с силой тысячи рек обрушивались на белоснежный лик города, круша и уродуя его, пока наконец половину горизонта не закрыла стена пыли. Успокоив заволновавшихся лошадей, они двинулись дальше.
***
Черные лужи сверкали отраженным неоном облупленных стен. На высоком парапете повздорила пара помойных воронов. Глухой звук удара металлической двери о кирпичную кладку заставил их забыть о склоках и разлететься в стороны. Из дыры, что теперь была обнажена, доносились отголоски нежного вокала очередной дивы, пространство тревожили сильные басовые ноты, а свежий холодный воздух крыши стал наполняться теплым дурманом из сигаретного дыма, духов и фруктового пара. Пошатываясь и что-то бормоча себе под нос, из дыры вывалился высокий человек в костюме. Фиолетовый шелковый галстук его был переброшен за спину, сине-черный пиджак обнажал белоснежную рубаху. Он прошаркал до края, оперся руками о парапет и глубоко, шумно вздохнул. Взгляд его голубых глаз устремился вниз, туда, где под двадцатью шестью этажами, не зная усталости и страха, кипела жизнь. Мчались машины, преследуемые послеобразами собственных фар, которые, смешиваясь с огнями осветительных столбов, слепили человека, заставляя лишний раз щуриться. Под сетью широких дорог волочили свои кольца искрящиеся монорельсы, мчась к пункту назначения столь быстро, что отсюда их можно было принять за гигантские гирлянды. Там, внизу, было еще много улиц, площадей, скверов с бурлящей в них жизнью, кажущейся отсюда такой далекой. Человек перестал переминаться с ноги на ногу, кажется, понемногу трезвея. Музыка стала громче, а затем почти пропала. Он упал на выставленные вперед руки, но затем все равно не удержался и рухнул всем телом наземь. Ладони и щеки почувствовали приятную прохладу воды, собравшейся тут после недавнего ливня, и терпкую шероховатость покрытия крыши. В ушибленном ухе звенело так, что музыка казалась доносящейся откуда-то из глубины озера. Но боли не было. Ему бы позволили встать самостоятельно, но разве мог он сам расстаться с этим блаженством... После крепкого удара ногой в живот, одним резким движением его безвольное тело подняли и прижали к ограде. Дождевая вода, стекающая в рот, имела чудесный резиновый привкус. Звон постепенно угасал. Разлепив мокрые ресницы, он увидел одного из нападавших, захлопывающего дверь в бар. Парень лукаво подмигнул ему, будто это был какой-то спектакль или игра. Удар кулаком в живот, наклон, удар коленом в нос. Он упал на колени. Крупные капли крови падали в воду, багровой дымкой растворяясь в ее розовонеоновом свете. Хороший замах - и упругий, футболистский удар острым носком твердого ботинка прямиком в его накануне выскобленную челюсть. Тьма сузила сознание до небольшой точки, алкоголь забрал все чувства, кроме ощущения легкого полета и удара затылком о камень. Человек поднял окровавленные белки глаз на своего мучителя - перед ним стоял широкоплечий парень с блекло золотистыми волосами, немигающим упорным взглядом наркомана и нервным тиком.
- Зачем… Ты это делаешь? - С трудом выговорил человек.
Наркоман издал звук, похожий на смешок, но ничего не ответил.
- Неужели это доставляет тебе удовольствие? А завтра, проснувшись утром, что будешь чувствовать?
- Желание повторить! - С этими словами наркоман принялся избивать человека ногами. Наступать на пальцы, стараться бить по ребрам, добавлять руками, попадать по лицу. Когда он наконец немного устал, его жертва уже еле дышала. В этот момент послышался далекий звук полицейских сирен.
- Слышишь? - Промычал человек. И хотя лицо его представляло собой жалкое зрелище - губы порваны, пунцовые глазницы начали отекать, нос утоп в крови, он все же смог выдавить из себя подобие улыбки. - Я член верховного правительства. На мне жучок, который я активировал, так что спецслужбы записали наш разговор и твои действия.
Парень изменился в лице, подошел к краю крыши и всмотрелся вниз. Тот факт, что под зданием остановились не обычные полицейские машины, а бронированные черные внедорожники с мигалками, поверг его в неподдельный ужас.
- Фа-ак, а я-то думал, где тебя мог видеть, - произнес тот, что закрывал дверь, - мы ведь тебя не трогали, верно? Это все он. Мы тебя… вас пальцем не коснулись, сэр.
Человек сплюнул, как мог, кровь, и облизнул губы.
- Вы не помогли человеку в беде, что вам это стоило? Более того, вы помогли организовать это нападение… - он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, - конечно, это не пожизненное, как у вашего приятеля, но тоже посидите - подумаете.
Тот, что нападал, сделал пару медленных шагов назад, словно не верил в происходящее, затем посмотрел в глаза мужчины, которого избил.
- Я сяду пожизненно? - Спросил он.
- Не сомневайся.
Музыка в баре стихла, послышались крики, а затем короткие, громкие команды сотрудников силовых структур. Тяжелый топот нескольких пар ног. Металлическая дверь сначала звякнула от сильного удара с той стороны, а затем слетела с петель и глухо упала на влажную от дождя крышу.
Он видел злобу и отчаяние в глазах парня с блекло золотистыми волосами, которому заламывали руки, его яростный крик, голову силовика, закрытую маской, высовывающуюся из-за края. Затем он перевел взгляд на ночное небо, усеянное далекими звездами, и смотрел на них все двадцать шесть этажей. Падать было приятно, воздух свистел в ушах и щекотал спину. Голова опоздавшего сотрудника службы безопасности давно уже растворилась в ночной тьме, когда он рухнул на рельсы. Левая рука оторвалась, тело размазало по мокрой стали, череп треснул и разразился небольшим фонтаном из мозгового вещества. Но разве это могло его убить… Человек почувствовал нарастающую дрожь всей конструкции, на который лежал. Повернув голову, он увидел обтекаемый нос фиолетового стального гиганта, слепящий помигивающими диодами. Монорельс тряхнуло.
***
Рыжий кот довольно терся о грубые руки хозяина, не подозревая, что это их последняя встреча. Мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой и легкой щетиной стоял перед комодом и ласкал своего домашнего питомца, смотря в зеркало. Даже у такого одинокого и самостоятельного человека как он где-то внутри талой лужей холодело легкое чувство тоски. По дому? Да он и сам не знал. Привязанности к определенному месту его никогда не мучили, и все же конкретно сейчас ему было тяжело уходить. Вздох сопровождающей сотрудницы в сером деловом костюме. Он взглянул на нее, в упор, без намеков, девушка неловко улыбнулась. На выходе из здания их встретил промозглый ветер, что гнал по небу армады туч. Они сели в припаркованный рядом автомобиль корпорации, система поприветствовала их, включила двигатели, и машина взмыла вверх, в стремительный вибрирующий поток железа и электричества.
- Почему вы не взяли котика с собой? - Спросила девушка. - Это не запрещено. Животных так же можно гибернировать, никаких проблем.
- Я и сам не знаю. Может, просто хочу, чтобы он прожил нормальную, кошачью жизнь? - Они пронеслись мимо шпиля здания одного из правительственных каналов.
- Это… правильно. - Протянула девушка.
- Без сомнений.
Продолжая иногда начинать разговор и неловко его кончать, они добрались до космического комплекса, из которого небесными стрелами пронзали небосвод тросы орбитальных лифтов. Аэромобиль припарковался далеко от главного входа, так что пару стояночных пролетов они шли пешком. Внутри ждал проводник, который отвез их через узкие переходы, гигантские строительные отсеки, к месту сбора. Их группа должны была собраться в 12:00 у лифта, чтобы отправиться на орбитальную станцию. У пункта безопасности его нагнала Кэтрин - невысокая рыжеволосая девушка, с которой по прибытии на Землю-2 они должны были завести детей. Так или иначе, почти всем женщинам-колонизаторам контрактом предписывалось создать потомство. Хотя все из них, как и любой другой человек, благодаря достижениям генной инженерии были красивы, если кто-то ни в какую не хотел вступать в сексуальный контакт - у него просто брали семя, а у нее просто брали яйцеклетку. Все равно вынашивать ребенка на далекой HDE-1586 было излишней, а главное, ненужной роскошью, да и на Земле уже зарождалась мода на экстракорпоральное вынашивание. По большому счету, кто с кем - неважно. Конечно, делался упор на союз людей из смежных областей, чтобы увеличить вероятность рождения одаренного ребенка, но вероятностью этой все равно пренебрегали. А если какая-то пара добровольно определялась еще до прибытия, это поощрялось.
- Привет! - Задорно сказала она, будто предстояла всего-навсего поездка в клуб. - Как дела, Джон?
- Купил дом в паре световых лет отсюда, решил остепениться, надоело все… - Кэтрин оценила шутку, тронув его плечо. Похоже, она смогла вплести в это далекое путешествие частичку романтики.
Марс и Луна давно были обжиты. Хотя там сейчас никого не было, но на случай имелись масштабные наземные и подземные убежища, Земля-2, в свою очередь, находилась так далеко, что людским технологиям и знаниям пришлось совершить огромный рывок, прежде чем подобное путешествие стало возможным. Летели они не от плохой жизни - человечество давно забыло о голоде и болезнях, а в целях расширения своего космического влияния. HDE-1586 - совершенно другой мир, необходимый человеку, чтобы двигаться дальше. Там были животные - крупные, невероятные, был обнаружен примитивный разум. Отправленные туда роботы под предводительством искусственного интеллекта воздвигли на поверхности город, который ждал их. Кто знает, что они смогут там обнаружить. В конце концов, выживаемость человечества была прямо пропорциональна количеству заселенных им планет.
Джон очнулся. Их было около сотни, группа номер семь стремительно поднимались на орбиту, земля за бортом все более напоминала географический атлас. Двадцать групп, две тысячи человек, двадцать кораблей. Впереди маячил затылок Кэт. И вот уже перед глазами столь знакомая темнота космоса и голубая вуаль, окутывающая его родную планету. Щелчки снимаемых ремней безопасности, тихий топот сотни ног, мужчина бывал тут так часто в последние месяцы подготовки, что ему не требовалось привыкать к семидесятипроцентной, от земной, гравитации, да и разве нужно привыкать к хорошему? Орбитальные станции давно уже утратили статус сугубо научного или оборонного явления, плотность и размер их были столь велики, что они несколькими кольцами полностью охватывали Землю. Но конкретно миссия на HDE-1586 отправлялась с третьего Международного Космического Порта, стыковочные отсеки которого потрескивали бы, умей они это делать в вакууме, от обилия пришвартованных кораблей. В демонстрационном зале можно было подойти к этим громадам на расстояние десяти метров, восхищаясь холодным могуществом их покрытых эргосплавом корпусов через прозрачную обшивку станции. После финального медосвидетельствования их направили к шлюзам, в переходе уже толпилась пресса, но охрана не позволит ей помешать, только кадры из-за ограждений. Стыковочный мостик, он оглянулся - на тот последний родной клочок технотизированного мира, что еще был ему знаком. Пока разгонялось их антииннерционное поле, корабли первых групп уже снимались со стоянок и уплывали вдаль
