Да, ужасно!
И клонит в сон... А он все топчется по двору.
Самый ужас, когда он за дом заходит, на летнюю сторону пятистенка. Переход в летнюю половину заперт и будет шум, если я отопру дверь. Так что его не видно, что он там делает... но слышно — топчется!
Печка еще горячая, трубу не закрывал... топлено поздно.
Не помню, как топил ее вечером, разморило еще в гостях...
Уже четыре часа!
Ходит по двору, топает... Здоровенный дед... в валенках без галош, в караульном тулупе, в сочинской папахе почему-то... и в бакенбардах.
Он шел за мной.
Да! Он шел за мной через весь хутор, минут двадцать... шел, старательно повторяя скрип снега под моими ногами, таясь, когда я оглядываюсь, выстилаясь в снег.
Он не уходит.
Что ему от меня надо?
Можно дождаться утра... соседи не близко, но и недалеко... все громкое слышно. Тогда я его выгоню.
Но сейчас... Безумно хочется спать!
И если я засну, то очень пожалею об этом.
Он выдавит стекло в кухне или второй комнате... тихо, умело выдавит, ибо не зря ждет на таком морозе.
Морда наглая и сытая, не за жратвой заявился... и не за машиной. Иначе бы давно в гараже был.
Топает...
Коллекторов я не жду, в нечисть не верю... когда не веришь — ее, стало быть, и нет.
Зачем?
Думаю, просто испугать хочет. Увидел, как я боязливо иду по лесу, и решил потешиться. Стало быть психопат, ибо маньяк убил бы меня давно.
Ставлю в очаг чафир... до света даже он не продержит, но что-то надо решать.
Чафир шипит... вспенивается в печи. Сливаю в чашку... Добавляю до трети спирта.
Корочку черную...
Немного отрубаюсь... Сердце колотит.
Ага!
Сколько я от его идиотской шалости за ночь вытерпел?!
Пусть и ему будет весело этой же еще ночью!
Я его напугаю!
Натощак выташнивает чафиром, вчерашнее плющит. Сна уже ни в одном глазу.
Я пью водичку и, потихонечку, в мягких домашних валенках, пробираюсь по лестнице в мансарду. Душа поет!
О, мой любимый лючок на крышу веранды! Вот и не думал никогда, что делал его для благого дела!
Мал-по-малу, беззвучно, выталкиваю в снег лючок... змеей выползаю.
Далее — привычный маршрут... Сползаю на сарай, затем на собачью будку...
Странно, но собака даже не шевельнулась... и не гавкала... и никого не ела в ночи...
А дед совсем поблизости топчется... и ему ничего. Был бы приведением — собака бы выла. И я бы спокойно лег спать. Ну, подумешь, привидение... Странный дед! Скорее живой, чем нежить.
Ну, даже если он нечистая сила, я ему сейчас на практике покажу кто нечище!
Сунулся в будку к собаке, проверить... тепло там. Если совсем уж невмоготу эта реальность, то можно лечь и уснуть... Не замерзнешь... и будить никто не осмелится... Мне как-то случалось так баланс сна восстанавливать.
Кавказцы годам к восьми совсем уж ленивые... Спит барбос, еще огрызается на мою ласку! Свинья никчемушная!
Ползу тихо из будки... просчитал... дед как раз под спальней моей должен топтаться!
Луна светит, вызвездило по ясному... где-то черти-где волки воют.
Дед топчется под окном, бодро так топчется... ноги видать совершенно закоченели за ночь. Бакенбарды серебряные, дыбом стоят, проморозились.
Я медленно, по темной стене, приближаюсь... На мне волчья маска из лавки ужасов... клыки смазаны флюорицентом для поплавков.
Я уже вплотную стою, за спиной деда... дед топчется, уже зашагивает идти в темноту, за дом.
Я медленно набираю в легкие ледяной воздух... скрип снега от дедовых валенок оглушает...
Я громко, что есть силы, завыл!
О, этот звук! Он пронизывает вселенную! Он был со мной до самых первых моих рождений!
Я был еще щенком несознательным, а уже выл во сне... так, что у соседей наших кровь в жилах стыла. Я знаю святую силу моего воя! Я вышел на праздник лунной охоты! Я всемогущ!
Дед медленно повернулся и застыл... В его глазах луна истекала кровью... они не моргали. Он стал медленно проседать в снег. Он упал, отчего скрипнула оглушительная, невероятно высокая нота, только усилившая ужас от моего, истошного уже, воя.
Папаха покатилась по снегу, сверкая заледеневшей каймой основания, соскочившего с головы. Дюжий дед оказался огромной, дебелой бабкой, онемевшей от ужаса и неспособной уже ничего объяснить. И даже про бакенбарды...
Я сбросил волчью маску с мягкими, пластиковыми клыками... я обнажил свои настоящие зубы...
"Бабушка, а почему у меня такие большие зубы?" — подумалось мне...
