они прилетели уже ночью, и кроме аэропорта ничего не увидели. Переждав пару часов, они снова оказались в самолёте, и, наконец, через шесть часов приземлились в аэропорту Йоханнесбурга. Их встречал Егор. Они не сразу увидели его, словно бы не ожидали. Хотя, кто кроме него мог их встречать! Антонина и Вера Андреевны одновременно ухватили его каждая за руку и стали целовать в щеки. Он обнял их обеих сразу, приподнял вверх. Они не виделись два года. Им показалось, что он изменился, стал более серьёзным, значительным. Николай Иванович сказал:
- Боже, какой ты стал здоровый!
- Когда это я был слабеньким?
А потом они ещё долго ехали на машине. В машине женщины почти сразу заснули. Николай Иванович был крепче, он всю дорогу рассказывал и расспрашивал, и хорошо, что не Егор вёл машину, а Никита.
Лиза чуть ли не в воротах миссии стояла, ожидая родных. Она уже приготовила им комнаты и всё необходимое. Дети тоже ждали бабушек и дедушку. Трое младших ждали знакомых людей, даже Леночка, которая была увезена из Москвы в годовалом возрасте. Очень волновался Серёжа, он боялся не понравиться родителям Егора и Лизы, боялся, что это может изменить его положение.
Гости приехали после обеда. К этому времени дети уже должны были отправляться спать. Лиза была непреклонна: тихий час – залог здоровья. Но когда открылись ворота миссии, и въехала машина, была уложена только Леночка. Мальчики, Алёша и Коля, увидели это первыми и побежали к воротам. Серёжа остался около Лизы, как почти всегда в последнее время.
Вера Андреевна бросилась к Лизе, обняла её: - Девочка моя, ну, как ты?
Подоспела Антонина, обняла сразу обеих, и Лизу, и Веру Андреевну. Николай Иванович схватил в охапку Алёшу и Колю, попытался поднять, но решил не делать этого, за два года мальчики очень выросли. Потом внуки попали в объятия бабушек, а Лиза оказалась перед Николаем Ивановичем. Он внимательно и осторожно оглядел её и произнёс ту же самую фразу, что и Вера Андреевна: - Девочка моя, ну, как ты?
Когда Лиза, наконец, отошла от отчима, она увидела, что теперь бабушки обнимают не двоих, а троих мальчиков. На душе сразу стало легче, добрые и тактичные мать и Антонина не дадут Серёже почувствовать себя посторонним.
Лиза была в традиционном наряде африканских женщин, в длинном голубом платье, скроенном в виде буквы «т», с богато вышитым лифом. Нельзя было не признать, что это платье было удивительно ей к лицу. Гости и хозяева уселись в галерее в тени. Решили, что обедать сейчас они не будут, а просто перекусят и отправятся спать до вечера. Детям, кроме Леночки, естественно, было позволено не ложиться спать.
Вечером в галерее у маленького бассейна был накрыт большой стол, за которым поместились трое гостей, Егор и Лиза, четверо детей, секретарь миссии и несколько военспецов, бывших свободными в этот вечер. Антонина долго выспрашивала о продуктах, из которых всё приготовлено, нет ли чего слишком экзотического. Пообещала на следующий день приготовить борщ, чем обрадовала Никиту с Игорем.
На другой день гости внимательно осмотрели весь комплекс миссии, весь парк, все строения, дорожки. Лиза любовалась матерью. Вере Андреевне было пятьдесят пять лет. У неё были такие же пепельные, как у Лизы, волосы, теперь уже с сединой и такие же лиловые глаза. Она была замужем за Николаем Ивановичем чуть больше десяти лет, и Лиза понимала, как повезло её маме. При взгляде на Веру Андреевну становилось ясно, что это очень счастливая женщина. «Повезло нам с семейством Бородиных!»
Лизу особенно умиляло, как обе бабушки выясняли, насколько надёжна стена, окружающая миссию. Антонина даже спросила, можно ли «прострелить» такую стену. Потом Антонина всё-таки сделала то, что обещала: принялась варить борщ. Она взяла измором Егора, и он повёз её покупать мясо и овощи. Она вернулась такая восхищенная богатством африканской флоры и фауны (если можно употребить эту формулу, говоря о магазинах!), что долго расспрашивала, где всё это растёт, и где пасутся такие коровы.
Повар долго сопротивлялся намерениям приехавшей русской frau (он был из буров) командовать на кухне, но не знавшая никаких языков Антонина удивительно быстро с ним поладила. Она сварила-таки борщ, а повар даже помогал ей, резал овощи (но под её контролем!).
Дети не отходили от бабушек и деда. Мальчики всё рассказывали и показывали фотографии, сделанные во время поездок, на океан, в зоопарк, на каньон на Фиш-Ривер. Трёхлетняя Леночка смотрела фотографии вместе со всеми и, чтобы подчеркнуть свою важность, время от времени показывала ручкой:
- Смотрите, вот это я! Около слона! И я совсем не боялась!
Николай Иванович вёл взрослые разговоры с Сережей. Со свойственной ему чуткостью он нашёл тему, которая затронула душу мальчика. Он рассказал ему о том, что Егор сам остался сиротой в таком же возрасте, что и Сережа, как Егор рос, учился в школе, в институте. Сережа слушал, широко раскрыв глаза. Николай Иванович не прогадал, Егор стал Сереже ближе, чем раньше. И, соответственно, мальчик стал испытывать тёплые чувства и к Николаю Ивановичу. Всё время, что московские гости провели в Африке, Сережа ходил следом за Николаем Ивановичем. Дедом пока не называл, но, несомненно, стал считать себя внуком.
Вера Андреевна обстоятельно расспросила Лизу обо всех медицинских подробностях. А что сказал врач? А какие анализы? А какую больницу выбрали и почему? А это очень дорого?
Обе бабушки постарались взять всё под свой контроль. Они требовали, чтобы Лиза ложилась спать не позже десяти часов вечера. Она должна была много гулять и хорошо питаться. Ночью в спальне Егор смеялся и предположил, что следующим требованием будет положить Лизу спать в отдельной комнате.
А Лиза прекрасно себя чувствовала, носила нарядные платья, играла с детьми. На праздновании по поводу дня рождения консула, куда, по правде говоря, Егор не хотел её брать, она была единодушно (кроме одного голоса, принадлежавшего, понятно, кому) признана самой красивой женщиной колонии.
И вот в конце января стало ясно, что нужно немедленно хватать приготовленную сумку, садиться в машину и ехать в больницу. Егор повёз её один, никого не взяв с собой. Врачи и сёстры были внимательны, любезны.
Всё шло, как положено, особого беспокойства ничего не вызывало, это ведь не первый ребёнок. И вот вечером того же дня Егору, который маялся в комнате ожидания, (Лиза не позволила ему присутствовать при родах), сообщили, что родилась девочка. Он позвонил родителям, успокоил их, всё было очень хорошо. Егора провели к Лизе. Бледная и усталая, красивая какой-то особенной хрупкой красотой, она лежала в затенённой палате. У её левой руки лежал маленький свёрнутый «пакетик», его ребёнок. Девочка Катя. Егор чуть было не бросился перед ней на колени, но кровать была высокой, он не достал бы до Лизы. Егор наклонился, осторожно поцеловал жену, присел на кровать. Он с опаской протянул руки к ребёнку, взял в руки этот маленький свёрток. Девочка не была тесно спеленана, как делают в русских роддомах. Она не спала, шевелила ручками. Егор осторожно кончиком пальца потрогал её ручку, погладил лобик, поцеловал в висок. Аккуратно положил малышку на прежнее место.
- Лиза…
- Что?
- Я люблю тебя. Я не знаю, что ещё сказать… Ты необыкновенная. Я счастлив. Спасибо тебе.
Он наклонился и обнял Лизу.
Через три дня Лиза с дочкой уже были дома. Вот тут-то бабушки развернулись! Они просто светились от счастья.
Дети обступили со всех сторон малышку. Леночка потрогала пальчиком и спросила, скоро ли она вырастет. Алеша и Коля (где только они этого наслушались?) в один голос стали говорить: - Ну, вылитый папа!
А Сережа попросил разрешения подержать сестрёнку. В этот момент Лиза вздрогнула. Слово «сестрёнка» вызвало у неё давние воспоминания. Она посмотрела на Егора, а он засмеялся.
Антонина и Вера Андреевны катали коляску по дорожкам миссии, купали и одевали малышку. Днём Лиза оставляла девочку свободной, чуть ли не голенькой, и только на ночь надевала на нее штанишки и рубашечку, как здесь было принято. Но ей все время хотелось запеленать малышку (по-русски), хотя бы на ночь, чтобы она спокойнее спала. Малышка была спокойна, хорошо ела, нормально развивалась.
Лиза поднималась по утрам и иногда, если дети спали, тихонько обходила детские комнаты, ту, где спали мальчики, и маленькую, где спала Леночка. Неужели это её дети? Всего лишь десять лет назад она приехала в гости к маме в Москву. А ведь в тот год её звали поехать на юг в большой весёлой компании! И именно в этот момент из очередного странствия вернулся этот медведь, для которого в жизни нет ничего невозможного. И точно такими же растут его дети. Темноволосый черноглазый Алеша похож на Егора больше внешними проявлениями характера, повадками, голосом, интонацией, напористостью.
Что касается Коли, то его настойчивость стала легендой в русской колонии. Когда родилась Катенька, в военной миссии устроили праздник, на который позвали не только русских дипломатов, но и кое-кого из дипкорпуса, расквартированного здесь. Военный атташе из немецкого посольства, который симпатизировал Лизе, принёс не только презент ей (все уже знали, что она собирает керамику), но и маленькие подарки детям. Коля получил набор для моделирования, выкройку деталей новейшего русского истребителя МИГа-какого-то-там. Как потом говорил Егор, это была модель пока ещё строго секретного самолёта. (Секретного для кого?) Вот и посмотрите на него! Немец, сам большой любитель моделей, вместе с Колей пытался склеить самолёт. Не получалось ничего! Тогда шестилетний Коля чуть ли не демонстративно собрал в пакет все выкройки и детали, решительно отстранил всех помощников, в том числе и деда, (Коля, не огорчайся, я тебе потом помогу!), ушел и закрылся, чуть ли не в ванной. Часа через три он вышел к гостям, держа в руках незаконченную (она ведь должна была ещё сохнуть!) модель, но все узлы уже были собраны. Мужчины ахнули. Немец посмотрел на мальчика и сказал Егору:
- Георг, у тебя не только самая красивая жена, но и самый упёртый сын. (Немец учил русский язык, отсюда слово «упёртый»).
- Не упёртый, а упорный, - поправил Егор.
- О, нет, мне объяснили: это одно и то же.
Леночка особой настойчивости пока не проявляет, но поразительно спокойна, счастлива и всех любит.
У неё тёмные, как у Егора, глаза и такие же, как у Лизы, пепельные волосы, но вьющиеся крупными кольцами. Егор как-то сказал, что ему всё время кажется, что на её головке видна маленькая корона, как у принцессы в сказках. Как и все её дети, она любит книги. Ей все читают. Сама она пока не читает, но с удовольствием пересказывает содержание знакомых ей детских книг. Смешные моменты, которые возникают при этом, неисчислимы: на одной из иллюстраций к «Айболиту» были изображены домашние животные, несущие доброму доктору свои, так сказать, дары. Бесхитростным детским языком девочка рассказала бабушкам, что «коза даёт молоко, а корова – сметану и яйца». Присутствующие при этом братья просто повалились на пол от смеха. А она тут же обличила насмешников:
- А Алеша и Коля молоко не пьют. Это плохо, правда?
Месяц пролетел очень быстро. Родители должны были уезжать домой в Москву. Вот закончены
