Предновогодняя история

Крупные ссоры всегда начинаются с мелочей.
Кира, тридцатилетняя, уверенная в себе женщина, экономист машиностроительного завода, стала замечать за собой постоянную нервозность и раздражительность. Вроде и причин-то для этого не было. Ну разве что обычная суета в конце календарного года и предвкушение годового отчёта.
Дома мужу доставалось то за носки, брошенные у кровати, то за волоски в раковине, то за тупые ножи, а сегодня он забыл вынести большущий пакет мусора, от которого в коридоре появился запах тухлятины.
Сергей, муж Киры, работал на обогатительной фабрике начальником смены. Завод был старым, как и оборудование на нём, часто случались авралы, но план никто и не думал корректировать. Сергей выматывался не только физически, но и морально, ругаясь то с рабочими, то из-за них с начальством. Бесконечные замечания и нетерпимый в последнее время тон Киры настроения Сергею не улучшали. Услыхав очередной упрёк жены, он не выдержал и сорвался:
- Могла бы сама выбросить, ты на час раньше меня пришла.
- Я по магазинам бегала, полные сумки притащила, ужин готовила…
- Это полезная разминка после целого дня сидячей работы. В тишине и чистоте, между прочим. А у меня в цеху третий транспортёр за месяц полетел… И так с планом завал, - Сергей безнадёжно махнул рукой, хотел выйти уже в коридор, но что-то вспомнив, опять повернулся к жене:
- Ты один раз в мой цех на пять минут зашла и выскочила, как ошпаренная, а я…
-  То есть, твоя работа – это работа, а моя – ерунда? А ничего, что я в одну смену экономист, в другую – домашний снабженец и курьер, в-третью – кухарка, а ещё уборщица, прачка…
- Ну стирает, положим, стиральная машинка, так что не преувеличивай…
- Отыскал один аргумент в свою пользу и рад?! – перешла на крик Кира. - Что ж, я могу и мусор вынести, не переломлюсь…
- Может, у нас и детей нет, потому что тебе не по силам вести домашнее хозяйство? – на повышенных нотах продолжил свару Сергей.
- Какой же ты гад, - неожиданно устало и тихо проговорила Кира, отпихнула мужа с дороги, схватила ключи, куртку, мешок с мусором, сунула ноги в старенькие кроссовки и выскочила из квартиры.
На улице шёл противный мокрый снег, под ногами чавкала грязная субстанция, но разгорячённая ссорой, разгневанная женщина этого не замечала. Она зашвырнула мусор в контейнер и побежала к парку, где на аллее, что шла вдоль пруда у неё ещё со школьных лет была любимая скамейка – место переживаний девичьих «счастий-несчастий». За скамьёй рос огромный старый клён. Летом даже днём под ним было темно и прохладно, а зимой налипший на ветви снег превращал дерево в сказочный терем.
Сегодня скамья была мокрой. Кира обняла ствол клёна, прижалась к нему щекой и дала волю слезам.
- Ну как он мог? Как он мог? – спрашивала она у невидимого собеседника. – Ведь знает, что я мечтаю о дочке, что прошла все обследования, и врачи сами не понимают, почему за пять лет я так ни разу и не забеременела.
Всё её горе, все страхи и неоправданные надежды, собрались в огромный страшный ком где-то в груди, что давил и мешал дышать. Кире казалось, что она сейчас задохнётся, если не выговорится, не прольёт всех накопившихся слёз.
- Это я-то с домом не справляюсь? От его дядьки-алкоголика эта двушка в хрущёвке досталась нам в таком состоянии, что без химзащиты не войти было: грязь, пакеты с объедками, пауки, тараканы, муравьи. Углы чёрные. От всех вещей шла такая вонь, что окна трое суток держали открытыми после того, как вынесли из квартиры на помойку всё до последнего клочка газеты. Хорошо, что было лето… Сейчас квартиру не узнать! А сколько она сделала своими руками?! Сама шила шторы с романтическими ламбрекенами, вышивала наволочки на декоративные подушки, обматывала стеклянные колбы шнуром с клеем, чтобы получились стильные вазы, развела цветы…
Слёзы хлынули с новой силой. Кира тяжело вздохнула, и вдруг страшная догадка осенила её. Она произнесла вслух слова, которые для неё самой прозвучали как смертный приговор:
- Он меня разлюбил и завёл себе любовницу.
Несколько минут даже слёзы не смели нарушить накал трагедии. Ужас разверзшейся у её ног бездны парализовал все чувства. Крупный кусок мокрого снега, скопившегося на ветке, упал Кире на лоб. Она машинально размазала по лицу снег с чёрной тушью, что потекла с ресниц. Её воображение стало рисовать картины, ужасавшие своим реализмом: вот её муж стоит у порога родильного дома с букетом розовых роз, вот ему навстречу выходит белокурая красотка с розовым конвертом на руках, вот они склоняются вдвоём над малюткой в кружевном розовом чепчике…
- Он меня разлюбил, его любовница ждёт ребёнка, и он специально провоцирует ссоры, выживает меня из квартиры!
Чтобы не упасть, Кира ещё сильнее вцепилась в ствол дерева. Она рыдала, оплакивая себя и всю свою жизнь. Внутри всё противно дрожало, и от этой вибрации, казалось, она сейчас рассыплется на мелкие неодушевлённые осколки.
Подул ледяной ветер. Кира наконец-то почувствовала, что ужасно замёрзла. Она надела капюшон, застегнула молнию куртки до самого носа, засунула руки, сжатые в кулаки, поглубже в карманы. Надо было куда-то идти. Но куда? Кира направилась к выходу из парка, на ходу перебирая варианты: «Домой нельзя. Да и нет у меня теперь дома. К маме? Её не хочется волновать, она после смерти папы стала часто на сердце жаловаться. К тётке? Та на другом конце города, денег на такси нет, а пешком не доберусь. Стоп. Через две трамвайных остановки живет Милка. Мы последнее время не встречались, но я её недавно видела из окна автобуса. Точно, Милка, давняя школьная подружка, она меня всегда понимала. Мы в прошлый новый год ещё созванивались, но она почему-то не захотела к нам прийти и пропала. Чёрт, а я-то ей почему не перезвонила?»
Кира стремительно шла к дому подруги, чуть выставляя правое плечо навстречу порывам колючего, обжигающего морозцем ветра. Она вспомнила, как мама однажды сказала о Милке: «Она никогда не выйдет замуж, потому что её отец- идеальный муж. Таких больше не делают». И ещё все говорили, что у Милы «счастливый характер», чтобы ни случилось, она была счастлива и уверена, что даже горе, конечно же, к радости, чтобы эту будущую радость оттенить. «Господи, ну почему мы так давно не виделись»? - всхлипнула Кира.
От быстрой ходьбы дрожь внутри улеглась, но теплее не стало. Милка мгновенно ответила на звонок домофона, словно стояла рядом и ждала. Встретила у открытой двери.
- Откуда ты такая мокрая и грязная? - прошептала подруга и, приложив палец к губам, мол молчи, подтолкнула Киру к кухне.
На маленькой кухоньке было очень чисто и очень светло. Кира опустила глаза и увидела, как от её носок появляется грязная лужица, руки и одежда покрыты грязными крошкам:
- Эт-то, я от к-к-коры, от к-к-клёна…
- Ты с ним обнималась, что ли?
- Ага, - Кира кивнула и горько заплакала, - я тебе всё объясню…
- Ясное дело объяснишь, но сначала под горячий душ. Немедленно, я сказала! Ещё не хватало тебе заболеть под Новый год. Только ты там потише, а то Тимка уже спит.
- Муж? – глаза у Киры распахнулись от удивления и даже слёзы пропали.
- Сын, - гордо произнесла Милка и так счастливо улыбнулась, что Кира опять заревела.
- Ты когда успела?- пролепетала чуть слышно.
- А прошлой осенью, помнишь, меня по горячей путёвке в санаторий отправили? Никто ехать не хотел.
- Ну да, ты ещё у меня чемодан на прокат брала.
- Точно. Там случился у меня экспресс-роман, мужик исчез в одночасье, как его и не было, а я через два месяца поняла, что приехала из Геленджика не одна.
- Вот же он сволочь.
- Да ты что, Кир, я так ему благодарна. Он мне такой подарок сделал. У меня теперь в доме есть собственный мой мужичок, опора и защита.
- Ну ты даёшь… Сколько мужичку-то?
- В новогоднюю ночь как раз полгода. Иди уже грейся, заболеешь…
Мила принесла в ванную комнату полотенце, тёплый халат, шерстяные носки и тапочки. Кирины персональные тапочки, которые Мила много лет назад купила специально для неё. От умиления опять брызнули слёзы.
Ошарашенная новостями молодая женщина машинально сбросила с себя одежду и встала под горячие струи душа. Только когда нестерпимо приторно запахло ванилью, она поняла, что намыливает голову незнакомым шампунем. В голове кружились, меняя порядок, одни и те же слова: «сын, у Милы, обалдеть». Такого вихря, шквала, цунами чувств она никогда ещё не испытывала.
Кира в халате, с чалмой из полотенца на голове вернулась на кухню и потребовала:

- Показывай.
- Только тихо, - строго предупредила молодая мама.
В комнате с горящим ночником, в светлой кроватке с салатовым балдахином под синим стёганым одеяльцем лежал маленький человечек, закинув за голову руки, будто раз и навсегда сдавался в плен материнской любви. Маленький носик и ротик между толстыми щеками, выступающий вперёд подбородок, темный пушок на голове…
- Какой малюсенький, - восхитилась Кира, не замечая очередных слёз, бегущих по щекам.
Мила потянула подругу за рукав на кухню. За горячим чаем с малиновым вареньем хозяйка дома не удержалась от вопроса:
- У тебя-то что случилось? Давай рассказывай.
- Я с Серёжкой поссорилась и ушла из дома.
- Причина ссоры?
- Он мусор не вынес.
- Кирка, ты дура?
- Он ещё сказал, что я не справляюсь с домашними делами, что поэтому у нас нет детей, что…
- Стоп, подруга. Ты чего истеришь?
- Честно? Сама не знаю. Только мне кажется, что у него любовница беременная…
- У тебя факты есть или ты это себе напридумывала?
- Теперь уж и не знаю. Мне так обидно стало вдруг, так больно, - Кира всхлипнула.
- Ты только Серёгу на мысль про любовницу сама не наталкивай, пожалуйста.
- А ты думаешь её нет?
- Чего тут думать? Мы его с первого класса с тобой знаем. Он кроме тебя никого в упор никогда не видел. Ты спросила бы, может на работе у него неприятности.
- Да вроде говорил он что-то… Думаешь, у меня проблем нет? – вдруг взвилась Кира.
- Подруга, и часто ты так закипаешь на ровном месте?
- Ой, Мил, я и сама замечаю, нервы ни к чёрту стали…
- И всё раздражает? – в тон ей отозвалась Мила.
- Раздражает, - кивнула Кира и высморкалась в бумажную салфетку.
- Особенно запахи достают?
- Откуда ты знаешь? Нет, правда. У нас в бухгалтерии тётки с ума посходили: душатся так, что скоро друг друга удушат. И у Серёжки крем после бритья стал ужасно пахнуть. И ведь я его сама выбирала, в магазине нюхала – был нормальным. Мог, конечно испортиться. Надо срок годности посмотреть.
- А спишь хорошо?
- Как убитая.
- Но утром всё равно бледная и разбитая?
- Думаешь, я больна?
- Думаю я, Кирочка, что ты беременна, - рассмеялась Мила.
- Что???
- А что ты так удивляешься? Кстати, у меня тесты остались ещё с той поры, как я своему счастью поверить не могла – пачками покупала, - Мила достала из коробки с красным крестиком пакет, из тумбочки – чистую стеклянную баночку, объяснила подруге, что делать и отправила в туалет.
Через две минуты из туалета раздался вскрик. Тест уверенно показал две полоски.
Кира старательно вымыла руки, а вернувшись на кухню, села и с блаженной улыбкой замерла. На вопросы Милы она не реагировала, так что той пришлось самой найти всё, что объясняло причину столь неадекватного поведения. Кира зависла в полной эйфории.
Загудел мобильный Милы, поставленный на вибрацию.
- Да. Здравствуйте, Софья Марковна.