Корабль номер семь “миссии человечества по освоению другой галактики” делал последний виток по орбите YGG13, все ниже и ниже опускаясь в пасть космического монстра. Гомункул смотрел на алхимика, и в глазах его была тоска и серость, ни тени того игривого блеска, что сжег их город восемь тысяч лет назад.
- Ты все знаешь. - сказал алхимик. - Это не ради сингулярности, не ради опыта и даже не ради самоубийства. Для чего ты все это делаешь?
- А для чего я сделал нас бессмертными? - Гомункул вплотную подошел к стене и положил на нее руку. - Потому что давным-давно мы с тобой все это обговорили: и философский камень, и черную дыру, и сейчас следуем сценариям, что прописали сами себе? Не-е-ет…
Ариэль отвлеклась от бушующего ада, что царил вокруг, и смотрела на мужчин.
- Снова ты говоришь загадками. Ты безумен? Ты сам не знаешь, для чего все это? Черная дыра может вести в другую вселенную, что будешь делать тогда? Мы могли бы просто подождать еще десяток-другой тысячелетий и подобные путешествия стали бы обыденностью. Ты ведь даже не человек, так откуда же в тебе все это?
Четверть пространства перед ними закрыл диск тьмы.
- От тебя. - Тихо сказал гомункул
Воздух внутри корабля снова зашелестел, алхимик улавливал треск мельчайших кристалликов философского камня, которые пришли в движение. Сплошными потоками они наполняли тело гомункула, а он увеличивался в размере, чтобы вобрать в себя все. Когда он стал ростом вдвое выше прежнего, камень наконец кончился. Постепенно свет, что кружил вокруг, отдалялся от них. Гигантская утроба черной дыры почти закрыла половину космоса. Та часть корабля, что была ближе всего к точке невозврата, начала рассыпаться, затягиваясь и ускоряясь в глубину черной дыры, как пена в водоворот. Воздух внутри должен был с силой ринуться наружу, в вакуум, но силой мысли гомункул сделал этот процесс менее агрессивным. Холодный космос безразлично подхватил их тела, чтобы совсем скоро расстаться с ними, отдав на растерзание демону, в которого превратилась умирающая звезда. Алхимик скорчился от вскипающих внутри всего организма газов, но спустя мгновение боль прошла, и он почувствовал, что мог бы дрейфовать в таком состоянии вечность.
- Жаль, что другая часть меня об этом никогда не узнает. - Сказала Ариэль, используя радиоволны.
Через несколько мгновений чудовищная сила начала растягивать их тела и комнату, где они стояли, по направлению к центру дыры. Умирающий андроид напоследок встревожила эфир их слуха чем-то вроде визга. Его сердце сжалось, а все существо боролось с тем, чтобы не распылиться в пространстве. Гомункул сильно вибрировал, но оставался целым. Движение их все ускорялось. Обернувшись, алхимик увидел небольшой клочок далекой галактики, в которой они только что находились, окруженной беззвездным кольцом YGG13. Даже те звуки, что секунды назад, казалось, гремели на весь космос, сейчас были еле слышны. Гравитация, что до сих пор растягивала его, пришла в неистовство, то пытаясь разорвать, то пытаясь раздавить его мощью многих планет. Он перестал чувствовать свое тело и уже не мог понять, где конкретно находится его рука или нога, а из-за непроглядной, будоражащей темноты невозможно было разглядеть свое тело. Краем сознания, не успевающего за свихнувшейся реальностью, он, конечно, догадывался, что тело его уже распалось на мельчайшие составляющие. Что существует он до сих пор только потому, что душа его связана с философским камнем, чью структуру, видимо, не способна была повредить даже гравитация центра черной дыры.
- Ты здесь? - Мысленно позвал он гомункула.
Тишина…
Когда он приспособился к все время меняющей свой вектор гравитации, а может быть, когда она перестала действовать, вдалеке забрезжил холодный белый свет, будто от звезды. Вокруг по-прежнему было темно, но, по мере приближения к этому свету, он наконец смог себя разглядеть. Вытянутые вперед руки на самом деле не существовали, и только сейчас, под действием его воли, начали, крупица за крупицей, создаваться из пустоты. По возвращающимся чувствам он понял, что то же самое происходит со всем телом. Снова обернувшись назад, он с изумлением обнаружил, что вдалеке виднелся прежний космос, а на его фоне их разрушающийся корабль, бликующий светом, что вращался снаружи. А на его пылающем фоне… они? Три фигуры, очень похожие на него, гомункула и Ариэль, застыли навсегда там, на границе меж двух миров. Свет впереди становился все ярче, пространство начали разбавлять отзвуки благородных звуков, эхо. По мере приближения к источнику света стало понятным, что звук доносится именно оттуда. Вскоре алхимик почувствовал легкое тепло. Теперь уже не черная дыра, а белоснежный свет закрывал все поле зрения, и оставалось только догадываться, что будет там, внутри. Реальность торжествовала, звуки вокруг все еще были очень далекими, но в них явно узнавалась работа целого оркестра, и даже пение хора. Но алхимик не удивлялся, догадываясь, что это лишь работа его собственного мозга, истерзанного местными извращенными условиями. Впрочем, как знать. Наконец, он почувствовал, что больше не во власти черной дыры. Легкие наполнились воздухом, грудная клетка пришла в движение. Свет такой яркости должен был выжечь его сетчатку, но вместо этого породил перед ним образы, которые он так давно жаждал увидеть. Вдох-выдох. Растворяясь в свете, что черная дыра пожирала миллионы лет, от удивления алхимик разлепил высохшие губы и вытянул вперед руку. Он видел…
- Кто вы? Где мама?
- Идиоты, уведите мальца!
- Мама? Мама! Ма-а-а-а-ам-а-а!
- С кем это твои там играют?
- С сыном Иерихель и Оссаона.
- Ох...бедолага. Где он был, когда…
- В доме.
- Нет…
- Я Лика, а ты? ...м-м, а где твои родители?
- Мы раскроем тайны мира. Конечно, их много - гораздо больше, чем здесь сидящих, но ведь и нас когда-то было только двое.
- А теперь нас целый отряд!
- То, чем занимается Орден, простаки могут обозвать чем угодно, им что алхимия, что магия. Плюс этот Эрик…
- Юриэл, ты веришь в бессмертие?
- Я верю в вас, учитель.
- Тебе больно?
- Нет… Ну, может, самую малость. Мне страшно.
- Прости. Прости, что не успели.
- Это уже не важно. Люди умирали и до меня. Может, мы и так бессмертны, просто каждое новое рождение забываем об этом?
- Надеюсь.
- Ты, все же, создай его. Создай…
- Нок`Тур, анандэ урсуба, бэк.
- Несомненно, учитель. Наша сила - в незаметности. Но и это не так важно, как ваши исследования.
- Ты догадываешься, зачем я тебя позвал?
- Я всех спас.
- ГОМУНКУЛ!
- Лорэйн, я люблю тебя. Ты - лучшее, что случалось в моей жизни.
- Я тоже тебя люблю, милый.
- Одного желаю - чтобы мой дорогой друг перестал винить себя в том, чего не совершал. Бессмертие - добрый дар, пусть и получен злым способом. Как бы я хотел протянуть еще хотя бы пару дней. А у тебя впереди тысячелетия...
- Прости меня, Юриэл. Столько всего сделать, чтобы не суметь продлить жизнь лучшего друга.
- Ничего. Ничего…
- Юриэл, … Юриэл?
- Прощай… любовь моя.
- Мир - это цифра. Я - цифра, и ты - цифра. Спорить с этим глупо. Кстати, я тут кое-что заметил, наблюдая за тенью от столба.
- Вы не местный, да?
- Это вы - Сиддхартха Гаутама, которого зовут Пробудившимся?
- Наконец-то ты пришел. Пойдем, прогуляемся. У тебя много вопросов.
- Откуда вы знаете, кто я?
- Не все ли равно?
- Значит, пока не умру...
- Мой собственный путь начался задолго до твоего рождения, но побудь с нами немного, даже это способно облегчить твои скитания..
- А-а-а, был такой здесь, припоминаю. Говорили, что он воскрес, но лично я не видел, так что точно тебе не скажу. Его ученики поболее расскажут. Еще и приврут… А было это все вон на той скале, Черепом зовущейся..
- Деньги, или распрощаешься с жи...ю!
- Так откуда ты, говоришь, прибы..?
- В таком обилии воспоминаний можно и потеряться, - сказал кто-то неподалеку.
Он открыл глаза - место было ему знакомо. Голубое небо, безоблачное от края до края. Набирающее высоту солнце, что согревало уютным теплом. Иногда проскальзывающий ласковый ветер, шелестящий листьями деревьев в соседней роще. И тот же тучный пахарь, которого он видел на обратном пути с севера и, как вспомнилось только сейчас, во время создания философского камня. Взгляд старика был приветливым и добрым.
- Тысячелетием раньше, тысячелетием позже? Как же давно это было. - Произнес землепашец.
Алхимик несколько раз моргнул, смотря на своего собеседника. Промотал в голове последние события - прыжок в черную дыру, свет. Потом то, что чуть раньше, а потом еще глубже в прошлое. Он помнил все.
- Это земли Маар? - Спросил он, дивясь собственному голосу.
- Они самые. - Старик догнал вола аккурат к покосившемуся забору, за которым стоял алхимик.
- Как я здесь оказался?
- Ты умер.
- Умер? Я?
- Все когда-то умирают.
- Даже я… Наконец-то.
- Ты рад?
- Ну… И да, и нет. С одной стороны - я наконец-то увижу тех, по кому скучал, а с другой - мне придется отвечать за мои грехи.
- К сожалению, ничто из этого тебя не коснется.
- То есть?
- Посмотри на небо - сколько радуг ты видишь?
В который раз он задрал голову высоко вверх, щурясь от еще не слепящего, но уже яркого солнца.
- Все еще ни одной.
- Ты будешь возвращаться сюда снова и снова, пока не увидишь. Сколько времени тебе для этого потребуется, неизвестно. Все зависит от тебя.
- Получается, это что-то вроде переходного пункта? Через тебя все проходят?
Старик отвязал плуг от вола и пустил того погулять на зеленой траве.
- Нет. Это место для тебя одного.
- Я не могу здесь остаться?
Землепашец повернул лицо к алхимику. Вечная полуулыбка его на миг исчезла, а губы, кажется, пару раз дрогнули. Морщины, что паутиной оплетали сощуренные глаза, на мгновение расправились в светлые линии, похожие на шрамы.
- Ты так долго жил, что готов… Прости, но не можешь. Не сегодня.
- Гомункул, Ариэль. Их судьба тебе известна?
- Андроид не смогла передать информацию большей части своего сознания, а потому для нее всего этого не было. Что касается гомункула, то он смог понять то, что сокрыто внутри черной дыры, а затем проник в соседнюю вселенную, где нашел планету с разумной жизнью, на которой сейчас пребывает в качестве божества.
- А ведь он говорил, что, если выживет он, выживу и я.
- Он бы спас тебя, если б мог. Дело в тебе.
- В количестве моего философского камня?
- Нет-нет. В тебе. Видишь ли, черные дыры, они… исполняют желания. При условии, что ты не умрешь внутри. Причем исполняют они самое сильное желание, пусть даже если оно подавлено. Ты хотел умереть. Гомункул тоже этого хотел, поскольку являлся частью тебя. Но потом, когда ты погиб, он освободился от твоего влияния и не придумал ничего лучше, как вспомнить твои предостережения насчет параллельных вселенных, превратив их в собственную заветную мечту.
- Ты говоришь, что гомункул освободился от моего влияния? Но ведь он всегда делал только то, что хотел сам.
- Когда тебе надоела та алхимия, которой ты занимался, когда тебе стало совсем невмоготу от своей беспомощности и от осознания бесполезности всего, что случилось? Пришел гомункул. Когда тебе больше всего требовалось научиться делать невозможное, что случилось? Гомункул погубил целый город, вдобавок защитив тебе своей ложью и избавив от мучительных сомнений, что ранили бы тебя еще больше. А когда ты жаждал
