ЛУЧШЕ ИГОРЯ Глава 1\5

5.

В самом деле, до утра проворочавшись с боку на бок и почти не сомкнув глаз, Лещак поднялся в восемь часов с головной болью. За ночь вчерашнее впечатление разрослось и окрепло в нем настолько, что теперь занимало все его помыслы, и поэтому он, приняв растворимый аспирин и отказавшись от завтрака, сразу же отправился в свою домашнюю студию, чтобы еще раз, на хорошей аппаратуре, прослушать пение Сережи.
Потрясение, которое он испытал, было ничуть не меньше, а может, даже и больше вчерашнего, потому что, пропущенный через японскую цифровую квадросистему, голос мальчишки зазвучал на таких немыслимых вибрациях, что Лещак просто не выдержал и расплакался от переполнявших его чувств. А еще ему стало стыдно. Судя по всему, Сережа, по фамилии, несомненно, молдаванин, прекрасно владел родным языком, в то время как Лещак по-румынски не говорил и лишь с трудом понимал отдельные фразы. Как, впрочем, и по-украински.
Не представляя себе, как доживет до обеда, Лещак, наверное, с полчаса бесцельно слонялся по всем комнатам из угла в угол, а потом не выдержал и позвонил Андрею.
Оказалось, что бессонную ночь провел не он один. Андрей и Сережа тоже не спали. Возможно, Лещак сделал ошибку, пригласив мальчишек к себе на обед, потому что, узнав, что сам худрук хора ждет его в гости, бедный Сережа расплакался от робости и неуверенности в себе, так что его маме, вместе с Андреем, пришлось всю ночь утешать его, убаюкивать и уверять, что все будет просто прекрасно. Сейчас Сережа, наконец-то, заснул, и Андрей говорил шепотом, чтобы случайно не разбудить своего маленького дружка:
– Все нормально, Дмитрий Александрович, мы приедем. Теперь все будет хорошо. Я всю ночь с ним проговорил. Он меня, кажется, понял.
– Ну ладно, Андрюша, я жду. Ты у меня молодец, – тоже немного успокоился Лещак, отметив про себя, что даже и не подозревал, что между Андреем и Сережей такие близкие отношения, что один у другого может запросто остаться на ночь. Интересно, зачем Андрей скрывал от него эту неожиданную дружбу? Если бы он сказал о ней раньше…
А впрочем, почему неожиданную? Разве менее неожиданной и странной была в свое время дружба между  Димкой Лещаком и Игорем Ласточкиным? Так чему же сейчас-то было удивляться! Сравнивать, конечно, не хотелось, как не хотелось и проводить параллели между собой и Андреем, между трагической судьбой Игоря и судьбой пока еще не известного Лещаку воробьишки по имени Сережа. И все же сравнения напрашивались сами собой, ведь, как ни крути, а Андрей вырос и сформировался при Лещаке, а стало быть, никто не оказал на него большего влияния, чем худрук.
Ни один мальчишка, повзрослев, не уходил из хора Лещака, если сам того не желал. Дело находилось для каждого, в зависимости от индивидуальных наклонностей характера. Кого-то худрук определял в помощники педагогам, кого-то сажал за пульт звукооператорами, кого-то делал менеджерами по рекламе или связям с общественностью, кому-то поручал искать по московским школам новых талантливых мальчишек. Но даже и тех, кто покидал хор, Лещак никогда не упускал из виду и поддерживал с ними постоянную связь уже во взрослой жизни. Именно поэтому среди выпускников хора не было ни одного, кто пошел бы по кривой дорожке, запил или каким-нибудь иным образом испортил себе судьбу. Лещак заботился об образовании своих выпускников, помогал приобрести жилплощадь, решал многие их бытовые и личные проблемы, и бывшие хористы чувствовали к нему за это искреннюю благодарность. Что же касается Андрея, то тут Лещак о вариантах даже думать не хотел. Он твердо знал, что не отпустит его от себя, даже когда тот повзрослеет и перестанет петь. Он уже готовил ему местечко своего главного ассистента наподобие того, которое занимал сам при Григорьеве. Андрей был нужен ему – именно как советник и помощник, как второй человек в хоре, которому можно было бы без оглядки доверить всё самое важное, не боясь, что он подведет. В том, что Андрей справится с такой ролью, Лещак не сомневался, ведь мальчишка уже и сейчас нередко помогал ему в организационных делах, брал на себя многие хлопоты по общению с хористами, да и вообще пользовался уважением за свою серьезность, ответственность и собранность. Лучшего помощника и желать было нельзя. Родители Андрея тоже были обеими руками за то, чтобы сын связал себя с хором на всю жизнь. А вот сам Андрей… Казалось бы, никаких причин для этого не существовало, и все же иногда Лещака одолевали сомнения: а захочет ли мальчишка остаться в хоре по окончании своей певческой карьеры? Или у него есть какие-то другие планы на свою судьбу? Во всяком случае, Лещак о них ничего не знал. Но ведь и о существовании Сережи он тоже до последнего времени не знал, так что мало ли… Конечно, если бы Андрей решил уйти из хора, Лещак не стал бы ему препятствовать, и все-таки ему было бы больно… больно, что его названный сын не пойдет по его стопам. А ведь со временем он мог бы оставить ему и весь хор, подобно тому, как однажды Григорьев оставил свой хор Димке Лещаку. Конечно, на сегодняшний день это были слишком далеко идущие планы, но худруку очень хотелось бы, чтобы в будущем образцовый хор мальчиков называли хором Лучинкина, как сейчас называют хором Лещака или раньше называли хором Григорьева. Да, ему бы очень этого хотелось…