Потерянная тетрадь 18+

В тот раз в аппарате перемещения в пространстве и времени, что-то пошло не так. Он переместил меня не в банк в моём временном измерение, а в позднюю осень, да ещё и на поляну жидкого подлеска. В эту пору года ночью холодает и выпадает небольшой снег, утром встаёт солнце, теплеет и к вечеру снег постепенно сходит. Но всё равно находится долго в это время года на свежем воздухе не желательно. Пришлось мне посылать аварийный сигнал и в ожидании аварийной команды ремонтников, как-то коротать время. Картины и прибор я спрятала ближайшем овраге, забросав их сушняком и только потом уже развела костёр. Не успела я как следует согреться, как, неожиданно, раздался топот копыт и на поляну выехало два вооруженных винтовками всадника.

Один из них взял меня на прицел, а второй подъехал к моему костру.

— Ты кто такая? — грубо спросил он.

— А ты сам-то кто такой? — не стала с ним деликатничать и я.

— Дядька Панас, хапай её за лохмы, отвезём её к батьке. Хай он с ней сам разбирается.

— Погодь малец. С ентой лахудрой надо для начала позабавиться… А там посмотрим: в расход её или к батьке отвезём.



Он спрыгнул с лошади и расстёгивая полушубок пошёл ко мне. Я не стала ждать когда он снимет штаны, а врезала ему ногой в пах, и сделала козу — врезала растопыренными пальцами по глазам. Раздался утробный рёв и, схватившись руками за лицо, насильник упал на снег. Второй всадник передёрнул затвор и выстрелил. Пуля прошила насквозь моё тело, не причинив мне особого вреда. Он выстрелил ещё несколько раз — тот же эффект. Ни капли крови — одни рваные отверстия в моём платье.

Я подняла винтовку жалобно скулившего насильника и дослав патрон в ствол, нажала на спусковой крючок. Пуля размозжила ему череп и он дёрнувшись на снегу, застыл в раскоряченной позе.

— Слазь, — махнула винтовкой я всаднику.

— Пощади, — прохрипел он.

— Вы кто такие?

— Передовой дозор махновцев.

— Понятно. А год я так понимаю двадцатый и это Украина?

— Точно. Мы возле Александровска. Идём на Екатеринославль.

— Освобождать его от Петлюры?

— Не знаю, батько сказали: трэба итить, я и пошел.

— Вот сволочьё. Ничего со временем не меняется, абы только пограбить. Тебя, как зовут?

— Петром.

— Снимай, Петруха, свой тулуп.

— Убьёте?

— Нет сейчас выдам тебе усиленный паёк. Не бзди. Если отведёшь к батьке оставлю жизнь. А сейчас снимай тулуп. Третьего раза не будет — пристрелю гниду.

Петро соскочил с лошади и, сняв свой тулуп, отдал его мне. Сам же одел тулуп покойника.

— Молодец, соображаешь, — похвалила я его сбрасывая с себя всю одежду. — А сейчас будет грязный и  разнузданный секс. Хотя нет - не секс, ибо это нарушит правила сайта и российское законодательство - скромная эротическая сценка...*
пи..................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................биб.

— А теперь по коням, поехали к вашим повстанцам. —  отдышавшись от эротики сказала я.



Чужой конь, испуганный выстрелами, не хотел спокойно стоять на месте, пришлось некоторое время его гладить и шептать ласковые слова. Наконец-то он успокоился: я вставила ногу в стремя и кое-как взобралась в седло. Если учесть, что на лошадях я ездила пару раз и то в детстве, — путь мне предстоял нелёгкий.

«Хорошо бы ещё узнать, где тут тормоз», — подумала я. Но и тем не менее, подобрав поводья, я цвёхнула на коня и мы поскакали. Не скажу, что это был классический галоп, но и тем не менее, я скакала и держалась в седле довольно прилично. Винтовка била меня по спине, ветер путался у меня в волосах, щёки горели от мороза и жизнь казалось прекрасной- не верилось, что в Украине идёт война.

А она не только шла, она катилась по её полям и деревням, сжигая всё на своём пути. На полях виднелась не кошенная пшеница. Да и кому было её убирать, если те немногочисленные сёла, что мы проезжали лежали в руинах? Среди сожженных изб, кое-где виднелись остовы печей в которых трудолюбивые украинцы пекли хлеб и готовили себе еду.

Революционеры рушила до основания старый мир не понимая того, что кормить их будет некому. А голод обязательно будет в этой разрушенной и кое-как отстроенной, усилиями заключенных, стране — и не один раз.

Даже после победы над фашизмом коммунисты в Украине в 1947 году устроят голодомор, обрекая на голодное вымирание целые города и сёла. Народ Украины выживет и отстроит свою страну и даже получив в «подарок» депрессивный и засушливый Крым, затопив тысячи гектар плодороднейшей украинской земли, сделает Каховское водохранилище и проведёт канал с днепровской водой в Крым. Получив воду Крым расцветёт и превратится во всесоюзную здравницу.

И снова в ход истории вмешается случай. Проворовавшиеся коммунисты сначала разрушат Страну Советов, а потом перекрасившись: кто в монархистов, кто в демократов, шантажируя мир атомными ракетами, представители российской власть имущих, аннексируют Крым и опять начнут войну с Украиной. Которую не смотря на всё своё техническое превосходство проиграют, потому что на сторону Украины встанут многие государства мира. Одно дело бить «беззащитную» страну (как они думали) и совсем другое иметь вооруженное противостояние с Америкой и блоком НАТО. Это, как говорят в Одессе, таки две большие разницы. Страна Советов его не пережила и почила в бозе. В недалёком будущем ненамного ту страну переживёт и Россия.



Невольно уверуешь в то, что развитие человеческого общества идёт по спирали, идёт — пока не придёт к своему закономерному катастрофическому финалу. Увы, такое уже на Земле было не один раз. И насколько я понимаю, Михалыч, со товарищи, никак не способствуют примирению, скорее наоборот. Но большая политика не моё дело, а вот воспользоваться подвернувшейся оказией необходимо. Архиважно узнать, куда батько Махно прячет своё золото. Тем более, что они идут освобождать Екатеринославль, а там обязательно есть и банки и богатые горожане, у которых надо экспроприировать награбленные богатства.



Как мы не спешили к началу боя мы опоздали. Екатеринославль был уже махновцами взят. Нас задержал патруль и на моё требование привёл в большой особняк доктора Гербильского, где находился штаб махновцев.

Меня закрыли в одной из комнат этого особняка. Видимо это была спальня, потому как там стояла большая кровать.. От долгой верховой езды болела спина. Не раздумывая — я как была в одежде так и завалилась на ту кровать. Усталость стала потихоньку исчезать и я, как будто даже задремала. Но неожиданно дверь резко распахнулась и в комнату ворвался патлатый человек невысокого роста, но с длинной саблей и большой кобурой. С ним был ещё один человек высокого роста, под шубой у него была тельняшка, и какая-то чёрная курточка. «Наверное моряк», — подумала я.



— Кто ты такая? — резко обратился патлатый ко мне.

— А ты кто такой? — ответила я вопросом на его вопрос, хотя уже догадалась кто был передо мной.

— Не скаль, сучка, зуби — вирву, — вдруг встрял в разговор второй махновец. — Отвечай тварь на батькин вопрос.

— Да пошел ты на хер, поц! — послала я его по всем известному адресу.

— Батько, позволь я её лично в расход отправлю?

— Разрешаю. — сказал Махно и вышел из комнаты.

— Ну, ты, шалава, топай ножками, не марать же мне эту кровать… — обратился ко мне махновец.

— Попробуй, вот только я боюсь, что у тебя ничего из этого не выйдет. А хочешь я тебе Лёвчик расскажу за твоё стрёмное будущее?

— Откуда ты знаешь, как меня зовут, — опешил махновец.

— Да кто же не знает Лёву Задова, шлимазла и первого красавца из морфлота? Ну так как за будущее будешь слушать или для начала меня пристрелишь?

— Изгаляешься, тварь! Застрелю, — заорал Задов и выстрелил мне в грудь.

— Может попробуешь ещё раз? — проведя ладонью по дырке от пули, спросила я.

Он выстрелил ещё раз — тот же эффект. Дырка от пули есть, а я жива.

— Ведьма… — затрясся он.

— Дай теперь и мне попробовать, — вырвав из рук оцепеневшего махновца пистолет, сказала я.

— Не надо, — просипел он посиневшими губами.

— Что значит не надо? Ты в меня вон сколько раз выстрелил, надо и мне в тебя разок пальнуть. Не ссы — это не больно, — и я выстрелила ему в ногу.

Раздался грохот выстрела, потом жуткий вой и махновец схватившись за ногу упал на пол. И тут в комнату ворвался Махно. Увидев Задова на полу, а меня с пистолетом в руках — он опешил.

— Ручки поднял, — спокойно сказала я шевеля стволом пистолета.

— Батько, то ведьма, её пули не берут. Делай то, что она говорит… — со стоном проговорил Задов.

— Ну и что дальше? — спросил Махно нехотя поднимая руки вверх.

— Что дальше? Золото далеко прячешь? Предлагаю обмен — ваши никчемные жизни на золото. Шутить со мной не советую — я, как тебе сказал твой начальник контрразведки — ведьма. Будешь упрямится мозг высосу через соломинку, а потом ещё и надую, как головастика. Ну так как обмен состоялся?

— Состоялся. Завтра и отправимся за ним. Или ты хочешь сегодня?

— День я могу и подождать, — подсчитав в уме время прибытия аварийной партии, согласилась я. — Сбегать от меня не советую. Найду и под землёй. Накрой мне в этой комнате стол и проследи, чтобы меня до утра никто не беспокоил. Всё — свободны… пока.

— Всё будет, так как Вы сказали. Пошли Лёва.

— Валите.



Принесли еду. Пообедав, я налила себе чашечку кофе и подошла к окну посмотреть, что происходит на улице. Из окна своей комнаты, я увидела огромное здание тюрьмы и расположенную перед ним Тюремную площадь. На той площади, в невероятно пестрой одежде, на лошадях, с чудовищным вооружением, небольшими группами строились отряды батьки Махно. Пеших отрядов там не было. Их вооружение состояло из винтовок, пулеметов, карабинов, казачьих сабель и пик и большого количества, заткнутых за пояс, гранат.

Сами же всадники были одеты кто во что горазд: одни в дорогие шубы, другие тулупы, третьи носили на своих плечах пуховые платки, ковры и дорожки грубо связанные веревками. Вместо папах на головах у некоторых махновцев были одеты дамские меховые муфты или шкурки рыжих лисиц, связанных на концах бечевой.

Всё это действо проходило на фоне тюрьмы — облитой снаружи керосином и отданной огню на полное уничтожение, то чудовищность этого зрелища легко могло расстроить слабое воображение.

Здание тюрьмы ярко пылало, когда на белом коне на площадь выехал батька Махно.

Чтобы лучше его слышать я открыла окно. Своё воинство он приветствовал коротко:

— Здорово были, подлецы!

— Здоров, батька!! — громогласно отозвались его бойцы.

Потом Махно сказал:

— Всё золото, что найдёте несите в штаб, а всё остальное: городские магазины, лавки, склады, винные погреба, банки и все предприятия города безо всякого исключения переходят в вашу собственность, в собственность бедноты, и всякий из вас взять вправе столько себе добра, сколько ему необходимо для покрытия своих малых нужд… Но если кто вздумает при этом обогатиться, тому — пуля в лоб! — закончил он свои слова и покинул площадь. Оставив город на