старичок.
- Ну, раньше говорили «с Луны свалился», когда человек не знал обычных истин.
- Когда это раньше? – мужчина буквально стал сверлить меня глазами.
Я понял, что сморозил явную глупость. Говорить ему, что я попал сюда из прошлого, мне никак не хотелось. Кто его знает, как он к этому отнесется. Вдруг примет меня за сумасшедшего. Нужно быть осторожнее.
- Лет сто назад так говорили. Видел я в одном фильме, там события в начале прошлого века происходили.
Старичок недоверчиво посмотрел на меня.
- И все же почему вы так были удивлены тому, что люди не читают? И, вообще, откуда у вас этот старинный девайс? – он все еще вертел в руках мой смартфон.
- Я долго путешествовал, - начал я на ходу сочинять свою легенду. – Жил вдали от людей. А смартфон мне подарил один абориген из Центральной Африки. Я тоже был весьма удивлен этой штуковине.
- Не получается у вас врать, молодой человек, - старичок покачал головой. – В Африке уже давно нет диких аборигенов. И смартфонов, как вы его назвали, там тоже нет. Скажите лучше, что вы прибыли сюда из прошлого. Это честнее будет.
Я оторопело заморгал глазами, глядя на этого прозорливого незнакомца. Как он мог догадаться?
- Что, ломаете голову над тем, как я вас вычислил?
Я молча кивнул.
- Нет ничего проще. Люди еще в первой половине двадцать первого века изобрели машину времени. Но… Почти сразу ее запретили использовать, под запрет попали все научные изыскания, связанные с перемещением во времени. Государственные мужи вовремя спохватились и поняли, что использование машины времени может нанести непоправимый вред течению событий и причинно-следственных связей. Однако первые эксперименты с путешествием во времени, выполненные еще до запрета, все же были.
Ваш необычный аппарат, странные вопросы. Да и одеты вы несколько старомодно. Все это навело меня на мысль, что вы – один из участников тех экспериментов.
- Вы правы, - тяжело вздохнув, выдавил я из себя. – Только я, скорее всего, жертва неудачного эксперимента. И попал сюда совершенно случайно.
- И теперь не знаете, куда податься?
Я утвердительно кивнул в ответ.
- Предлагаю вам свою библиотеку, - старичок встал со скамейки и жестом пригласил меня следовать за ним по направлению к старинному зданию.
- Я работаю хранителем городской библиотеки – единственным местом в городе, где еще есть настоящие книги, - поведал мне старичок, когда мы заходили в видавшее виды здание через обшарпанную дверь центрального входа. – Но за последние пятьдесят лет здесь никто не появлялся. Я даже удивляюсь тому, что библиотека до сих пор существует. По какой-то иронии судьбы власти города не стали ее уничтожать. Возможно, они просто забыли о ней.
Внутри нас встретил стойкий запах пыли и старой бумаги. Там действительно в большом зале, куда мы прошли через тесный коридор, стояли стройные ряды стеллажей, под завязку заставленные книгами. Настоящими, бумажными. На полках можно было разглядеть цветные, еще хорошо выглядевшие корешки фолиантов вперемежку с совсем уж обветшалыми, местами отклеившимися и висящими, словно поникшие флаги.
- Скажите, а как так получилось, что люди перестали читать?
Старичок задумался, поджав губы, видимо пытаясь подыскать нужные слова. Наконец он посмотрел на меня ясными глазами, словно это и не пожилой человек был, а совсем еще юный мальчишка.
- Видите ли, молодой человек, предыдущие поколения наших с вами соотечественников, когда еще книги были вполне в ходу, да и интернет был наполнен всевозможной текстовой информацией, отдавали предпочтение визуальному контенту. Просмотр видеороликов стал основным занятием в интернете. Когда невозможно было что-либо смотреть, люди слушали: музыку, новости и… книги. Вообще появление аудиокниг стало большим прорывом, избавляющим человека от необходимости тратить свое время на чтение.
Использование бумаги для написания текстов постепенно стало уходить в прошлое. Любой текст можно было набрать на компьютере или другом электронном девайсе. При этом для простоты набора текстов люди стали придумывать значки, обозначающие эмоции, действия и многое другое, которые назывались смайликами, поскольку впервые такие значки стали применять для изображения улыбки. А еще стали использовать так называемые стикеры. Это уже не просто значок, а картинка, способная заменить целое предложение. Причем картинки стали появляться движущиеся, представляя собой мини мультфильм. Такими картинками можно было запросто заменить небольшой текст, не прибегая к буквам и словам. Создавались специальные программы, позволяющие генерировать стикеры под любую фразу: достаточно вслух произнести предложение и на экране появляется стикер. Очень удобно.
Наконец, в правительстве поняли, что любую информацию можно либо озвучить и хранить в звуковом формате, либо визуализировать. Арсенал инструментов для этого широчайший: начиная от небольшой символической картинки и кончая полнометражным видеофильмом. Нужна вам инструкция по эксплуатации какого-нибудь чайника? Пожалуйста: смотришь видеоролик или слушаешь звуковой вариант. Законы? Их все перевели в звуковой формат и разместили в свободном доступе. То же самое стали делать и с другими документами.
Таким образом, наши правители пришли к выводу, что обучение грамоте стало совсем ненужным занятием. Было отменено изучение языка и литературы в школе. Это высвободило колоссальные ресурсы в бюджете. Обучение стали проводить, используя только видеоматериалы и изображения. Их, кстати, уже давно применяли, даже в ваше время, молодой человек. Так что ничего нового. Убрали все лишнее, сократили время, необходимое на обучение.
- Но позвольте, - произнес я. – А как же поддержка всей этой информационной системы? Для написания тех же программ, нужны знания математики и языков программирования. В науке, без которой невозможны все эти инновации, должны работать люди, умеющие и писать, и читать.
- Совсем обучение грамоте не исчезло. Ее стали преподавать только в элитных школах и специализированных ВУЗах. Мало того, что обучение там безумно дорогое, так туда попадают люди только из определенного круга. Из элиты, в общем. Простому смертному дорога туда закрыта.
- А откуда вы умеете читать?
- Запрет на повсеместное обучение грамоте ввели вскоре после моего рождения. В школе я уже не застал уроков письма. Но мои родители умели читать, и более того: были большими любителями чтения книг. У нас дома была огромная библиотека, что являлось уже большой редкостью в то время. А сейчас такое вообще не встретишь нигде. Так вот, они меня и научили читать. И привили любовь к книгам.
Старичок замолчал. Я уже давно сидел на стареньком мягком диване, стоявшем в углу зала, откинувшись на спинку и слушая необычного собеседника. Старичок во время своего рассказа расхаживал передо мной взад и вперед. Теперь же он, как будто о чем-то вспомнив, буркнул мне:
- Вы, наверное, голодны?
- Не то слово, - ответил я, поскольку последний раз ел еще в своем прошлом: яичницу, приготовленную Колей на завтрак. Спасибо, что хоть накормил.
- Тогда располагайтесь здесь, а я пойду, посмотрю, что можно поесть.
Старичок удалился из зала через какую-то боковую дверь. Я же поднялся с дивана и начал разглядывать корешки книг на ближайшем ко мне стеллаже. Вот уже дошел до середины верхней полки, как услышал какой-то шум со стороны входа и тяжелый топот. Я замер, не зная чего ожидать. Топот стремительно приближался. Из-за стеллажа показались двое бугаев, похоже – местные полицейские. Не успел я опомниться, как они скрутили меня и чем-то вырубили.
***
Очнулся я в камере. Вполне себе обычная тюремная камера. Кругом голые серые стены, такие же пол и потолок. В одной из стен тяжелая железная дверь с небольшим зарешеченным окошечком. Я лежал на нарах в той же одежде, что и был. Попробовал подняться и сесть. В голове зашумело.
Что же со мной произошло? Почему я здесь?
Не иначе это старичок вызвал полицейских. Но зачем? Я пошарил в карманах. Смартфона на месте не оказалось. Неужели он это сделал, чтобы заполучить мой мобильник? А ведь такой с виду порядочный человек. Книги читает. А с другой стороны, телефон могли конфисковать и полицейские. Но тогда в чем мотив этого хранителя библиотеки?
Я сидел так, погруженный в размышления, наверное, с час. Мысли то и дело переходили на еду. От голода и жажды голова слегка кружилась, во рту все пересохло. Поесть же так и не удалось. А мог бы этот библиотекарь чертов сначала накормить, а потом уж в полицию сдавать.
Дверь камеры открылась, и на пороге показался человек в форме, похожей на ту, что была у тех двух бугаев. Только этот оказался более щуплым, отчего форма на нем сидела мешком. В одной руке он держал наручники.
- Неидентифицированный гражданин, подойдите к стене. Руки за спину.
Он защелкнул на моих запястьях наручники.
- Следуйте за мной.
В сопровождении еще двух рослых конвоиров меня привели в зал суда. Обычный такой зал, какой я не раз видел в свое время по телевизору. Только в нем никого кроме меня и моего конвоя не было. Щуплый полицейский толкнул меня в клетку со скамьей подсудимых. В зале появился судья в белом парике и черной мантии. Он быстро подошел к небольшому столу, покрытому зеленым сукном, стоявшему на пьедестале, словно на сцене театра. Вставил в ухо наушник, подключенный тонким проводом к плоскому круглому устройству величиной с ладонь, извлеченному откуда-то из-под мантии. Судья потыкал пальцем по поверхности этого девайса, вслушиваясь в то, что ему передавалось в наушник. Наконец, заговорил:
- Гражданин неидентифицированный под номером ноль ноль пятьсот сорок семь. Вы обвиняетесь в нарушении закона о запрете перемещений во времени. Учитывая высокую опасность вашего пребывания на территории нашего государства и руководствуясь пунктом «Б» статьи одна тысяча двести шестьдесят второй уголовного кодекса, вы приговариваетесь к смертной казни через распыление на молекулы. Согласно названному закону вам запрещается что-либо говорить до момента совершения казни. Приговор подлежит немедленному исполнению.
Судья стукнул молоточком по столу. Звон удара оглушил меня, словно этот молоток со всей силы опустился прямо на мою голову. Сквозь пелену навернувшихся слез я видел, как судья вынул наушник из уха. Пальцы аккуратно смотали провод, и круглый девайс исчез в складках мантии. Больше не говоря ни слова, и даже не посмотрев в мою сторону, судья удалился из зала. Я сидел на скамье, оглушенный ударом судейского молотка и нелепым приговором. Я никак не мог поверить в то, что меня только что приговорили ни к чему-нибудь, а к самой настоящей смертной казни. Может это сон? Я хотел было ущипнуть себя за ногу, но наручник впился в запястье, красноречиво говоря, что все здесь по-настоящему. «Неужели?! Неужели это конец?! Вот так просто, по воле всего лишь одного человека в парике? Хотя… судья может и не виноват. Он лишь озвучил закон. Но это же глупо! Глупо!!! Чисто случайно попасть в это треклятое будущее и тут же потерять свою жизнь…»
Я не заметил, как один из конвоиров, подойдя ко мне, заклеил мне рот липкой лентой. Меня потянули за руки из зала. Ноги не хотели слушаться. Я еле их волочил,
