брагой.
Пока в какой-то момент, задыхаясь от изнеможения, не налетела на шамана собственной персоной. Он сам её нашёл.
-Я узнал, что к нам снова пришла маленькая вирджана и хочет увидеть меня, - сказал Кшарэф, пристально вглядываясь в её лицо с высоты своего роста.
-Да, я очень хочу, - еле выговорила Эо. – Больше никто другой не смог мне сказать, где Ири. Он уже три дня не приходил! Где он? Сегодня придёт? Или, может быть, завтра?
-Он не придёт ни сегодня, ни завтра. Не надо задавать вопросы.
Кшарэф спокойно смотрел на неё, его лицо было непроницаемо.
-Как – не придёт? Почему?
-Ири больше нет. Не надо задавать вопросы.
Она застыла на месте, медленно осознавая то, что услышала.
Он спокойно улыбнулся.
Она повернулась и побежала – прочь, куда угодно, только подальше от Орлиной деревни, подальше от людей. Подальше от всех и всего.
Ноги сами понесли её к ущелью, к дальней пещере, туда, где они вдвоём с её упрямым тлором разговаривали, всего лишь три дня назад. Огромная каменная улица встретила девушку пустыми глазницами пещерных проёмов, сумраком, от которого темнеет в глазах, духотой недвижного воздуха и тишиной, оглушительной после шумного, весёлого посёлка. Чему они все радовались?!!
Ири больше нет!!! И никогда не будет!! Она опоздала со своим дурацким предупреждением! Хитрый, злобный старик сотворил, что хотел! А глупый, упрямый, слишком честный Ири…
Она повалилась на дно древней реки, со всхлипом набрала в грудь воздуха. И застонала, зарыдала, заорала, нещадно раздирая криком горло, колотя руками и ногами по земле, по камням. Эхо заметалось по ущелью, повторяя её вопли…
Эхо изменилось, в него вплёлся чей-то слабый голос. Кто-то окликал её с обрыва, от верхних пещер. Ой-й-й-я-а-а, и здесь оказались люди. Она машинально подняла голову на звук и взглянула, кто-то спускался к ней по песчано-глинистому откосу, торопился, спотыкался, медлил.
-Эо! Ты почему кричишь? – знакомый, прекрасный, родной голос. У неё уже галлюцинации с горя? Ири? Живой? Не может быть!!! Шаман ведь только что твёрдо сказал…
Он встал перед ней, покачиваясь, такой, как в первый день, в одном коротком замшевом килте, только без гирлянды на шее. Она медленно поднялась на ватные ноги.
А потом подбежала, обхватила крепко-крепко и покрыла всё его лицо торопливыми, безумными поцелуями.
-Ири!!! Живой!!!.. Мне… мне сказали, что тебя больше нет!
Он придерживал её за спину обеими руками и не отталкивал.
-Ты поэтому так кричала?
Она счастливо заулыбалась, сияя залитым слезами лицом.
-Да! Я… я подумала… что тебя уже… что ты умер!
Он вздохнул.
-Кто и что тебе сказал?
-Шаман. Он сказал, что тебя больше нет, и ещё, чтобы я не задавала вопросов.
-Наверное, он сказал – Ири больше нет? Это обычная формулировка. Я оставил старое имя и после главного испытания получу новое, взрослое. Если пройду его, разумеется. Он должен был объяснить тебе, ты ведь не тлорка и не знаешь наших традиционных фраз.
-Он ничего не объяснил! Только стоял, смотрел на меня и улыбался!.. А ты почему здесь, когда все остальные – там? И почему такой… - она замялась, подыскивая не оскорбительный эпитет, не хотела произносить слово «слабый».
-… Как будто полгода не ел, не спал и всё это время бегал по горам. Или выпил много-много браги. Или то и другое одновременно.
Он едва-едва улыбнулся.
-Нет, не полгода, всего три дня не ел. Только зелье пил. И тут в одиночестве сидел, размышлял об ответственности и долге, как полагается.
Она с ужасом уставилась на него.
-То есть…
-Да, это начало обряда. Главное испытание – завтра.
-Но почему вдруг сейчас? Ты же говорил – через месяц! Духи передумали?
Почему шаман внезапно заторопился?!
-Они самые. С ними это случается. Я и сам не ожидал.
Тингвештар отправил его уединиться и готовиться совершенно внезапно, Ири не посмел ослушаться даже для того, чтобы сбегать в лагерь вирджанов, предупредить.
-Пойдём в пещеру, не надо, чтобы тебя кто-нибудь увидел здесь. Ты ведь наверняка снова захочешь поговорить, - он улыбнулся шире.
Она энергично закивала.
-Всенепременно!
Она не захотела выпускать его из рук, они так и поднялись в обнимку, вверх по откосу с редкой травой, к тёмному неровному проёму в каменной стене.
5.
Они уселись в полутёмной пещере, совсем как тогда, три дня назад. Только на этот раз совсем близко друг к другу. Ири привалился спиной к стене, а Эо прижалась к нему, и он против этого не возражал. Он продолжал обнимать её, очень нежно и бережно, и чувствовалось, что в обычно крепких руках сейчас мало силы.
-Когда главное испытание? – спросила она, подняв к нему лицо и глядя в огромные, светло-ореховые глаза, полуприкрытые веками, точно у пьяного или смертельно уставшего.
-Танец Звёзд для меня и ещё нескольких юношей назначен на завтра. Если ты придёшь посмотреть на мой танец, мне будет… приятно.
«Если ты придёшь посмотреть на меня, я всё выдержу», добавил он мысленно.
Она вспомнила, зачем бежала в деревню рода Кхеирипо.
-Ири, откажись!!! Он задумал убить тебя! Теперь я это точно знаю!
-Кто?
-Кшарэф!
-Да зачем ему убивать меня? Он меня спас, вывез с островов, когда я остался там один, без родителей. Растил, воспитывал, как сына, всему учил. Зачем ему это? Откуда и что ты узнала?
-Ашшантар проговорился!
-Он? Не может этого быть! Он – ученик шамана и его родной сын, он умеет держать язык за зубами. Что именно он сказал?
-Да ничего, по сути. Но он твёрдо уверен, что ты умрёшь! И пытался обратить моё внимание на себя…
-Ничего удивительного, он давно интересуется вирджанами, так же, как и Кшарэф… Разумеется, Ашшантар уверен – его отец ни разу не ошибся, предрекая будущее. И это всё?
-Нет, не всё! Суслик что-то разузнал, у Каханы или у кого-то. Он считает, что ты – искупительная жертва ради благополучия всего племени. И ещё он сказал, что лучше всего предсказывает тот, кто сам свои предсказания и осуществляет!
-Кахана – тоже ученица шамана и тоже вряд ли проговорилась бы.
-А Суслик, то есть, Руслан – почти как тингвештар! Он умеет внушать и даже вроде бы – читать мысли! Вот ему мог пооткровенничать против своей воли кто угодно!
Ири, похоже, не слушал, только склонил лицо к ней, всматривался в глаза и, казалось, вот-вот коснётся губами её губ… Глаза в глаза, всё ниже, всё ближе… Но так и не поцеловал. Вместо этого снова заговорил.
-Кажется, я начинаю вести себя недостойно, духи не одобрят… Хочешь, я расскажу тебе легенду, в которую играли дети? Тогда, в первый день нашей встречи. Наверняка она тебя тоже заинтересовала, но ты спросить забыла. Про небесную вирджану и юношу-тлора. Они полюбили друг друга, но он умер во время главного испытания. Она воскресила его с помощью своего колдовского кристалла.
-Я, конечно, небесная вирджана, но, если тебя убьют, я не смогу воскресить, я не умею, - она улыбнулась криво и тоже слабо, совсем, как он сейчас. – Да и кристалла у меня нет.
-А вот этот, на шее?
-Просто переводчик слов с одного языка на другой, больше он ничего не умеет… Те дети… Похоже, они уже любят друг друга, серьёзно, совсем, как взрослые. Они поженятся, когда ещё подрастут?
-Это будет сложно. Скорей всего, каждому из них родственники сосватают совсем других жену и мужа. Тем двоим придётся убежать и где-то прятаться, прежде чем старшие родственники примирятся с таким положением вещей и, наконец, позволят им жить вместе.
Оба помолчали.
Он снова вздохнул. Наверное, невозможно устал, голодный и под зельем.
-Тебе не надоело ещё спорить со мной?
-Не-а, - он слабо улыбнулся, закрыл глаза, откинул голову на каменную стену, прислонясь к ней ещё и затылком.
Она засмеялась. Вот ведь… Запомнил!
Снова помолчали.
6.
После паузы она заговорила первой.
-Жизнь – высшая ценность, великий дар! Как можно ею вот так бросаться? Этот обряд – дикий пережиток прошлого! Молодые, сильные люди гибнут почём зря, безо всякой пользы для своего же народа! Как так можно?
Она повторялась.
Он не сказал ей, что доводы от повторения не становятся убедительней.
-Давай не будем больше обсуждать обычаи наших народов попусту. Жизнь – высшая ценность? Согласен, тлоры тоже так считают, и почём зря, как ты говоришь, никто великим даром не бросается. Но если эта жизнь – без чести и долга? Кому она такая нужна? Меня выгонят из деревни, и я останусь один, сам себе не буду нужен.
Они оба повторялись.
-Ты и так всё время один! А если уйти далеко? Туда, где о тебе не знают!
-Рано или поздно узнают.
-Если бы я могла увезти тебя с собой прямо сейчас! Но корабль не мой, я ничем не распоряжаюсь, ни земляне, ни тлоры не позволят мне…
-Я знаю, - мягко перебил он её сумбурную, тоскливую речь. – Ты тоже несовершеннолетняя. Ты девочка. От девочек что-либо меньше зависит. Тебе не позволят твои родители, тебе не позволят твои вожди. У тебя нет своего корабля, и ты можешь не суметь потом его найти. Наконец, ты сама, возможно, передумаешь. Найдётся кто-то из юношей твоего племени, кто понравится тебе больше. Вон у вас какие парни, я видел в лагере, и к нам они тоже приходили… И сколько уже было таких историй, вирджан или вирджана вроде бы испытывали особые чувства к кому-нибудь из тлоров, а потом улетали и забывали обо всём…
Эо не сразу нашлась, что ответить. А потом выпалила сквозь слёзы то, что считала главным аргументом:
-Я хочу, чтобы ты жил! Он же заведомо убьёт тебя! Сам и осуществит своё предсказание! Ири, откажись!!! Откажись от испытания, пожалуйста!
Он помолчал, дыша тихо, затруднённо.
-И что это будет за жизнь? Одинокое, позорное, жалкое существование отверженного. К тому же, недолгое. Меня выгонят из этой деревни и не примут в другую. Тлора – опасная планета. Одному на ней выжить… сложно.
Он неожиданно оживился, улыбнулся, совсем, как раньше, и одарил её прежним, тёплым и мягким взглядом.
-Может быть, шаман впервые ошибся. Может быть, духи передумают, такое случалось. Тогда я успешно пройду испытание. Получу новое имя и все права взрослого. И смогу спокойно дождаться тебя. Или просто жить…
Она поняла, что он снова ей не поверил. Счёл её предупреждения обычными женскими страхами. И начал разговаривать с ней, как с ребёнком, увещевая, успокаивая, утешая. И, по сути, обманывая. Духи передумают, как же! Он ещё бы сказал, что Кшарэф приносить этим духам жертву передумает…
-Ты можешь украдкой посмотреть, как за мной придут. Они будут очень красиво петь и танцевать. Только ни в коем случае не выдай себя. Если тебя обнаружат, тебе за это ничего не будет, а меня… не допустят до испытания, а потом произойдут все прочие последствия. Только не вздумай поступить так специально! Я тебе этого не прощу!
Он улыбался, и она поняла, что он шутит. Разумеется, она не будет его позорить специально! За кого он её принимает?
Она одарила его возмущённым взглядом, потом тоже заулыбалась.
Посмотреть? Наверное, для поддержки? Ну, Ири, ну, ты наивный, мой бесценный тлор! Думаешь, я смирилась?! Неужели не понимаешь, что я не буду просто
