Приняв поздравления тех сотрудников консульства, которые сочли возможным сделать это, принаряженная семейство Бородиных в полном составе, включая няню и помощников Егора, на двух празднично украшенных автомобилях вернулось на территорию военной миссии. Когда восьмилетний Алёша и пятилетний Коля увидели, что в гараже механик собирается снимать с автомобилей те цветы и воздушные шарики, которыми они были украшены при непосредственном участии мальчиков, то очень огорчились, а Коля с детской непосредственностью спросил, нельзя ли ещё раз куда-нибудь съездить.
Дома, а теперь уже все считали миссию домом, их ждал праздничный обед. Для детей был приготовлен дивный ягодный торт. Потом они все вместе, ощущая что-то вроде новизны своего существования, смотрели привезённые из Москвы мультфильмы. И хотя Серёжа уже некоторое время жил в доме, когда наступило время укладывать детей спать, Лиза с каким-то новым чувством, словно впервые, увидела, что в детской теперь стоят три кровати для сыновей. Теперь у неё три мальчика.
Егор почему-то считал, что его молодые помощники именно по причине своей молодости не смогут понять причин усыновления Серёжи. Но всё было совсем наоборот, молодые люди очень быстро нашли общий язык с мальчиком. Пару раз он даже видел, как очень рано утром они вместе занимались зарядкой, какую они сами для себя придумывали, и даже показывали ему какие-то упражнения. А Серёже так хотелось иметь старших друзей!
К Алёше и к Коле у него было совсем другое отношение, в этой группе старшим был он. Иногда ему давали подержать на руках Леночку, в эти моменты на его лице появлялось выражение человека, постигшего величайшую тайну мироздания. Лиза застала Егора у окна кабинета, он изо всех сил сдерживал смех. Он указал Лизе на площадку во дворе, где Коля вытряхивал листья из манежа, Серёжа держал девочку на руках.
- Лиза, смотри, смотри! Это Сикстинская мадонна наоборот!
Наступали майские праздники. С одной стороны – праздники, а с другой Лизина очередь веселить консульских дам своей стряпнёй. Она прекрасно понимала, что золотой медали ей не вручат. Ведь дома кухней занималась в основном Антонина Андреевна. Но надо постараться, посоветоваться с поваром.
- Егор, ты не разлюбишь меня, если я опозорюсь?
- Что ты, детка, я готов сам сделать им яичницу. Чтоб им пусто было!
Говоря всё это, Лиза лукавила. Она всё больше переживала из-за явного интереса Марины Чеховой к её мужу. Положение осложнялось тем, что в московской жизни она давно бы послала эту нахалку к чёрту, не пустила бы её в свой дом и нашла бы способ, пусть и не демократичный, отвадить её от своего дома и от мужа.
Лиза чувствовала, что постепенно, в течение полугода, её отношения с мужем изменились. Сначала Лиза успокаивала себя тем, что Егор неохотно пошёл на усыновление Серёжи, но потом она заметила, что он с удовольствием общается с мальчиком. Она стала меньше интересовать его. Это было ужасно обидно!
Однажды Егора и его помощников не было дома почти неделю. Когда они вернулись, он был очень возбуждён, за обедом долго рассказывал Лизе, что видел, как он по-прежнему говорил, «в командировке». Потом чуть не уснул за столом и, поднимаясь, как прежде сказал, поцеловав её:
- Сейчас я посплю пару часов, а потом я весь твой. – Он свалился в постель и заснул, кажется, раньше, чем коснулся щекой подушки.
Потом Лиза честно сказала ему, что давно так не радовалась, как тогда, когда он сказал традиционное «весь твой». Егор обнимал её, говорил, что она глупышка, потому что не понимает, как он устаёт, как «всё на нервах», а он-то прекрасно понимает, как она измучилась с детьми, как переживала за Серёжу, как скучает без матери.
- И без Николая Ивановича, - прибавила Лиза.
Егор и обнимал, и целовал по-прежнему, и Лиза успокоилась. Всё было замечательно.
И вот настал этот день, «день её позора», как она говорила. Меню было, конечно, продумано (списано из итальянского журнала), Лиза честно приложила к нему свои руки (и руки своего повара), и получилось вполне сносно. Продукты были хорошими, так отчего же не получиться хорошему обеду, как говорила лучшая подруга Веры Андреевны. Вино тоже было итальянским (по рекомендации того же журнала!), многим понравилось.
Но когда этот «женский» обед закончился, церемония переросла в общероссийскую, потому что подъехали консульские мужчины с самим консулом во главе, они привезли с собой ещё вина, и сыру, и фруктов, и всё это плавно переросло в фуршет в саду миссии. Все сразу начали собираться в группы и группочки, а кое-кто и в парочки.
Дочка консула выпила чуть больше, чем следовало. А впрочем, следовало кому? Когда она стала приставать сначала к бухгалтеру, а потом к Егору, бедняге-консулу было страшно неудобно, но главный позор был впереди. Освободившись от Марины, Егор с бокалом в руке сидел на террасе в плетёном кресле и беседовал с консулом и вторым секретарём о событиях в одной из соседних стран, где фонтаном била очередная революция (Руанда! Вот куда он ездил!) В саду уже было темно. Включили освещение. Звучала музыка. К беседующим присоединились Лиза и жена второго секретаря. Рассказ Егора заинтересовал всех.
Руанда не была непосредственным соседом Сесото, но то, что происходило в этой маленькой, гораздо меньшей, чем Сесото, стране, было очень тревожным и опасным. Население Руанды состояло из двух этнических компонентов: представителей племен туту и хутси. Представители других национальностей присутствовали в очень малом количестве. Межнациональный конфликт между туту и хутси разгорелся необыкновенно быстро, и за год достиг катастрофического размаха. Теперь об этом нужно было говорить как о гуманитарной катастрофе. Передачи местного радио были полны откровенных призывов к физическому уничтожению туту. Убитые люди просто лежали на улицах. Жертв были тысячи. Не удавалось спастись даже тем, кто пытался скрыться на территории иностранных представительств.
Второй секретарь, качая головой, говорил Егору, что никогда не понимал тех, кто выбрал для себя такой, как у военных, вид деятельности.
- Но ведь там же наверняка воспринимали всех белых как потенциальных врагов. Вы сами говорите, что они не церемонились даже с дипломатами …
- Мы были загримированы, - усмехнулся Егор.
Неожиданно их беседа была прервана появлением Марины. Все остолбенели: на ней было порванное на плече платье, одна туфля потеряна, на руке царапины. Тяжело дыша, она произнесла:
- Только что ваш мерзавец Бородин пытался меня изнасиловать!
Мерзавец Бородин, сидевший к ней спиной, поворачивается. Немая сцена.
Консул вскакивает и пытается увести дочь, но она что-то ещё выкрикивает. Господи, какое счастье, что именно консулу Егор рассказывал о революции. Иначе ему не поверили бы никогда, и от слухов было бы не избавиться. Слух о неприятном происшествии быстро облетел всех гостей миссии. Стали разъезжаться. Наступила тишина.
Когда за последним гостем закрылись ворота, к Егору подошёл Никита, не принимавший участия в вечеринке.
- Командир, у нас проблемы. Пойдёмте со мной.
Они и Лиза следом, видя, что муж не протестует, пошли в квартиру, в которой жили помощники. Когда они вошли, с дивана поднялся Игорь. Лиза ахнула: огромная багровая ссадина во всю щеку.
Тут-то всё и выяснилось. Бродившая по саду Марина в темноте наткнулась на Игоря, приняла его за Егора, кинулась его обнимать, а когда он ответил на объятие, начала вырываться и отбиваться. Очевидно, она хотела поставить Егора в сложное положение, но так и не поняла, что это был не Егор. И только удачное стечение обстоятельств спасло семью Лизы от если не развода, то трещины. Но возникает второй вопрос: что делать с Игорем? Когда заживёт его царапина и не останется ли следа?
Лиза велела Игорю пойти с ней, привела его в свою квартиру, посадила перед туалетным столиком. Он не очень активно, но сопротивлялся. Егор быстро понял, что она хочет сделать, и прикрикнул на Игоря, чтобы сидел и не протестовал. Лиза обработала царапину и, пересмотрев все свои баночки и флаконы, сделала Игорю какую-то примочку, а потом прилепила на ночь компресс.
Ситуация складывалась непростая, если консул захочет разобраться, то рано или поздно вычислит Игоря. Парня надо спасать.
История очень неприятная, но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Поздно вечером, даже скорее, ночью Лиза сидела в саду у бассейна. Медленными шагами подошёл Егор, бокал вина в руке, сел рядом. Некоторое время они сидели молча, потом он поставил бокал на столик и закинул руку на плечо Лизе.
- Отдышалась?
- Нет.
- Ты не переживай, пожалуйста, всё будет хорошо. Я тебя очень люблю. Не думай ни о чём плохом. Мне не нужна никакая другая женщина. Честно тебе скажу: я очень испугался. Я боюсь потерять тебя.
Май кончился и начался июнь.
(А дома лето, девки на качелях качаются. Крыжовник поспел.)
Лиза занималась детьми. Леночке было почти два с половиной года, Алёше восемь, а Коле пять лет. Но теперь у неё был ещё один сын, старший, которому было двенадцать лет. Вот такой урожай! Леночка вовсю болтала, братья помногу читали ей привезённые книги. Однажды Лиза с большим удивлением услышала, как Алёша рассказывает младшим стихи, которые в детстве рассказывали ему:
-
Крошка Вилли-Винки
Ходит и глядит,
Кто не снял ботинки,
Кто ещё не спит…
Ходит и глядит,
Кто не снял ботинки,
Кто ещё не спит…
Надо же, а Лиза и не подумала бы, что он их помнит. Судя по всему, Алёше нравилось читать сестре и рассказывать сказки. Кое-что он придумывал сам и страшно этим гордился. У него была явная склонность к языкам и литературе.
Очень много времени Лиза уделяла Серёже. Он знал очень мало. Мало для русского ребёнка из хорошей семьи. Но в другой системе координат его знаниям и умениям не было цены. Этот мальчик уже всем доказал, что нигде не пропадёт. Он отличался настойчивостью, усидчивостью, а доброта его была беспредельна. Лиза вела с ним такой «ликбез», какой не мог не принести плоды. Она читала ему настоящие лекции, рассказывала об истории России, о литературе и искусстве. Она начала рассказ об истории с Древней Руси, как помнила сама. Увлеклась, нарисовала таблицу. Чем ближе к нашему времени она приближалась, тем серьёзнее становился её рассказ, потому что эту историю Лиза знала гораздо лучше. Тут у неё даже был свой конёк: династия Романовых. Господи, он ничего не знал о России! Временами Лиза чувствовала себя Пигмалионом. Только вот Галатея уж очень маленькая! Но скоро к Серёже присоединился Алёша, а время от времени её рассказы приходил слушать и Коля. Оказалось,
