что в компании Серёжа лучше запоминал.
Однажды вечером за ужином Егор спросил Серёжу, как идут его дела. Тот огорченно, но честно ответил, что запоминает плохо, и всё ещё путает царей. Пока. Где там был Петр I, а где Екатерина II? Егор рассмеялся и сказал, чтобы Серёжа не волновался:
- Тебе это рассказывают не для того, чтобы ты все идеально запомнил, хотя это было бы неплохо, а для того, чтобы ты ощутил величие своей страны.
А вечером, когда они остались вдвоём, Егор спросил у Лизы, уверена ли она, что Петр I и Екатерина II так сейчас необходимы Серёже. У него масса других проблем.
- Но ты сам в его возрасте уже знал всё это!
- Конечно, знал! Но я умел читать с четырёх лет! А он по-русски не читает.
- Разумеется, ты прав. Но мне самой это очень нравится!
Его нужно было приучить к чтению, и Лиза делала всё возможное и невозможное. Слава богу, мальчик вырос в книжном магазине, а не в мясной лавке! Но он действительно не умел читать по-русски. Тут-то и пригодилась её научная работа, обучение русскому языку как иностранному. Сколько карточек со слогами и словами было приготовлено! Сколько диктантов было написано, сколько стихотворений выучено! Каждый день ровно пятнадцать минут (по часам!) Серёжа сидел за письменным столом и переписывал в тетрадь отрывки текстов из русских классиков. Лиза подыскивала такие тексты, где не было бы слишком длинных предложений, чтобы мальчик не отвлекался ещё и на грамматику, чтобы понимал смысл текста. Его почерк оставлял желать лучшего, но печатными буквами Серёжа писал вполне сносно.
С чтением дело обстояло немного лучше. В доме читали все и читали много. Лиза объяснила Серёже, что он достаточно взрослый, чтобы читать сказки Лене. Егор подсмотрел как-то раз, что Серёжа даже репетировал, готовился к чтению для Лены. Каждый день минут по сорок-пятьдесят (ориентируясь на школьный урок) Лиза читала своим детям. Иногда её заменяли Алёша и Коля. Чтобы Серёжа не завидовал братьям, ему объяснили, что на него возлагают гораздо больше надежд, он старше, просто ему предоставляют возможность совершить разбег, накопить побольше сил.
Егор сумел успокоить мальчика, когда тот стал переживать, думая, что никогда не сможет прочитать столько книг, сколько нужно. Книгу можно прочитать полностью и целиком, объяснил он, можно перелистать и прочитать нужное место, прочитать выборочно, можно прослушать информацию о книге, узнать её содержание. Образуется некая лесенка. Чем выше и лучше образование человека, тем правильнее он определяет, на каком уровне он будет знакомиться с каждой конкретной книгой.
Лизины труды постепенно приносили свои плоды. Лиза сумела превратить чтение для своих сыновей в ежедневное общение сначала с ней, потом друг с другом, позже придёт черёд друзей и единомышленников, любителей чтения, а там, даст бог, и до графа Толстого дойдёт.
Серёжа никогда не ходил в школу. Эта мысль заставляла Лизу содрогаться от страха. С нового учебного года ему предстоит пойти в школу. Лиза даже не представляла, в какой класс. Она встретилась с несколькими учителями из русской консульской школы и попросила позаниматься с Серёжей частным образом. Может быть, одной - двумя проблемами будет меньше.
Большой бассейн в саду миссии стал так часто использоваться, что Егор вызывал мастера по бассейнам, чтобы всё отремонтировать, наладить. Алёша увидел в журнале рекламу устройства, создающего течение и волны, дети упросили поставить такое в большом бассейне. Серёжа заботился об Алёше и Коле, опекал их, а Алёша, в свою очередь, делился с Серёжей своими познаниями из разных областей. Спортивная подготовка становилась всё важнее для мальчиков. Каждое утро в западной галерее появлялись три маленьких спортсмена. Каждый приходил со своим полотенцем, а старший еще и с тетрадкой, в которой был его индивидуальный план занятий. Что они там выделывали! Иногда к мальчикам присоединялся глава семьи или молодые помощники советника.
Серёжа привязался к Лизе настолько, что иногда ей казалось, что они были вместе всегда. Он всё понимал, как взрослый. Даже слишком много понимал…
Однажды Лиза и Егор примитивно поцапались. Она навела порядок в его кабинете. Лиза никогда этого не делала, но вот бес попутал. Никогда в жизни она не рылась в его бумагах, а в тот день ей было скучно без него. Она вошла в кабинет, посмотрела там и тут, полистала. А потом ещё и вытерла пыль! Когда Егор вернулся, он долго не мог найти какие-то бумаги. И понеслось. Да кто здесь рылся, да что это такое, да сколько я говорил… Да нисколько не говорил! Она сделала это в первый раз. И в последний.
Милые бранятся, только тешатся. Ночью они прекрасно помирились. Но, оказывается, у спектакля был зритель, Серёжа. Для него это было травмой. Мальчик был наблюдателен и вычислил нечто, не подлежащее осмыслению детским умом. И он осмыслил своё открытие с точки зрения своего жизненного опыта. Через неделю он пришёл поговорить с Егором «как мужчина с мужчиной». Видя, что мальчик действительно взволнован, Егор предложил ему сесть (дело происходило в том самом кабинете!) и спросил, что случилось. Мешая русские слова с английскими, Серёжа сказал, что Елизавета Михайловна дорога ему, как мать. Он её и считает своей матерью, он ей безмерно благодарен и никогда её не предаст. Он не должен вмешиваться в отношения мужа и жены, но теперь мама (он так и сказал «мама») нуждается в особой заботе и лично он будет с ней всегда.
Егор внимательно слушал, потом сказал: - Слушай, Серёга, я ничего не понял. Ты про что вообще тут говорил?
И Серёжа сказал ему, что Лиза беременна… Это открытие он сам сделал. Как-никак мальчик жил жизнью, близкой к природе…
Вечером, когда детей уложили спать, и, может быть, они почти все спали, Егор спросил, почему Лиза сразу не рассказала ему обо всём. Чего она боялась? Главное, чтобы она себя хорошо чувствовала.
- Ты знаешь, каким дураком я был в двадцать пять лет! Я совершенно серьёзно полагал, что проживу всю жизнь без жены. А почему, собственно, дураком? Нет, ты знаешь, это судьба, это она знала, что я должен дождаться тебя.
- А вдруг я растолстею? Ты меня не разлюбишь?
- Во-первых, не растолстеешь, а во-вторых, ты всегда будешь самой красивой женщиной, Мона Лиза.
Кроме личных проблем возникла ещё одна, волновавшая всех русских в Сесото: военные действия в Чечне. Это было непонятно, непривычно, неправильно! У трех сотрудников консульства были сыновья в возрасте, приближавшемся к призывному …
Эта республика уже несколько лет находилась под пристальным вниманием соответствующих организаций, потому что не столько жила в другой реальности, сколько старалась создать себе эту «другую» реальность. Чечня провозгласила независимость (все провозглашали, и Чечня провозгласила!) и объявила ислам государственной идеологией. Власти Чечни отказались сотрудничать в борьбе с преступностью.
Захват заложников был поставлен практически на поток, контрабанда и наркотраффик, понятное дело, цвели махровым цветом.
И, наконец, с целью восстановления конституционного порядка федеральные войска вошли в Чечню. Сторонники Дудаева перешли к партизанской войне.
Всё это было темой разговоров в консульстве и горячих споров и пылких обсуждений в семьях.
•••
В конце сентября Егор и Лиза набрались смелости и написали родителям письмо с изложением всех новостей. Николай Иванович вынул письмо из почтового ящика, когда возвращался домой после очень сложного процесса. Что-то кольнуло его в сердце, когда он увидел на конверте знакомую руку племянника. Он разорвал конверт прямо на лестнице и прочитал.
Антонина и Вера Андреевны, уютно устроившись на диване, смотрели по телевизору музыкальный фильм, когда Николай Иванович ворвался в квартиру, бросил портфель на кресло и, не раздеваясь, вбежал в столовую. Женщины с удивлением повернули к нему головы. Вера Андреевна не успела подняться ему навстречу, он кинулся к ней, опустился на колени. Она испугалась:
- Коля, что с тобой?
- Верочка, какое счастье, что я тебя встретил! Какое счастье!
- Что случилось?
- У нас будет ещё один внук!
Они все трое обнимались, женщины прослезились. Письмо было прочитано несколько раз, всеми вместе и по отдельности. Кроме известия о новом внуке, Егор спрашивал, как они думают, не смогли бы они приехать к ним в январе, чтобы познакомиться и с Серёжей, и с новым внуком.
Николай Иванович с самого начала решил, что Антонина Андреевна должна ехать с ними в Африку. Антонина долго причитала: «Это ж какие деньги нужны!», но, в конце концов, согласилась. По правде говоря, ей и самой очень хотелось повидать и Егора, которого она вырастила после смерти матери, и Лизу, и внуков.
Её никогда не считали служанкой в доме Бородиных. Антонина была вдовой троюродного брата Николая Ивановича, т.е. родственницей, но весьма далёкой. Когда маленький Егор остался без матери, отец Егора попросил её помочь ему с ребёнком. Так она и осталась в доме.
Антонина вела хозяйство, нянчила Егора. Вскоре семья увеличилась, потому что после смерти жены к ним переехал Николай Иванович. Так они и жили, двое одиноких мужчин, маленький мальчик и одинокая женщина. Но прошло какое-то время, и не было больше двух одиноких мужчин, а были счастливые отец и дядя. Мальчик не чувствовал себя сиротой. А сама Антонина была тем стержнем, на котором держалась вся семья. Нельзя сказать, что она заменила Егору мать, но она его вырастила, поддерживала всех в трудные минуты, которых было немало в их жизни.
А о том, что она была безнадёжно влюблена в отца Егора, не знал никто, да теперь это и не важно. Теперь она была полноправной, полноценной бабушкой и гордилась этим. Когда Николай Иванович женился, и в доме появилась Вера Андреевна, поначалу Антонина почувствовала что-то вроде ревности, но вскоре женщины подружились. У них даже отчество было одинаковое! Так что они обе были бабушками малышу, который должен был появиться на свет в с ума сойти какой дали!
Долго-долго оформляли документы, ждали разрешения, покупали билеты. Наконец стали собирать вещи. Из них троих Николай Иванович бывал в Европе, Вера Андреевна отдыхала пару раз за границей, а Антонина и вовсе нигде не была. Но в южном полушарии никто из них не был. Было трудно привыкнуть к мысли, что, уехав из Москвы в январе, они попадут в разгар африканского лета.
Вылетели из Москвы в начале января, температура -15°С. Антонина отчаянно трусила, Вера Андреевна при взлёте держала её за руку. Николай Иванович, отвернувшись в сторону, ухмылялся. Прилетели в Вену, +5°С. В аэропорту переоделись, пальто были убраны в заготовленный портплед, а обувь в чемоданы. Антонина ещё попыталась сказать, что, может, не стоит убирать так далеко.
В Вене пересели на другой рейс, «Вена - Каир». Прилетели в Каир, а там +15°С. Долго ждали отложенного рейса на Йоханнесбург. По прогнозу там +27°С. В ожидании рейса Николай Иванович повёл своих дам в ресторан, где они засиделись до того момента, когда услышали, что объявлена регистрация на их рейс, «Каир – Йоханнесбург» с промежуточной посадкой в Найроби.
Вере Андреевне казалось, что, будь дорога менее сложной, она была бы спокойнее за Лизу, словно от дороги что-нибудь зависело.
В Найроби
