове крутилась фраза: «добра не жди, добра не жди, добра не…»
Я не стал ждать - прыгнул к Сашке, и на долю секунды увидел благодарный блеск Сашкиных глаз, а дальше… я, кажется, снова обрызгал уже почти вылезшего рябого. Я даже не думал, что он способен на такую отборную ругань. Он чуть заново не прыгнул к нам в траншею. К счастью или к несчастью, но рябому предложили более простой вариант мести. Нас закидали грязью.
Сашка только успел придвинуться и сказать мне:
- Прикрой котенка!
Так мы и стояли в ледяной воде, пригнувшись, под шквальным грязевым дождем, пока этих гадов не спугнули строители. Но это уже были другие дядьки-строители, и они нам помогли...

***

Конечно, в театр в этот день никто не попал.
Я получил сполна, как и Сашка. Нас замочили в одной ванной, что было очень здорово (если не обращать внимание на «кипяток» из-под крана и порошок горчицы высыпанный в воду).
- Не могу больше!! - Вопили мы в один голос.
- Смотри-ка, солидарность проявляют! - смеялись взрослые, - а кто вас в холодную воду лезть просил?!

***

Ложиться после ванной под одеяло мы наотрез отказались. Не помогли никакие уговоры. Поэтому мы, укутанные как два шерстяных колобка, ходили по квартире, и в один голос просили:
- Пить, пи-и-ить…
А еще мы каждые пять минут подходили к углу комнаты у окна.
Там, около батареи, завернутый во множество полотенец лежал наш котенок. Он спал и жмурился во сне от хороших видений. Наверное, он чувствовал, что теперь он в безопасности доброго дома.
Нам казалось, что котенок улыбался (наверное - своим мыслям). Он тихо жмурился, купаясь в  волнах: тепла, любви, дружбы…



Москва
5.05.2010г





Как мы с дедулей за медком хаживали

«…Ещё задолго до появления человека, я возвышалась в джунглях, окружающих меня. Меня называют "Sigiriya" или "Львиная Скала". И меня до сих пор защищает, порой ценой собственной жизни, целая армия воинов. Это - мои пчёлы. Но готовы ли они убивать, ради меня!?»
(Warrior Bees)


«Мед это такая штука, за которую пчелы любому горло перегрызут!» - объяснял мне папа. Дедушка обещал показать нам сегодня настоящий мед и пчел. Папа сразу вспомнил свое детство, дачные проказы, ребят… Папа быстро ходил по комнате, рассказывая размахивал своими руками,   -  даже войну можно выиграть, если забросать противника медом, а затем ульями и... в общем «объяснить» пчелам, что потревожили «…вон те, сладкие!» Главное чтобы самим… (папа недоговорив поперхнулся, словно вспомнил что-то) в общем надо помнить, что пчелам все равно кто враг, а кто  друзья!»

   
Дедушка уже пришел и, ожидая нас, посмеивался над папиными словами. Иногда дед подмигивал мне и, с видом простачка, задавал папе особенный  вопрос «… если мед это продукт брожения пчелиного яда, то, как пчелы избавляются от спирта?», «… а пчелы кусают по настроению или выборочно?», «… а кто быстрее бегает человек или пчела?». Папа после таких вопросов сразу забывал, что он собирает вещи в дорогу и долгую секунду смотрел в одну точку, а потом поднимал глаза на деда. Дед хохотал, а папа смущался. Как говорит мама «…наш папа рохля», а потому он постоянно смущается. Правда, в этот раз он легко ответил умными словами «… мед антисептик (хорошо, что не надо вслух рассказывать – обязательно бы в словах запутался), и заставить забродить его сложно, впрочем, если добавить водички сахара и немного дрожжей…». Дальше было скучно, потому что дед с папой очень радостно говорили про пиво, медовуху, бормотуху и, еще что-то... Папа неожиданно оборвал свою речь. Заглянул мне в глаза, обернулся к деду и сказал серьезно:
- Фома Лукич, мед это мед - он не бродит, а если бродит, то это уже не мед. А пчелы кусают по-настроению и, естественно выборочно! Да, еще... Человек конечно быстрее бегает, а пчелы быстрее летают, и каждый человек раз в жизни начинает бегать быстрей чем летит пчела,  особенно если пчела летит в его сторону.
Папа сказал это все как учитель - ровным объясняющим голосом. Потом  он незаметно мне подмигнул, и окончил, - пойдем  Митька, нам еще тебе штаны надо найти.
Папуля повернулся и высоко подняв подбородок вышел. Мне игра понравилась, я повторил все в точности за папой. За спиной было молчание. Дедуля не поддержал нашу игру. Я вначале расстроился, а потом подумал "ну и ладно, главное я уже не один, а с папой, и это хорошо. А потом я подумал, что теперь дед остался один. Я расстроился снова и повернулся  бежать к нему. Шагнул. Тут мне показалось, что дом тряхнуло, будто стены затряслись. Это был дед. Он так громко хохотал, что я испугался. А потом испугался за него.

На шум прибежал папа. Он какое-то время растерянно смотрел то на меня, то на деда.  У него был такой растерянный вид, что я тоже засмеялся, а со мной и папу, наконец, зацепило. Мы веселились и посматривали на деда. Прошло немного времени и папа заволновался и стал успокаивать деда, я тоже забеспокоился. И стал помогать папе.
Чем больше папа старался и я пытался помочь папе тем сильнее хохотал дед. Он булькал и клокотал, то и дело хватаясь за живот и правый бок. Потом вдруг на секунду замолчал и хватая ртом воздух велел нам:
- Выйдите… не… могу… больше! У… уморили!
Мы сразу послушались и тихо прикрыли за собой дверь. Мы дошли до кухни. Папа поставил на плиту чайник и посмотрел на меня. Я, волнуясь, уже второй раз хватал со стола пустую чашку и пытался выпить из нее. Кроме капли воды в рот ничего не попало, и я опять отставил чашку в сторону. Папа улыбнулся.
- Ты сиди, а я пойду, посмотрю как он, - и папа двинулся на цыпочках в коридор. Мама  наверное не читала папе книгу «Зверобой» и, конечно, где ему знать как тихо индейцы подкрадываются на охоте к своей добыче. И все-таки двигался папа как заправский охотник, и на лице у него было написано, что он настоящий разведчик. А полы… полы громко скрипели под папиной излишней тяжестью и он от этого скрипа каждый раз вздрагивал. Закончилось все дедовым восклицанием:
- Что за слон там бродит по округе? Словно за слонихой наблюдает, заодно с треском ломая кусты и вытаптывая траву.
Папа расширил глаза и в три прыжка оказался за столом. Я ошалело смотрел на него:
- Ну… ты, папа, прыгаешь! – воскликнул я, а потом подумал чуть и добавил заинтересованно, - а можешь… еще раз?
Мы вздрогнули от раздавшегося вновь дедовского смеха. Вздрогнули и повернули головы. На пороге стоял и  мелко  трясся дед. Голос его стал тонким и хихикал дед как-то очень по-детски, а палец его был направлен на папины ноги. Я посмотрел и тоже захихикал. Папина нога почти до колена была белая как у скульптуры; с неё сыпался порошок; по полу из коридора тянулись одиночные белые следы.
- Вот… мама капкан приготовила, смутился папа. Посмотрел на нас и вдруг расхохотался не хуже деда. Мы с дедулей не отставали.
   

***

Выехали мы только после обеда. Всю дорогу папа мне объяснял, как надо вести себя с пчелами. Он говорил:
- Ты главное помни, что с ними нельзя нервничать: кричать, размахивать руками, заглядывать… (на этом слове папа неожиданно скривился, будто вспомнил что-то). Заглядывать в дырку улья вообще не стоит, - поправился он, и оценивающе посмотрел на меня.
«А я и не собирался заглядывать, - подумал я, - нашли дурака, и так ясно, что пчел внутри гораздо больше чем снаружи»
Папа посмотрел на меня и успокоился. Сказал:
- Ты, главное, если пчёлка сядет, не сгоняй её и не прижимай, а то укусит. И вообще -  поползает, поползает и улетит. Понял?
- Понял, - ответил я, и посмотрел на деда, что он скажет? Дед склонил голову, уперся подбородком в грудь и… спал. «Понятно, как что-то важное говорят дед обязательно спит, а потом, как что-нибудь случится, он спрашивает: «… а, что же мне не сказали?!»
Сейчас дед дрых. Конкретно. Как спят все слоны в цирке – с трубным посапыванием и довольно шумным выдувом. Я знаю – видел. Дядя когда приезжал, водил меня за кулисы цирка к знакомым. Но только у дедули этот фокус со сном получается всегда интересней. Я прямо засмотрелся. Папа видно тоже залюбовался дедом, потому что только он повернулся к дороге и машина сильно вильнула. Папа тихо ругнулся и больше к деду не поворачивался.
За окном мелькали чугунные прутья забора. Сквозь них были видны зеленые поля и яблони. Папа сказал, что это «…Тимирязьевское хозяйство. Здесь еще и Академия есть! Вырастешь – пойдешь учиться». Я ответил, что не пойду. Папа несколько раз на меня поглядывал, он не понял, что я хотел сказать – не пойду учиться в тимирязьевку или вообще учиться не пойду? Я не стал объяснять: не успел - мы подъехали к перекрестку и я увидел большую машину с  цистерной. На белом фоне цистерны синими буквами было написано «МОЛОКО». Машина поворачивала, а с боку появился  нахальный дядька на синем дорогом автомобиле. Они дергались, дергались… то один, то другой – каждый думал что он главный… В общем проехали мы, а они, со скрежетом зацепившись, остались стоять.
- Папа, а значит мы главные? – спросил я.
Папа мельком глянул на меня в зеркало, кашлянул и ответил:
- Главных на дороге не бывает. Есть только глупые или осторожные.
Тут мы сильно подскочили на «лежачем полицейском». Я уже знал, что так зовут специальную штуку на дороге – для тихой езды. Папа чертыхнулся и добавил: « Кроме осторожных и глупых, сынок, есть еще невнимательные…».
- Па, а почему «лежачий полицейский»? Потому что, как пьяный, да?
Папа поперхнулся.
- Нет, скорее герой - ляжет поперек, и никак не проедешь!
- А что он охраняет? – спросил я, - а получается, что мы полицейского переехали?! А он не будет ругаться? – последнее я уже сказал стараясь не засмеяться – я просто увидел, что папа заулыбался.
Тут мы и приехали.


***


         
Надо сказать, что Тимирязьевское хозяйство мне всегда казалось огромным: поля, сады, пчелы, коровы, свиньи, яблоки, розы.  Ой… я все перепутал! Яблоки в садах,