Дровосек или человек сумевший наломать дров.Гл.3

обращают друг на друга хоть какое-то внимание, когда кто-нибудь из них чересчур увлечется в этой гонке по игнорированию всех кроме себя, и наткнётся на вдруг неожиданно остановившуюся перед собой спину другого не меньше занятого собой и своими делами прохожего, или же, не видя ничего перед собой кроме экрана телефона, вон та, деловая леди, всё, что только можно проигнорирует, и зайдёт так далеко, что после таких касательно близких столкновений с чужой телефонной собственностью и накрахмаленной рубашкой какого-нибудь биржевого маклера, останется  один только выход, подать на него в суд за неосмотрительного характера домогательства.
Между тем Секунд принимается комментировать происходящее на улице. – Вот посмотри на эту самую обычную картину обыденности существования человека в современном, высокотехнологичном мире. – Заговорил Секунд. – Мимо нас в единицу времени проносится сотни людей и вместе с ними миллионы их мыслей, большая часть которых возникла как ответная реакция на внешние раздражители. Как, например, вон у того, внешне недовольного, с зонтиком господина, с перекашивающимся с каждым шагом лицом. У этого господина, либо в больном зубе отдаётся каждый его шаг, либо его так нервно волнует его правый туфель с вылезшим гвоздём. И теперь он ни о чём другом не может думать, как о своём наболевшем. – И, пожалуй, всё это было так, по крайней в той части домыслов Секунда, где он утверждал, что этот недовольный чем-то тип, не мог ни о чём думать другом, кроме о своём наболевшем. Но эта универсальная истина применима ко всем, так что если ты хочешь прослыть большим провидцем, то хотелось бы услышать что-нибудь поэксклюзивней. Что видимо и выражало лицо Алекса, чьё отражение в окне сумел приметить Секунд и быстро сделать для себя выводы:
«Но это самый простой, лежащий на поверхности пример того, что человек по большому счёту открыт для своей самоидентификации. – Вновь заговорил Секунд. – И я бы мог ещё привести массу примеров такого рода характерного людского поведения, но для нас это сейчас не главное. Сейчас же я хотел акцентировать твоё внимание не на внешнюю выразительность поведения прохожих, для этого всего будет своё отдельное время, а на их внутреннюю составляющую – их умонастроение. Ведь каждый из этих прохожих, несмотря на свою чрезвычайную занятость и демонстративно напряжённые отношения с окружающим миром, на одном из уровней своего мышления (а их целый небоскрёб), параллельно основному ходу мысли, заодно успевает всё вокруг себя видеть, запоминать и тут же анализировать.
После же получения им этой обработанной информации, уже на более верхнем уровне, отвечающим за распределения этой информации по своим ячейкам под названием, скажем так, дальновидности, помимо другой работы мозга, начинаются свои работы под названием соображение. А вот здесь-то, в дело вступают самые важные инструменты рассудка, воображение и фантазия, служащие не для банального развлечения, как всеми ошибочно думается, а для моделирования возможных нестандартных ситуаций, которые могли бы возникнуть в случае непредвиденных стечений обстоятельств. Да с тем же встреченным на вашем пути вроде бы с виду беззащитным попрошайкой, который вдруг неожиданно возьмёт и, проявив к вашим штанам агрессивность, стянет их с вас.
И вы даже не успеете почувствовать, что вашим ногам, в один момент оставшимся без штанов, но хорошо, что ещё в трусах, стало холодно от морозного ветерка, и осознать, почему все вокруг начали на вас пялиться, и вместе с этим попрошайкой так шумно ржут, что вы даже оглохли от возмущения за такую их неприкрытую невоспитанность, как уже стоите в самом центре свободного от людей круга и своим бесштанным видом бросаете дерзкий вызов природе и общественному порядку.
Но этого не случится с вами, даже если вы сегодня как назло забыли надеть ремень на брюки, а всё потому, что ваше воображение уже давно с моделировало для вас эту возможную ситуацию и теперь вы готовы к ней, крепко держа руки в карманах брюк, куда вы их сунули сами того не осознавая, приближаясь к этому попрошайке. И если раньше вы даже собирались как-нибудь потом, на большой праздник, подкинуть этому попрошайке мелочи, то после всего того, что он с вами, хоть и мысленно сделал, вы уже окончательно решили обходить его подальше стороной». – Секунд сделал небольшой передых и, наверное, был не прочь сделать и не большой перехлёб, но появившаяся в поле его и Алекса зрения видная дама в строгом костюме, платке на шее, в шляпе и в прочих аксессуарах, подчёркивающих её красоту, а по некоторому не названному мнению, выпирающих наружу её более чем очевидные привлекательные достоинства, заставило Секунда приступить к её распознаванию.
– Но всё это так, мелочи, когда в поле твоего зрения оказывается несущая в себе все совершенства этого мира представительница (обратная сторона медали, со своими представителями, нас не интересует) противоположного пола, или её менее привлекательное подобие, которая тоже есть кладезь своего совершенства, способное принести счастье для того счастливчика, кто к ней и ей подойдёт. – Заговорил Секунд.  – И тут у тебя, у меня или у кого другого, да хотя бы у того же попрошайки, у которого и шанса никакого нет, чтобы завоевать благосклонность этой леди, включается воображение и начинает своё моделирование возможных ситуаций в отношениях с этой дамой.
– Хотя её внимания он всё же может добиться, если решится с ней поступить так, как с тем серьёзным господином, которого он оставил без штанов – правда в этом случае ему будет не до смеха, когда его будут закатывать ногами в асфальт поборники нравственности и в душе герои, все эти господа, вступившиеся за честь этой леди, благодаря его действиям оказавшейся в одних чулках. А ведь судя по их озабоченному виду, то они про себя даже очень благодарны этому попрошайке, который столько для них сейчас сделал и открыл. Ведь они только благодаря ему стали героями в глазах этой дамы. И им теперь с нею что-то да светит, а попрошайке только фингал под глазом светит. – Секунд подмигнул Алексу в отражение окна и начал детализировать свой вариант видения, скорей Алекса, чем своих возможных в будущем отношений с этой дамой. Со стороны как говорится, видней и не так для своей репутации отъявленного ловеласа стыдно. А так можно не стесняя себя ничем, спокойно вытащить на свет все страхи и неуверенности Алекса, и паровым катком своей дикой фантазии пройтись по ним.
И скорей всего Алекс ничего такого от Секунда не ожидал, раз он в полном спокойствии продолжил своё наблюдение за этой, выше всех прохожих на голову леди, чья небрежная невозмутимость вступления ног на мостовую, с такой неосмотрительностью на неё и на весь белый свет, до колик в животе поражала встречных джентльменов и их относительно неё серых спутниц. Которые в один момент побагровели при виде этой явной фаворитки перед ними в своих отношениях с природой, и как следствие этого, они покрылись краской стыда за своих спутников, которые как только что ими выясняется, не такие уж и верные джентльмены – стоит им только подмигнуть первой красивой дылде, как они уже готовы ради неё бросить всё и её, и побежать на задних лапках за этой дылдой.
Но у Секунда на всё это имеется свой взгляд и он его озвучивает Алексу:
«А ведь каждый сам того за собой не замечая, уже в один взгляд на неё сделал полную её оценку, свою переоценку (всё равно чёрт возьми не дотягиваю) и анализ своих возможностей и шансов на возможность будущих отношений. И уже исходя из всех этих прогнозов, далее делаются свои, в основном неутешительные выводы – остаётся только одно, с опущенными руками и замершим сердцем пройти мимо.
Правда такие реалии жизни не останавливают некоторых особенно восторженных и склонным к так сказать преувеличениям людей-романтиков, и они успевают просмотреть и проиграть в голове не только реалистичные сценарии развития своих отношений с этой, возможно, что только с виду неприступной крепостью, но и самые фантастические. Что, пожалуй, несколько спорно. И если воображение фантазёра не зайдёт уж слишком далеко и он в своих действиях будет отталкиваться на вполне реальные вещи, которых у него просто не имеется в данный момент в наличие, – обаяния, умения заговаривать уши и разум, или на крайний случай такого финансового подкрепления, которое способно закружить не то чтобы голову, но и душу, – то его фантазия не так уж и фантастична, и вполне реализуема.
А пока каждый из встречных прохожих и особенно те, кто уже вывернул свою голову в её сторону, вполне себе могут спокойно позволить достаточно фривольные отношения с этой гражданкой, мысленно рассматривая наиболее для себя продвинутый вариант. Где…»– Секунд на этом месте не закончив начатое, остановился, принявшись выискивать глазами в толпе людей непонятно кого. Правда вскоре это выяснилось – Секунд для придания своему объяснению убедительности, искал подходящую кандидатуру прохожего, которая могла бы выступить своим примером, то есть наглядной агитационной картинкой для его рассказа (от роли Алекса в этом качестве, он между тем не отказался, а придерживал его для более подходящего случая).
И появившийся в поле его зрения тип в клетчатом костюме, более чем подходил для этой роли. Да хотя бы тем, что в этой однородной массе поклонников Бриони и другого однородного стремления к тому, чтобы модно не выделяться, он хоть как-то выделялся – наверное, турист или просто человек заблудился и попал не туда, куда ему было нужно, а именно в цирк, где ему, по мнению мимо следующих прохожих, самое место.   
– Так вот, к примеру, вон тот тип в клетчатом костюме, с подходящим для его костюма и безалаберного, по мнению местного участкового, образа жизни, с именем Антоха (а этому Антохе уже за тридцать лет, а он до сих пор Антоха без отчества), заметив эту леди, уже одним только своих плывущим ходом так себя выделяющую из всей этой толпы, сразу же воспылал к ней определённого сердечного характера чувствами. И он даже подумать ни о чём не успел, как его воображение уже взяло его и её в свой оборот, и проиграло в его голове единственно возможный и, по мнению воображения Антохи, верный вариант взаимоотношений с этой дамой:
«– Ах вот ты где, Лахудра! – на всю улицу заорал Антоха, после того как в один момент нагнал эту леди и, звучным шлепком прихлопнув её зад своей рукой, как будто обухом по голове, а не по заду её огрел. И охнувшая всем телом леди, в одно мгновение теряет всю свою невозмутимость на лице и, подвернувшись на своих высоченных каблуках, сбивается с дыхания и со своего хода, и в полной растерянности остановившись на месте, с ничего не понимающим видом смотрит на этого, в первый раз вижу, что за немыслимо противного типа (и это понятно, она привыкла к тёплым, поглаживающего характера отношениям с окружающими миром, а тут такая выбивная действительность). Ну а Антоха знает, что делать – ему нельзя на этом останавливаться и он продолжает нагнетать на лицо этой леди истерию.
– Чего уставилась, как будто с дуба рухнула? – Искренне недоумевая, говорит Антоха, после чего решив отдать должное невольным