В старые добрые времена, когда процветало и было влиятельным духовенство, жил в Толедо один Архиепископ. Он вел суровый, можно сказать, спартанский образ жизни и очень часто, да почти всегда, постился. Ел он по большей части рыбу, зерно и травы.
Обычно повар готовил ему что-нибудь легкое, да вот хоть простую похлебку из фасоли и гороха, однако почтенный слуга Божий обожал сие варево так, словно оно было изысканнейшим, аппетитным и дорогим блюдом. Правда, к чести повара нужно заметить, что он так мастерски готовил горох с фасолью, что они, благодаря изысканным приправам, казались отменными, восхитительными яствами.
К несчастью, случилось так, что повар жутко разругался с мажордомом, а поскольку в жизни почти всегда где тонко там и рвется, повара выгнали вон.
Одним словом, пришлось новому повару стряпать для Архиепископа, и он должен был приготовить на закуску ту же самую обычную похлебку. Повар усердно старался и сварил кушанье, но Архиепископ нашел его столь омерзительным, что велел
мажордому выгнать повара взашей и нанять другого.
После этого у Архиепископа побывало еще восемь или девять поваров, но ни один из них не смог хорошо сварить похлебку, и все они в полном смятении убрались восвояси не солоно хлебавши и распростившись с мечтой стать архиепископским поваром.
Очередной соискатель был более осмотрительным и осторожным. Его посетила замечательная идея – сходить к самому первому повару и умолить его ради Бога и всех святых небес рассказать, как он готовил любимую похлебку Архиепископа.
Первый повар был столь великодушен и благороден, что честно поведал тайну своего рецепта.
Новый повар послушался старого и приготовил похлебку, строго следуя наставлениям своего предшественника. Когда он подал блюдо аскетичному прелату, тот едва попробовав варево восторженно воскликнул:
- Хвала Всевышнему, наконец-то мы нашли другого повара, который готовит похлебку так же хорошо, а может быть, и лучше прежнего. Она необычайно вкусна. Пусть повар придет сюда. Я хочу воздать ему заслуженную похвалу.
Довольный повар предстал пред очи Архиепископа. Тот принял кашевара со всем радушием и принялся возносить до небес его талант и умение.
Повар-виртуоз, будучи, кроме всего прочего,человеком прямым и порядочным, захотел щегольнуть своей честностью и доказать, что его добродетель и моральные принципы не только не уступают умению и кулинарному мастерству, но даже превосходят их.
- Ваше Преосвященство, - начал он, - несмотря на глубочайшее мое к Вам почтение, осмелюсь сказать Вашему Святейшеству, поскольку считаю это своим долгом, что предыдущий повар Вас обманывал. Неправильно будет, если я тоже стану вводить Вас в заблуждение. В этой похлебке нет ни гороха, ни фасоли, она сварена из мясных тефтелек, мелких кусочков окорока и куриных грудок, а также птичьих почек и ломтиков баранины. Так что, как видите, Вас обманывали.
Разгневанный Архиепископ в упор посмотрел на повара и, глядя ему прямо в глаза, с ехидной, язвительной улыбкой раздраженно произнес:
- Тогда ты тоже обманывай меня, дерзкий глупец!
