медленно его съесть на глазах у всех и при этом ни в коем случае не показать, как сильно меня терзает голод. Я сумел.
Она вздохнула. Это звучало в его исполнении вовсе не страшно.
-Затем надо без звука и без гримасы вытерпеть боль. Например, от сильного ожога огнём.
Ещё несколько шрамов на плечах.
-А ещё надо не испугаться, ночуя возле кладбища, когда старшие охотники наряжаются злыми духами и внезапно выскакивают на тебя в жутких масках, громко завывая при этом. Нам по десять лет тогда было, - он улыбнулся. - Я даже не вздрогнул.
Она засмеялась. Описание прозвучало совершенно не страшно.
-Так ты их все уже прошёл? Ну, и всё! Что ещё-то нужно?
Он не ответил, поднял голову и повёл носом.
-Дымом пахнет. Ты не чувствуешь?
Она послушно принюхалась, пожала плечами.
-Да вроде, слегка. Кто-нибудь, наверное, на привале после охоты костёр развёл. Угощали же нас шашлыком, не в деревне приготовленным… Ты не отвлекайся и меня не отвлекай! Дальше рассказывай!
-А дальше мне предстоит главное испытание. Испытание кровью, - ответил он очень неохотно.
-Уже звучит страшно!
-Вот поэтому я больше ничего тебе и не расскажу.
Она быстро взглянула на него исподлобья. Вот же упёртый! Она даже спорить устала!
Помолчала, подыскивая аргументы. Как же заставить его разговориться?
Он подождал, слегка улыбнулся, устроился удобнее.
Решил, что она больше спорить не будет? Ага, разбежался.
4.
-Но если известна конкретная ситуация, можно же просто от неё отказаться! Ири, откажись!!! Я хочу, чтобы ты жил!
-Нельзя отказаться. Я должен.
Она рассердилась и перестала опасаться оскорбить.
-Кому ты должен?! Деревне, где все поголовно, от мала до велика, тебя шпыняют и видеть не могут? Вождю и шаману, которые в это не вмешиваются и никак не пресекают? Ну, скажи, кому?
-Да им же и должен. Они, род Кхеирипо, приняли меня к себе, как бы ни относились потом. Я там живу, среди них. Они не виноваты, что боятся меня.
-Боятся?
-Да. На мне висит злое колдовство, даже Кшарэф не сумел его снять. Мои первые родители погибли, мои приёмные родители погибли, Ауна болеет… Ты видела заброшенную хижину по дороге к Ауне. Именно поэтому в ней теперь никто не живёт, весь посёлок тогда на другое место перенесли…
Ири по просьбе девушки рассказал подробнее. Шаман привёз мальчика с островов, когда его родители погибли. Бездетные супруги из рода Кхеирипо усыновили ребёнка – и вскоре тоже погибли. Ауна взяла подростка к себе, теперь сильно болеет. Воспитывал его шаман, многому научил, словно отец.
Именно поэтому никто не разговаривает и близко не подходит – чтобы колдовство не перекинулось на них. Только шаман и вождь не боятся, потому что у них есть сила, достаточная, чтобы колдовство им не повредило. Так же, как у вас, небесных вирджанов.
-Да это никакое не колдовство, а простые совпадения! Жизнь здесь опасная!
Он только безмолвно головой покачал, не соглашаясь.
-Род Кхеирипо принял меня, как своего. Я их дитя, их птенец. Пусть они избегают меня, потому что боятся злого колдовства, которое на мне висит, всё равно я обязан им.
-Хорошо, пусть так. Но ты меня совсем с толку сбил, заговорил зубы, запутал, отвлёк!
Он заулыбался, на сей раз открыто и весело, впервые за этот день.
-Ири, откажись!!! Ты должен жить! Я хочу, чтобы ты жил!
Он спрятал улыбку, покачал головой.
-Нельзя отказаться.
Она закусила обе губы разом.
-Тогда о главном говори! Почему нельзя отказаться?
Он легко вздохнул и снова улыбнулся.
-Говорю. Потому что проверки проходят все, и мальчики, и девочки. Тлора – опасный мир, как я уже говорил. В одиночку здесь выжить… сложно. Люди должны быть вместе, должны помогать друг другу. Но, для того, чтобы полагаться на других, надо, чтобы эти другие были надёжны, не подвели в сложный момент. Вот для этого и существуют проверки. Испытания установлены законами, и нарушать эти законы не вправе никто.
Она тоже была упряма.
-Из любого правила могут быть исключения.
Он неопределённо повёл плечами.
-Хорошо, я расскажу тебе про одно такое исключение. Жила-была женщина. У неё родился сын, которого нарекли – Мамбулпа. Мать очень любила ребёнка и баловала его…
Ага, «маменькин бугайчик», я тоже видела таких, подумала Эо. Но вслух свою ассоциацию с тлорским именем не озвучила.
-…Почему подробности нельзя знать женщинам, а тем более, нельзя видеть главные проверки? Женщины очень жалостливы. Мать Мамбулпы как-то узнала, в чём состоят испытания, испугалась за жизнь единственного сына, упросила вождя не подвергать её ребёнка таким ужасам, мол, и так понятно, что он уже взрослый мужчина. Он был самый крупный и сильный в деревне, уродился таким. Постепенно он привык, что ему позволяется многое, захотел большего, начал брать всё силой. Ему это даже прощали, пока он не начал убивать. Тогда пришлось убить его самого, а до того момента он принёс всем много горя. Вот к чему приводит избалованность, а также – исключения.
Эо некоторое время молчала, обдумывая. Потом выпалила:
-Боже мой, не морочь мне голову! Тут речь не о баловстве, а о конкретном предсказании и о том, как его изменить! О том, как выжить, чтобы приносить больше пользы, в том числе твоей драгоценной деревне, которая тебя шпыняет!
-Предсказание изменить нельзя, - убеждённо сказал Ири.
И вдруг вскочил на ноги.
-Это не костёр, это пахнет гарью! Горят холмы! Надо посмотреть и предупредить!
Он подбежал к лестнице, конец которой свисал у входа в пещеру, схватился за верёвочную перекладину и быстро полез наверх.
-Ладно! Мы посмотрим и предупредим, а потом продолжим разговор!
Она тоже подбежала к лестнице, посмотрела вверх, посмотрела вниз. И в ужасе зажмурилась. Это она тут только что лазила?!
-Хорошо, продолжим. Лезь скорее! – поторопил он, свесив голову с обрыва.
-Не могу! – крикнула она, запрокинув лицо. – Руки трясутся!
Он сбросил вниз конец верёвки.
-Обвяжи вокруг пояса и лезь! И не смотри вниз! Я держу тебя!
Она послушалась и неожиданно легко вскарабкалась. Он встретил её наверху.
-Так учат лазать детей. Они ощущают поддержку, перестают бояться. А потом привыкают и спокойно лазают без подстраховки.
Парень и девушка побежали в холмы, он вёл, она следовала за ним.
5.
-Не приведи духи, уже обширно загорелось, а никто не заметил, - пробормотал он на бегу, принюхиваясь к ветру.
Место пожара нашли быстро – горела сухая трава в широкой низине между холмов. Лёгкий западный ветер прибивал дым к земле и нёс в сторону ущелья.
-Дальше к югу много сухой травы! Поднимается северный ветер, он будет сильным!
Ири посмотрел на девушку. Она поняла, что это значит. Если немедленно не потушить, на деревню совсем скоро понесётся огненный вал.
-Есть устройства, подходящие для тушения, в карьере у геологов – сильные водяные насосы, их можно погрузить на платформу…
Он перебил.
-Ты не добежишь. Ни в лагерь, ни в деревню. Одну я тебя тут не оставлю. Скоро поднимется сильный ветер, и тебя сожрёт огонь. А если мы уйдём оба, тут займётся ещё больше, и твоя платформа не успеет.
И так горело уже на большой площади.
-Тогда оба будем тушить. Надо окопать на расстоянии, чтобы огонь не двигался дальше, - храбро сказала она дрожащим голосом.
-Знаю. Сбивать пламя тоже надо. Иди и копай, я займусь огнём.
-Чем ты будешь сбивать?
-Одеждой. Беги скорей, копай!
-Как?!
-Руками. Оберни их чем-нибудь. Вырывай траву и копай канаву.
Она отбежала от края горящего участка.
-Не здесь, ещё больше отойди, ещё! Иначе не успеешь до того, как огонь подберётся!
Он гнал её дальше и дальше. А сам остался там, посреди пожара – один. Его было еле видно за серо-чёрными шлейфами дыма и яркими лентами пламени.
Она разулась, сняла носки, натянула на кисти рук и принялась яростно выдирать траву и разрывать землю. Носки быстро изодрались, в ход пошла бандана и рубашка, потом джинсы. Она судорожно копала, то и дело взглядывала. Меньше ли стало огня? Где там её тлор?
Среди клубов дыма и весело пляшущих струек огня наклонялась-выпрямлялась фигура, размеренно, быстро, отчаянно.
Ири хлестал огонь накидкой. От неё быстро остались одни лохмотья, тогда тлор скинул жилетку, потом штаны…
Парень и девушка справились. Северный ветер понёс в сторону деревни всего лишь безопасный пепел.
Эо кое-как натянула на себя то, во что превратились джинсы – короткие, лохматые шорты. Рубашка изорвалась вся, но на девушке ещё был надет лифчик-топ. Она села на землю и смотрела, как по чёрной, обгорелой земле к ней, шатаясь, бредёт измученный Ири. Он остался в набедренной повязке – широкий пояс из какого-то мягкого, плотного материала, к нему привязан гульфик, и эта конструкция плотно сидит на бёдрах, закрывая всё, что надо.
Кожа не кожа, замша не замша. Из чего же это сделано?
-Из коры дерева тари, - сказал он, подходя. – Она гибкая, прочная и «дышит».
Эо перестала бормотать, оглядела себя. Ой, какая «красивая», в остатках изодранной одежды, чумазая, обсыпанная пеплом.
А он в саже с ног до головы, и на смуглой коже не видно ожогов, но они наверняка есть, надо немедленно промыть.
-Нам нужна вода.
-В ущелье протекает маленький ручей. Ты же хотела снова туда пойти? – он закашлялся.
-Разумеется.
Она поднялась на ноги.
-Ты остался без нарядной одежды, - заметила с грустью.
-Ещё сделаю. Если понадобится.
Она уже знала, что означают эти недомолвки.
И упрямо закусила обе губы разом.
6.
Они умылись ледяной водой из ручья и вернулись в пещеру. Самое удивительное, что Ири против этого не возражал. Ему понравилось с ней спорить?
Они снова уселись друг напротив друга, только он прислонился спиной к стене пещеры. Посмотрел на девушку и гордо выпрямился. Она замахала на него руками.
-Сиди-сиди, как сидел! Ты устал гораздо больше меня, ты один вывез на себе всё это пожаротушение! Как вообще там костьми не лёг…
Она отвернулась, чтобы он не стеснялся, и незаметно покосилась, проверяя, как он там, не слишком ли плохо себя чувствует.
Он поморщился, думая, что она не видит. Пошевелился с явной осторожностью, устраиваясь удобнее. Точно, ожоги!
-Ты обгорел! Надо срочно с этим что-то сделать!
-Ничего страшного, позже мазь приложу.
Он закашлялся и долго пытался продышаться. Разумеется, ещё и дыма наглотался!
Ей стало совестно. Она мучает препирательствами человека, вымотанного до полусмерти. Но его же надо переубедить! И, главное, он сам против споров не возражал.
-Ты говорил, что сейчас такое время – надо наблюдать и тушить. Значит, обычно наблюдают. Почему же прозевали? Из чьего костра кхеирипо горящую ветку унёс? Как не проследили?
-В низине сразу не видно, и ветер сначала дым в сторону относил. Но всё равно кому-то будет очень стыдно перед всей деревней…
Устало помолчали.
Она покусала губы, посмотрела на него.
-Как давно шаман тебе сказал?
-Год назад.
-И ты целый год жил с этой мыслью, что скоро… Это же ужасно!
